Он налил себе третью рюмку и, кривясь, выпил. Яну стало даже жалко этого мужика, вряд ли в чем-то виноватого, кроме нарушения трудового законодательства – так а кто его тут, собственно, соблюдает?
– Галю убили?! – Торговка шатнулась, поднесла ко рту край фартука. – Ну, я чувствовала… Ой, бедная, видела я, что с ней не так что-то, какая-то она взбудораженная была, да разве спросишь, она ж и не говорила совсем.
– Что значит «совсем»? – резко переспросил Климов. – Как-то же она говорила с людьми?
– Как-то говорила… Только не хотела. И с русским языком у нее плохо было, не давался он ей.
– А сама-то она откуда была, не рассказывала?
– Нет… Я сперва думала, цыганка она. Похожа, знаете… Потом поняла – нет, не цыганка. Манеры другие совсем, тихая такая, работящая очень. И еще мясо почти не ела почему-то, только курочку иногда, а так все кашу да макароны, ну, овощи там какие, соленья покупала.
– Про семью свою ничего никогда не говорила?
– Не было у нее семьи, одна жила. Где-то за депо, там, в бараках, что пленные строили, то ли угол, то ли комнату снимала у дворничихи прямо, там ведь жилья пустого полно, вот они и своевольничают.
– В каком именно, знаете? – снова вмешался Асламов.
– Примерно, товарищи. Я с ней однажды в аптеку ходила, простыла она сильно, а сама купить не могла ничего, а у меня ж сестра в больнице работает, я разбираюсь. Так она мне рассказала, в общем, как смогла, что за углом живет, в бараке, и у дворничихи снимает. Да их там напротив аптеки два всего барака этих, товарищи! Один желтый такой, а на втором крыша железная, так вот в нем, наверное… А где она нашлась-то, товарищи?
– В городе, – хмуро ответил Климов и встал. – У вас еще вопросы есть к свидетелям, старший лейтенант?
– Никак нет, – мотнул головой Асламов.
– Ну и хорошо. Тогда пойдем. Вы нас извините, товарищи, но если что, так еще раз поговорить придется!
Не оборачиваясь, Климов вышел, и Юра поспешил за ним. Вид у него был немного озадаченный.
– Будем искать, Ян Антоныч?
– Прямо сейчас и поедем. Ты местность знаешь?
– Не так чтоб хорошо, но пацаном бегал, конечно. Я тут знаете, что подумал? Какая-то она у нас совсем странная получается. Еще и мяса не ела…
– А, тебе это тоже ухо резануло? Привычки не было, Юрик, вот в чем дело. Не едят у них мясо почему-то. А вот случайно ли она тут оказалась, это большой вопрос. И ужасно хочется мне на него ответ найти! Так что поехали бараки искать. Я там и не был даже никогда, но как-нибудь найдем и дом ее, и дворничиху эту чертову.
Асламов понимающе закивал и открыл дверь «Транзита».
– Это моя работа, в конце концов, – вздохнул он.
Тарахтя дизелем, «Форд» сполз вниз по переулку, потом свернул направо и двинулся вдоль железнодорожного забора, в котором там и сям виднелись разнокалиберные дыры, проделанные обывателями, не желающими следовать через переезд. Из-за забора время от времени громыхало, потом куда-то запыхтел маневровый. Асламов уверенно доехал до железнодорожного переезда, но поворачивать не стал, двинул прямо, а потом обогнул старую больницу с облупленными колоннами на входе, и Ян увидел сбоку аптеку – видимо, ту самую, о которой говорила Алена.
– Это она, что ли? – на всякий случай спросил Ян.
– Да другой тут нет, по-моему, – хмыкнул Асламов. – А бараки – там вон, за сквериком, видите? Их действительно после войны немцы пленные строили. Только раньше их больше было, штук шесть, что ли, они дальше туда, вдоль «железки» тянулись. Снесли их, я еще совсем пацан был: кровля в одном рухнула, ну и все. В райкоме сказали, что хватит им смотреть на все это. А эти бараки получше, что ли, – их вот оставили. Но там течет все, жить там уже никто не хочет.
– Здесь припаркуйся, – Ян указал на небольшую площадку возле ларька с пивом, за которым начинался скверик.
Не разворачиваясь, Юра встал на противоположной стороне улицы, заглушил дизель и выбрался из машины. Смотрел он с прищуром, будто охотник, заметивший присутствие зверя.
– Идемте, Ян Антоныч, – позвал он. – Помню я эти места, как сейчас все помню.
Дорожки тут, понятное дело, чистить никто и не думал, но народ растоптал снег основательно, да и потеплело к полудню. О трех градусах говорить, пожалуй, было рановато, однако Ян уже перестал мерзнуть в своем сердитом кожаном пальто. Старлей двинул прямиком к двум длинным, на два подъезда каждый, двухэтажным домам, под которыми чернели оттаявшими ветвями кусты сирени. Окна в «немецких» бараках оказались грязными до ужаса, отчего не видать было даже занавесок. Двухэтажки выглядели запущенными, нежилыми – правда, кое-где горел свет. Климов подумал, до чего надо опуститься, чтобы жить в этакой грязи, ленясь даже вымыть окна, но потом махнул мысленно рукой. Тем, кто тут остался, мысль и чистоте и наведении порядка и в голову не придет. У них отсчет времени ведется от работы до работы, основная цель – бутылка. Это еще хорошо, если есть работа.
На полпути Юра вдруг резко остановился, а потом рванул вперед ускоренным темпом. Ян сперва не понял, но скоро догадался – впереди маячила тонкая женская фигурка в короткой курточке и белых джинсах. Девица стояла посреди дорожки, болтая по телефону, при этом сумочка ее резко дергалась из стороны в сторону.
Тут спешить не следовало, так что Климов счел за благо покурить. Тем временем опер довольно невежливо взял девушку за локоть, развернул к себе. Та сразу же прекратила болтовню, спрятала телефон в карман и принялась, судя по вращению тощей попки, изображать искренний восторг от встречи. Ян заинтересованно поднял брови – Асламов кокетничать даже не думал, наоборот, вид имел суровый. Пару раз он указал рукой на бараки, до которых оставалось метров тридцать, потом покивал головой и спросил еще что-то. Девушка начала что-то мямлить, потом задумалась, но все же очень скоро нашла ответ. Юра наконец рассмеялся, дружески хлопнул ее по спине и обернулся к Яну. Тот понимающе кивнул.
Едва распрощавшись с Асламовым, девица юркнула на боковую дорожку и тут же исчезла за деревьями. Юра, не глядя на нее, обогнул ближайший барак, остановился, разглядывая что-то. Там его и догнал Климов.
– Агентура? – поинтересовался он, махнув рукой вслед умотавшей девице.
– Да куда там, – задумчиво улыбнулся Асламов. – Шмара одна с Ерофейки… Клялась, что в Перми в банке работает, а на деле вон оно как… Тут живет где-то, всех
