– Отчего вы решили, – попробовал проверить свои подозрения Ту Хокс, – что этот парень, не знаю, как его там зовут, говорит правду?
Вияутас озадаченно приподнял бровь, затем улыбнулся и протянул:
– А… так вы знаете о нем? Конечно же от блодландцев? Вообще-то его зовут Хорст Раске.
– Ну и что вы скажете о наших показаниях? Ведь они даны совершенно независимо друг от друга.
– Они в достаточной мере сходятся, чтобы убедить тех, кого нужно. Но ваши немыслимые предположения никак не укладываются у меня в голове. Допустим, существует вселенная, занимающая то же пространство, что и наша, но никак не пересекающаяся с ней. Допустим даже, что в обоих вариантах этой планеты может развиться одинаковый животный мир, включая человека. В конце концов, астрономические и геофизические предпосылки остаются одними и теми же. Но я никак не могу понять, каким образом существуют в обоих мирах почти одинаковые языки. Вы сознаете, насколько невероятно подобное совпадение? Я бы сказал, единица против многих миллиардов. И я еще должен поверить, что не только один, а многие языки на нашей Земле родственны тем, которые есть у вас! – Вияутас энергично мотнул головой. Нет, нет и тысячу раз нет!
– Раске и мы прошли через какие-то «врата», – задумчиво сказал Ту Хокс, – наверное, эти «врата» не единственные. Кто знает, может, за сто или двести тысяч лет был не один случай связи наших миров. Могло случиться и так, что человек появился впервые не на вашей Земле, а пришел с моей: археологические находки подтверждают, что колыбель человечества была именно там, хотя и есть кое-какие сомнения.
Еще около пятидесяти лет тому назад всякие рассуждения об эволюции человека были под запретом, – ответил Вияутас. – Даже сейчас теорию о том, что человек не создан богами и его история насчитывает более пяти тысяч лет, многие встречают без восторга.
Последние дни пути Ту Хокс почти все время проводил в обществе Вияутаса и, хотя был тем, кому надлежало лишь отвечать на вопросы, пытался спрашивать сам. Чем дальше, тем больше рассказывал Ту Хокс, и все поведение Вияутаса показывало, что перкунианский контрразведчик верит ему.
– Хотелось бы узнать, – не удержавшись, спросил однажды Ту Хокс, – что ваше правительство намерено сделать с нами?
– Поскольку вы готовы к сотрудничеству и располагаете весьма ценными знаниями, вам будет неплохо. Я думаю, мы сможем предложить вам наше подданство.
11
В Комай поезд прибыл поздно вечером. Города Ту Хокс почти не увидел: вместе с Илмикой и Куазиндом его усадили в закрытый автомобиль, который сопровождали несколько бронемашин.
Сквозь прорези окон Ту Хокс сумел разглядеть только узкие улицы, освещенные редкими газовыми фонарям, и высокие дома с башенками и ступенчатыми фасадами, чем-то смахивающие на уменьшенные в несколько раз средневековые замки.
Кортеж подкатил к центру и следовал теперь по широкому мощеному каменными плитами бульвару. По обеим сторонам его росли деревья, почти скрывавшие украшенные множеством колонн и скульптурами особняки. Возле одного из них автомобиль остановился, и вышедший навстречу человек предложил Илмике следовать за ним. Девушка быстро взглянула на Ту Хокса. Прочитав в ее взгляде тщательно скрываемый страх, ободряюще улыбнулся. Большего он сделать не мог.
Автомобиль тронулся снова, и вскоре Ту Хокс вместе с Куазиндом вышли у другого, не менее роскошного дворца. Их провели по лестнице на второй этаж, и там, пройдя по коридору, устланному пышными коврами, они попали в элегантно обставленные апартаменты из четырех комнат. Однако провожатые дали понять, что за дверями – охрана, а железные прутья на окнах говорили сами за себя. Уже уходя, Вияутас задержался на пороге:
– Простите, Роджер. Уже поздно, но Раске очень хотел бы поговорить с вами еще сегодня. Я думаю, вам тоже любопытно познакомиться с, так сказать, товарищем по судьбе.
Буквально через несколько минут послышались голоса. Дверь распахнулась, вошел высокий, еще молодой человек одетый в синюю с красным форму гвардейского офицера. Он снял отороченную мехом белого медведя фуражку, в свете лампы блеснули коротко подстриженные белокурые волосы. Вошедший улыбнулся, и улыбка отразилась веселыми огоньками в глубоких синих глазах, опушенных длинными темными ресницами. Это был один из самых красивых мужчин, которых Ту Хоксу приходилось видеть, однако во всем его облике было в избытке и той мужественности, что не позволяла назвать его красавчиком.
Офицер щелкнул каблуками и чуть склонив голову произнес глубоким баритоном:
– Лейтенант Хорст Раске, к вашим услугам.
Его английский был почти безупречен, лишь изредка едва уловимо проскальзывал жесткий акцент.
– Лейтенант Роджер Ту Хокс.
Ту Хокс представил Куазинда, однако Раске лишь холодно кивнул великану: он знал, что этот человек бесполезен и находится здесь только потому, что об этом просил Ту Хокс. Еще в поезде, разобравшись, что великан вовсе не О’Брайен, перкунианцы хотели сразу же вернуть его в лагерь, а если бы еще стало известно, что он из Кинуккинука, да к тому же дезертир, его моментально поставили бы к стенке. Но Ту Хокс сказал Вияутасу, что Куазинд якобы из Хотинохсониха и что он один из тех, кто помог ему бежать из психиатрической лечебницы. Это спасло великану жизнь. Пользуясь случаем, Ту Хокс заявил, что ему нужен слуга, и попросил оставить Куазинда при нем. Вияутас не возражал.
Ту Хокс послал Куазинда принести пива. Раске вальяжно расположился на внушительных размеров диване, рука его потянулась было к нагрудному карману мундира, но он тут же опустил ее на колено и улыбаясь сказал:
– Все никак не отвыкну искать сигареты. Увы, увы… Курение здесь вещь, о которой следует забыть. Но это ничтожная цена за мир, который может дать так много, неизмеримо больше, чем родной. Поверьте, лейтенант, здесь мы будем великими людьми. Этот мир выложит за наши знания все. Абсолютно все!
Он испытующе взглянул на Ту Хокса, проверяя действие своих слов. Ту Хокс уселся в кресло напротив.
– Мне кажется, вы уже успели хорошо прижиться здесь и совсем освоились?
Хорст Раске расхохотался.
– Я не из тех, кто упускает удачу. На мое счастье у меня есть кое-какие способности к языкам, так вот, здесь говорят: «Он не ждет, пока над ним прорастет трава». Это варварское изречение я сделал своим жизненным принципом.
Он взял с принесенного Куазиндом подноса кружку и, подняв ее, торжественно провозгласил, обращаясь к Ту Хоксу:
– За наш успех, друг мой! За двух землян в чужом, но многообещающем мире! За нашу долгую жизнь и удачу! За удачу, которой мы никогда не дождались бы
