– Это действительно элемент защитного снаряжения, разработанного для человека или же существа, близкого к человеку антропологически, – заговорила Мария. – Каждая из «бронечешуек» имеет сенсор, сообщающий как о пробитии, так и о состоянии тела под ним. Интересная конструкция, технологически несложная, но остроумная. Материал, из которого созданы сегменты брони, может быть воспроизведен только в условиях вакуума и очень высоких температур. Возраст данного артефакта – не менее двухсот земных лет. Что-то ваше, я так понимаю? – глянула она на лактирита.
– Я не самый знающий инженер, – медленно заговорил Шендр, – и уж тем более не специалист в области защиты, но мне кажется, что у нас подобную вещь создавать было просто некому, тем более двести лет назад. Мы покончили с войнами тысячи лет назад, а что касается оружия… Трудно объяснить, но я постараюсь: мы боимся вторжения извне, поэтому сохраняем и совершенствуем кое-какой потенциал… Но это, – он снова очень внимательно всмотрелся в веер снимков над столешницей, – это, скорее всего, не наша работа. Очень сложно для столь примитивной задачи. Тем более двести лет назад наша цивилизация переживала тяжелейший кризис, вызванный проблемами с освоением спутников Юпитера, многим казалось, что чудовищные ресурсы были потрачены зря, а еще и гибель людей! – нет-нет, никому и в голову не пришло бы заниматься такой ерундой! Я, скорее, вижу продукт некоей воинственной, более того, воюющей цивилизации, готовой тратить время и средства на производство эффективных систем защиты воина… Однако такие миры нам неизвестны, друзья.
Ответом ему была тишина.
Мария свернула картинку и с задумчивым видом вернула проектор в какой-то глубокий карман. Невинский крутил на столе недопитый стакан, Гена стоял у окна, изо всех сил делая вид, что его ничего не касается, хотя по его глазам Ян видел, что это вовсе не так.
– Есть ли смысл сейчас рассуждать об этом? – спросил наконец Ян. – Мы теряем время, разве нет?
Невинский поднял голову и посмотрел на него с большим интересом.
– Ваши предложения, Климов. Вы же не знаете обстановки в лабиринте?
– Конечно, не знаю! Я вообще побывал там сегодня первый раз в жизни. Но мы же вроде как прибыли к вам для того, чтобы поделиться информацией и договориться о совместных действиях?
Старый инженер удрученно махнул рукой.
– Если бы у нас было время, – заговорил он, – и деньги, много денег – так много, чтобы мы имели возможность найти выход на международных торговцев оружием, потом подкупить кого надо и организовать коридор на Пермь… Но это же все из области фантастики, не так ли? Такие вещи даже Эскобару не удавались, куда уж нам, убогим!
– Где Эскобар, а где Пермь, – отмахнулся Ян. – Вот уж точно фантастика! Черт, давайте рассуждать в рамках реальности! Вы видите опасность для Файюла, я в некоторой степени для Заграйска. Ключ к решению проблемы находится именно здесь, у нас, черт возьми, под ногами. Давайте его искать. Дайланы, или метисы, или, как вы их там называете, козлоногие, не должны больше появляться ни там, ни здесь. Каким образом мы можем этого добиться?
– Научиться управлять препятствиями на маршрутах, – ощерился Невинский, явно оскорбленный давлением Климова. – А для этого нарисовать, в конце концов, маршрутные карты, бóльшая часть их пропала вместе с убитой Гайлой, потому что они были у нее в голове. Что еще? Да хватит и этого. Слабó, Климов?
– Управление препятствиями теоретически возможно, – произнесла Мария, и теперь ее голос зазвучал уверенно, даже резко, – хотя пока теория далека от практики. Но меня больше интересует другое… Цель? Какова конечная цель, для чего дайланам вдруг резко понадобились новые пространства, освоение которых потребует от них довольно больших затрат? Рыжий мир явно не станет встречать их хлебом-солью, так ведь? Значит, прольется кровь. Может быть, даже много крови. В чем смысл, где рацио этого спектакля?
– Мы тоже ищем ответ на этот вопрос, – всегда сдержанный Шендр со стоном выдохнул, глотнул давно остывшего чая, – однако найти его не можем. В Киаве, в той части великой равнины, где находится вход в лабиринт, уже заканчивают сборку сотен паровых пушек. Это довольно громоздкое, но эффективное оружие. Как только дайланы начнут выходить, на них обрушится шквал картечи, причем с безопасного расстояния. Правда, мы не знаем, какое оружие они готовы применить на этот раз, может получиться так, что пушки окажутся бесполезны… Мы ищем способы закрыть им дорогу, но блуждаем в темноте, нам непонятна природа тех явлений, с которыми мы сталкиваемся в лабиринте.
– Я знаю, о чем вы говорите, – Мария вдруг встала и вышла из-за стола. – Михаил, прошу вас: обменяйтесь телефонными номерами с Яном. Вы должны быть на связи. Я возвращаюсь на базу и обещаю сделать все, от меня зависящее, чтобы добыть как можно больше информации. Я на вашей стороне и надеюсь, что мое руководство тоже примет вашу сторону самым активным образом.
* * *Она шагнула за гараж сразу, едва «Опель» въехал во двор. Негромкий хлопок – и вот Ян увидел, как фигурка в балахоне стала таять, превращаясь в облачко, которое унес холодный сырой ветер.
В полумраке гаража Климов еще минут пять сидел за рулем, глядя на свои мелко подрагивающие пальцы.
– Это для меня слишком, – пробормотал он. – Даже для меня.
Он не чувствовал страха, нет – ничего, кроме жуткой, убийственной усталости. Тряслись не только руки, коленки мотало как после кросса с полной выкладкой. Чтобы закрыть ворота гаража, Яну пришлось упереться в левую створку плечом, иначе он рисковал упасть.
В доме Ян медленно разделся, зашвырнул куда-то желтые от мелкого, оказавшегося липким песка ботинки и долго мылил руки под холодной водой. Врубать газовую колонку у него не было сил. По откосу кухонного окна снова забарабанили капли. Климов постоял возле телевизора, ткнул не глядя в кнопку на пульте и принялся наполнять чайник. Когда начало закипать, он открыл глаза, встал, насыпал заварки, затем распахнул шкаф, взял недопитую бутылку «Арарата», сбросил на пол пробку и стоя, как горнист, сделал несколько больших глотков. Коньяк непривычно обжег его, заставил выдохнуть, даже кашлянуть – зато слабость начала отпускать, забубонил вдруг в уши давно включенный телевизор, и понятно стало, что на дворе уже вот-вот начнет темнеть.
– Ну и зима, это у них Урал называется…
Справа, за верандой, будто собака кашлянула, и Ян дернулся, узнав знакомый теперь хлопок – из-за дождя он прозвучал немного непривычно. Не выпуская из рук бутылку, Ян бросился в прихожую,
