– Рогатка! Рогатка! – орал по связи Васильев. – Рогатка! Я – База-1! Меняй позицию! По тебе артиллерия пристреливается!
– Понял, База-1! Я – Рогатка!
Установка выбралась из окопа и помчалась в поле, в сторону Харино. Но что удивительно, снарядные разрывы потянулись вслед за ней. Вряд ли можно было поразить огнем движущуюся цель огнем с закрытой позиции. Это наверняка в пределах случайности, однако если цель остановится, ситуация изменится кардинально.
– Какая у них броня? – уточнил Ефимов, разглядывая маневры зенитчиков в бинокль.
– Противопульная, – так же не отрываясь от бинокля, ответил Васильев.
Зенитчики сбили уже шесть истребителей, но остальные не унимались, раз за разом пытаясь поразить маневрирующую установку.
– И в чем здесь прикол? – как бы про себя проговорил Васильев. И неожиданно ринулся к выходу из блиндажа.
– Вот где собака зарыта! – ткнул он в небо выбежавшим следом за ним Гришину и Ефимову.
Севернее Сергеево летело несколько десятков немецких самолетов, большая часть из которых были бомбардировщики. И по ним с позиций рот не стреляли. По полю на выручку их зенитчикам мчалась, стреляя на ходу, зенитная установка из прикрытия позиции в Истомино. Гришин выскочил на бруствер, и со стороны Желтоухова к зенитчикам спешила помощь.
– Однако! – протянул Ефимов. – Как немцы умудряются вести такой бой и давать целеуказания для артиллерии?
Ефимов рукой указал на встающие султаны разрывов на поле. Немцы решили не экономить и стреляли не менее чем дивизионом, надеясь попасть хотя бы по теории вероятности.
– Да, вряд ли это они, – высказался Андрей. – Рогатка! Рогатка! Ответь! Я – База-1, прием!
– На приеме Рогатка.
– А что за хмыренок на тебя капает? Неужели «мессеры» успевают давать наводку? Прием!
– Не, эти меня просто вяжут и отвлекают. Вон бомберов пропускаем, не до них. Разведчик висит в районе Мытишино, она дает целеуказание.
– Ну, так чего ждешь?
– Далековато! Сейчас попробуем заманить. Ребята мне помогают.
– Ну, давай! Мы болеем за вашу команду. До связи!
Уже три зенитные установки носились по полю между Сергеевым и Харино, и как минимум половина немцев горели кострами на земле. Бой сместился к болоту между Харино и Желтоухово, когда одна из установок внезапно помчалась в сторону Сергеева с максимальной скоростью и, не доезжая до деревни, произвела пуск двух ракет в сторону Мытишино.
Гришин быстро повернулся в эту сторону, ища в окуляры бинокля цель, по которой стреляли зенитчики. Не нашел. Или не успел, потому что, опустив бинокль, увидел лишь точку, летящую к земле, за которой тянулся шлейф дыма.
Буквально через минуту «мессеры» прекратили атаку и вышли из боя. Зенитчики вслед им отстрелялись четырьмя ракетами. Сбили или нет, с КП было не видно.
В это время из рот поступило сообщение о начале немецкой атаки. Гришин и Ефимов побежали на свои позиции. И в этот момент со стороны Вязьмы показались немецкие самолеты. Точнее, остатки из того количества, которое минутами ранее пролетело на восток. Видно, там, куда они летали, им были не рады и встретили плохо. И так же провожают, вокруг вились советские истребители, раз за разом атакуя и поджигая потерявшие строй бомбардировщики. Другая группа «ястребков» связала боем истребительное прикрытие. Гришину ранее приходилось видеть воздушные бои. Наши летчики в этих боях проявляли мужество и храбрость, а немцы брали организованностью и умением. А вот сейчас как будто поменялись ролями, наши действовали на редкость слаженно и толково.
Может быть, кто-то из немцев и смог бы уцелеть в этом бою, но тут освободились и вернулись на позиции зенитные установки. Тут же отстрелявшиеся ракетами по истребителям врага и подтвердившие, что небо над их позициями на замке, а ключи у расчетов установок. Уже в районе Мытишино наши истребители добили последний бомбардировщик и повернули назад. Вслед им неслись очереди зенитных автоматов. Две четверки друг за другом с ревом на пикировании пронеслись над позициями пехоты и, сделав горку, ушли на восток. Пехота, на секунды забыв о бое, ликовала.
Когда Гришин прибыл на свой КП, атака уже была отбита. Скорей всего, это была разведка боем. Потому как никакого другого варианта хоть что-то узнать о противнике у немцев не осталось. Атаковали именно так, как предполагал Васильев. Оценив силы противника, он запретил стрелять своей роте. Стреляли из трофеев и новых ПТР. Рота Гришина из трофейных танков сожгла два танка, атаковавших соседа справа в борт. Пэтээрщики подбили еще два. Ефимовские тоже записали на свой счет два танка. Немцы, что-то уяснив для себя, атаку прекратили, а в сумерках, умело прикрываясь корпусами подбитых танков и поставив дымзавесу, утащили подбитые и поврежденные машины. Пулеметчики в этом бою попробовали новые пулеметы и остались довольны.
Аэродром «Двоевка»
Вечером, подводя итоги боевого дня, Захаров понял, что сегодня его дивизия превзошла свой лучший результат сбитых немцев, достигнутый 23 июня в боях в районе Минска. Двадцать один самолет записала тогда на свой счет его дивизия. В их числе были и два его. Сегодня комдив, получая доклады командиров эскадрилий и групп, был крайне удовлетворен работой своих подчиненных. Его летчики, управляемые РЛС наведения, всегда оказывались в нужном месте и в нужное время, заранее зная все основные данные о противнике. Успешно вели бои, прикрывая наземные войска, участвовали в отражении налета на Особый район, наносили штурмовые удары по артиллерии врага, опять же – заранее зная о ее местоположении. Но! Только вечером, обобщив данные летчиков и наземных войск, стал понятен результат их работы. Тридцать шесть сбитых самолетов были записаны в журнал боевых действий дивизии. Тридцать шесть за один день! При потере пятерых своих. Из которых трое летчиков выжили и уже вернулись в дивизию. Конечно, вряд ли бы такой результат был возможен даже при всей вышеперечисленной технической поддержке, если бы не мощнейшая поддержка наземной ПВО. Зенитные установки, подобные тем, что были развернуты на его аэродроме, выбивали в первую очередь истребительное прикрытие, давая возможность его летчикам громить бомбардировочные эскадрильи. И летчики этим воспользовались полностью. М-да… а сколько же сбили зенитчики?
«Надо будет поинтересоваться в штабе», – решил про себя Захаров и тут же вспомнил, что собирался попросить представителя Ставки об оказании помощи материальной частью и летчиками. Ночью, накануне этого дня, прилетели транспортные самолеты из «Кубинки». Садились они как на аэродроме «Двоевка», так и на спешно созданных и оборудованных полевых площадках при свете прожекторов и всей полагающейся в таком случае иллюминации. Штаб ПВО особой группы гарантировал отсутствие вражеской авиации в радиусе 70 км от Особого района. По информации из штаба армии, эти самолеты вывезли на Большую землю штабы армий, дивизий и даже полков, которые освобождались при расформировании частей.
Генерал покосился
