Веранды у Мирзоева не было. За дверью находилась крохотная прихожая, а дальше просторная кухня с печью и проход в две жилые комнаты. На кухню время тратить не стали – древняя самодельная мебель, вымазанная когда-то масляной краской, маленький холодильник в углу, да и все. Ян поискал глазами чердачный люк, но его не было. В левой комнате, под тряпичным «ковром» на стене, стояла железная кровать с истлевшим матрасом, подушками и ворохом какого-то смерзшегося тряпья, телевизор «Крым» на тумбочке и шкаф. Ящики были выдернуты, в них виднелись какие-то предметы стариковского гардероба. Мария, надев поверх маски «всевидящие» очки, быстро прошла по периметру, потом молча вышла и двинулась в следующую комнату.
Там натюрморт оказался интереснее. Едва войдя, оперуполномоченный попытался присвистнуть, но вышло у него какое-то бульканье. По всей видимости, сюда Мирзоев стаскивал всякий механический и электрический хлам, который надеялся привести в чувство. У окна стоял грубый деревянный верстак с тисками и самодельным сверлильным станком, сбоку висели разгромленные полочки для инструмента, от которого остались рожки да ножки в виде ржавых кусачек и пары деревянных молотков, а слева вдоль стены громоздились старинные телевизоры, магнитофоны и сверху всей этой горы музейных экспонатов – пылесос «Ракета» без шланга и колесиков.
– Ну, когда покойничка оформляли, тут пошарились, конечно, это без вариантов, – немного извиняющимся тоном заметил Асламов. – А потом, я так думаю, здесь и не было никого, после того как опечатали.
– Н-да, только бумажка с печатью слетела, – задумчиво констатировал Ян. – Дождями смыло. Думается мне, тут еще много чего было, а вот нет уже. Хм-м…
Мария с большим интересом прошлась вдоль заплесневелых телевизоров, даже потрогала один из них рукой в перчатке и вдруг резко обернулась:
– Здесь должно быть еще одно помещение. Сейчас я скажу точно…
– Что она имеет в виду? – удивился Асламов. – Мы же все прошли!
– Где люк на чердак? – рявкнул Ян. – Головой думать надо, опер! Мы сюда ради чего вообще приперлись?
– Там, – сказала Мария, указывая на высокий полированный шкаф в торцовой стене комнаты рядом с дверью.
Ян прищурился. Под слоями коричневой краски заметить это было нелегко, но ножки шкафа зачем-то намертво крепились к дощатому полу уголками, то есть сдвинуть его с места можно было, только отвинтив шурупы. Интересное дело…
Уязвленный Юра одним прыжком подскочил к шкафу, дернул обвисшую дверцу. Ян увидел какие-то пальто, несколько перемешанных пар старой обуви – Асламов вышвырнул одежду на пол, пригнулся, пролезая под хромированной трубой для «плечиков», и Климов услышал, как он сдавленно матерится под маской. Мария подбежала, встала рядом, потом нагнулась, помогая вытащить что-то.
Из шкафа вылетели три фанерных листа, составляющих заднюю стенку.
– Дверь тут, Ян Антонович, тут она! – торжествующе прорычал Асламов. – Вот только железная, мать ее так…
– Вылезайте отсюда, поручик, – услышал Ян голос Марии. – Вы свое сделали.
Снова раздалось жужжание, только теперь уже погромче, а следом густой железный лязг. Мария едва слышно произнесла что-то, и Асламов сунулся в шкаф обеими руками. И наконец в наступившей тишине заскрипели приржавевшие петли.
– Толкайте ее как следует, – услышал Ян. – А вот сами туда не суйтесь… Я пойду первой.
Ржавый скрежет противно резанул Климова по ушам, но он не сдвинулся с места. Судя по всему, дверь за шкафом оказалась довольно небольших размеров, и Ян с тревогой подумал, как ему туда пролезть при его-то размерах, да еще и в куртке.
Тем временем Юра продавил дверь до конца, и Мария исчезла в шкафу целиком. Из-за спины старлея видно ему было плохо, так что Ян подошел ближе. Задняя стенка шкафа отсутствовала полностью, дальше начиналась глухая темнота, в которой ощущалось движение, – Мария почему-то не включала никакого света, действуя на ощупь.
– Да, люк здесь, – снова донесся ее голос. – И лестница к стене прикручена.
– Ты видишь в темноте? – поинтересовался Ян.
– Не знал ты, что ли? Для меня тут не темно, мне хватает света из окна. Ну ладно! На люке висячий замок, сейчас я его распотрошу, и можно будет лезть. Насколько я могу понять, господа, на чердаке просто склад каких-то вещей.
Замок щелкнул, а потом упал на пол. Вслед за этим в каморке вспыхнул яркий белый шарик, который Мария просто прилепила к боковой стене под самым люком – для этого она, как заметил Ян, одним рывком взлетела на несколько ступенек сразу.
«Ну да, – вспомнил Климов, – прыгать ты же училась отдельно. Интересно, а если сверху вниз?..»
Асламову теперь команды не требовались. Он втиснулся рядом с Марией, поднялся по лестнице и толкнул вверх крышку люка. На сей раз не было ни стука, ни скрежета, только удар о потолочную балку на той уже стороне. Юра спрыгнул, указывая рукой наверх, и Мария шмыгнула на чердак с такой скоростью, что Ян почти не разглядел, как она взбиралась. Вжик – и нет серой белки.
По чердаку Мария двигалась абсолютно бесшумно: из спортивного интереса Климов напряг слух как только мог, подошел к самому шкафу, однако не услышал ни звука. Видимо, эта их Внешняя Безопасность наняла такого агента никак не за красивые глаза, ибо лазутчиком она отрабатывала превосходно. Сверхподвижность, гарантированное отсутствие страха высоты, чувство пространства, сумеречное зрение – да с такими данными ее взяли бы куда угодно, хоть в спецуру, хоть в мафию. А если еще добавить очевидное техническое образование плюс, наверное, неплохие стрелковые навыки, так тут и говорить не о чем!
Голос сверху раздался до того внезапно, что Ян аж дернулся:
– Насколько я могу понять, здесь вполне безопасно, господа. Можете снимать маски и поднимайтесь. Асламов! Поручик, вас не учили, что следует уступать место старшим?
Юра закашлялся и тут же отскочил от шкафа:
– Вы меня простите, Ян Антоныч.
– Ничего, ничего, – забормотал Климов, залезая под хромированную вешалку для плечиков, – она тебя еще научит куртуазности, настоящим офицером сделает.
– Чему научит?.. – оторопело спросил ему в спину оперуполномоченный.
Ян не стал отвечать. Он без особых проблем пролез через металлический проем, за которым стояла придавленная к стене слегка поржавелая дверь, и оказался в колодце с лестницей. Лестница была деревянная, довольно грубой работы. Наверху, на чердаке, горел яркий белый свет. Видимо, решил Ян, этих световых шариков у Марии полные карманы.
Он снял с лица маску – она отошла безо всякого труда, только хлюпнула мокрым на щеках, а потом поднялся наверх. Первое, что бросилось в глаза, – отсутствие слухового окна. Чердак был глухим, без намека на вентиляцию, да еще и с очень нетипичными для Верхней каменными боковыми стенками. Метисам, имеющим привычку растворять гвозди в деревянных дощечках, тут пришлось бы кисло.
Разве что, конечно, они и старый раствор превратят в воду…
– Не пугайся ничего, – сказала Мария. – Твой собиратель хлама нашел такое,
