После этого он мог лишь стонать, и вскоре все окружающее словно взорвалось, растворившись в кровавом тумане.
Когда он очнулся, все тело его стонало от боли, но странно: это был как бы отзвук перенесенных им мучений. Жуткие воспоминания о комнате с гранитными стенами теснились в его голове, и он искренне пожелал себе смерти, холодея от одной мысли о новом допросе. Но затем невольно подумал о людях в серых мундирах с равнодушным упорством терзавших его, – и ему отчаянно захотелось выжить. Хотя бы ради одного – мести. С этой мыслью он снова провалился в забытье, а очнувшись, почувствовал, как кто-то осторожно пытается влить ему в рот прохладную кисловатую жидкость. Он открыл глаза и увидел женщин в длинных темных платьях, с белыми лентами в волосах. На все его попытки спросить, где он, они отвечали успокаивающими жестами и просьбами не волноваться, быстро и ловко меняя опутавшие его с ног до головы бинты. Руки их были мягки и нежны, но даже легчайшее касание отзывалось внутри такой болью, что он снова потерял сознание. Обморок, видимо, длился долго – когда он в следующий раз открыл глаза, ему опять меняли повязки, протирая тело обезболивающим раствором.
Теперь он до тех пор повторял свой вопрос, пока одна из женщин не ответила, что беспокоиться ему больше не о чем, он в спокойном и безопасном месте и никто никогда больше не сделает ему больно. Что-то словно сломалось в нем, и он заплакал. Женщины молча стояли рядом, опустив глаза, и было неясно, смущены ли они неожиданной истерикой, или им просто жаль его. Потом он снова погрузился в тяжелый долгий сон…
Проснувшись, Ту Хокс не мог оторвать голову от подушки. Слабость и темнота, словно его чем-то опоили; тупая бездумная тяжесть в мозгу, во рту пересохло. Только к вечеру, после нескольких безуспешных попыток, ему удалось сползти с постели и встать на ноги. Пошатываясь, Ту Хокс направился к двери. Никто не сказал ему ни слова, никто не пытался удержать, и он сумел добраться до соседней палаты и даже поговорить с теми, кто там лежал. Охваченный ужасом, вернулся Ту Хокс на свою койку. Лежавший рядом О’Брайен заметил его окаменевшее лицо. Повернув голову, он тихо спросил:
– Где мы?
– В лечебнице для душевнобольных, – так же тихо ответил Ту Хокс.
О’Брайен был еще слишком слаб, чтобы бурно отреагировать на такую ошеломляющую новость, и почти спокойно поинтересовался:
– А почему?
– Надо думать, наши заплечных дел мастера решили, что мы с тобой просто сумасшедшие. Мы же так цеплялись за наши объяснения, а ведь то, что случилось с нами, просто не может случиться. В общем, мы здесь, и нам, пожалуй, еще повезло. Сумасшедших тут вроде бы уважают, у нас ведь тоже когда-то почитали безумцев. Так что пытать больше не будут. Но и не выпустят, это уж точно.
– Я не могу больше, я не вынесу всего этого. – Голос О’Брайена задрожал. – Я умру, слышишь? Чего только эти дьяволы не делали с нами… И потом еще эта лечебница… И придется жить здесь, в этом мире. Нет, с меня хватит…
– Да не хнычь, – прикрикнул на него Ту Хокс, – жизнь в тебе сидит цепко. Или ты просто хочешь, чтоб тебя пожалели?
– Нет. Но все-таки, на тот случай, если меня не будет… Обещай мне кое-что, ладно? Найди этих гадов, Роджер! Прошу тебя – найди и отдай должок… Только не сразу… Ме-е-длен-но…
– Знаешь, поначалу и я думал точно так же, – задумчиво ответил Ту Хокс, – но потом мне пришло в голову вот что. Во-первых, на этой Земле и понятия не имеют о Гаагской конвенции и подобных ей вещах. То, что случилось с нами, – обычная судьба пленных, когда есть подозрение, что тем известно хоть что-то. Попади мы в руки перкунианцев, с нами вряд ли обошлись бы лучше. Радуйся, что мы хоть не остались калеками. Думаю, самое страшное уже позади. Теперь всё в порядке. Индейцы всегда верили, что безумцы одержимы великими духами. В духов и богов они, может, уже не верят на полном серьезе, но все равно – традиции живучи.
– Нет, ты все-таки должен убить их… – С этими словами ирландец снова погрузился в сон.
К концу следующей недели Ту Хокс чувствовал себя уже гораздо лучше. Ожоги и раны все еще давали о себе знать, но ощущение, словно с него живьем содрали кожу прошло. Постепенно он подружился с Тархе, главным врачом лечебницы, длинным тощим человеком, весьма дружелюбным и образованным. Как психиатр, он чрезвычайно заинтересовался случаем Ту Хокса, относился к нему внимательно и даже позволил необычному пациенту пользоваться своей библиотекой, где тот и просиживал часами, изучая новый мир, или Землю-2 (как он называл ее теперь).
Болезнь обоих странных пациентов Тархе рассматривал как некий вызов своему профессионализму и уделял американцам все свободное время, несмотря на занятость. Ему и просто нравилось болтать с Ту Хоксом. Во время одной из бесед Тархе намекнул, что у него составилось наконец определенное мнение о причинах недуга. Он подозревает, что оба пациента, будучи на западном фронте, пережили нечто ужасное, что и привело к некоему психическому разлому. Они как бы выпали из реальности в иллюзорный мир Земли-1, это нечто вроде защитной реакции мозга, который иначе не выдержал бы кошмара действительности.
Ту Хокс рассмеялся:
– Положим, все так и было, но чем вы тогда объясните точно такой же психоз у О’Брайена? Почему иллюзорные миры совпадают до мелочей? Вы не находите странным, даже более чем странным, что расспрашивая его, вы получаете информацию, точь-в-точь совпадающую с моей?
Тархе пожал плечами.
– Видите ли, ваш психоз настолько необычен, мог подсознательно так увлечь О’Брайена, что он последовал за вами в мир ваших иллюзий. Случай нередкий. Я заметил, что эмоционально он зависим от вас, и не последуй он за вами на эту… как ее… Землю-1, он бы чувствовал себя одиноким.
– Ну а незнание вашего языка? – Ту Хокс все еще надеялся пробить брешь в твердокаменной уверенности лекаря.
– Вы же интеллигентный человек и должны понимать: уход в мир иллюзий – вещь окончательная. Вы просто забыли свой родной язык. Это помогает разорвать связь с миром действительности, прочнее отгородиться от него.
– Простите, доктор, – вздохнул Ту Хокс. – В теории вы сильны, не спорю. Но неужели вам ни разу не пришла в голову простая мысль: то, что я говорю, может оказаться правдой? Почему бы вам не провести эксперимент, строго научный и непредвзятый? Расспросите нас
