Рыба была на диво вкусная. Мы все наелись до отвала, потому что сильно проголодались. Когда мы поели, по кругу передали засаленную тряпку, чтобы вытереть руки, – тетя Бек только губы поджала, когда увидела ее. Потом монахи и монахини притащили уйму каких-то странных приспособлений, а еще счеты, несколько листов пергамента и угольные палочки и принялись высчитывать, какой сегодня день недели.
– У меня получается, что пятница, – шепнул мне Огго. – Мы ведь отплыли в понедельник, да?
В этот миг на стропила взлетела огромная зеленая птица – только и мелькнули длинные зеленые перья – и закричала:
– Сегодня четверг! Сегодня четверг!
Мы с Иваром и Огго прыснули. А тетя Бек сказала:
– Я слышала о попугаях. Он бы с тем же успехом сказал, что сегодня воскресенье. Тише.
Но монахи и монахини – просто в голове не укладывается! – так и не могли решить, какой сегодня день. В конце концов тетя Бек потеряла терпение и встала:
– Мы немедленно отправляемся к королю и готовы взять на себя ответственность за то, какой сегодня день. Кто-нибудь окажет нам любезность и проводит нас?
Монах с попугаем тоже встал. Мы уже знали, что его зовут Финн.
– Я их отведу и приведу обратно, если понадобится. Никто не видел мои сандалии?
Все кинулись искать обувку вдоль стен сарая, и в конце концов какая-то монахиня принесла пару сандалий из толстой кожи. Финн сунул в них мозолистые ноги и подозвал зеленую птицу себе на плечо.
– Пошли, что ли!
Он бодро подхватил сумку тети Бек. Огго взял и свою, и сумку Ивара, я – свою, и мы поблагодарили монахов и ушли. Когда мы уходили, все бросились кормить зверей, а о нас словно и забыли.
– А до короля далеко? – спросила я, когда дома остались позади.
– С милю или около того, – сказал Финн.
Я обрадовалась. Сумка была тяжелая. Я завидовала Ивару, который шагал себе впереди рядом с тетей Бек. Тропа, по которой мы шли, вилась вверх по пологому склону среди десятков маленьких зеленых полей – почти везде паслись овцы, но попадались и засеянные чем-то поля, вот только растения были мне незнакомы. По краям полей кустилась жимолость. В воздухе пахло сладкой влагой. Время от времени проливался дождик – легкий дождик, от которого у меня чесались брови, а попугай Финна досадливо топорщил перья.
– Берника – самый западный из наших островов, – объяснил мне Финн. – Поэтому весь дождь с океана за архипелагом достается нам.
– Поэтому у вас все такое зеленое? – спросила я.
Финн, довольный, кивнул. Он вообще всем был доволен.
– Берника – зеленый остров. Госпожа его любит.
– А король, к которому мы идем, правит всем островом? – спросил запыхавшийся Огго. Ему тоже было тяжеленько тащить сумки.
– Ой, ну что ты, нет, конечно! – сказал ему Финн. – Кольм правит только отсюда до гор.
Мы все завертели головами в поисках этих самых гор, но ничего не увидели. Я решила, что горы, наверное, очень далеко, а королевство Кольма очень большое, но тетя Бек сказала:
– Вы имеете в виду вон те холмики? – и показала на цепочку низеньких зеленых бугорков в нескольких милях от нас.
– Да-да. Я и забыл, что вы с сурового острова Скарр, – сказал Финн. – А на Бернике все такое нежное.
Вид у Огго стал презрительный. Ивар засмеялся.
– На Скарре их и предгорьями бы не назвали, – заметил он. – А этот попугай у вас давно?
– Зеленослезка у меня вот уже двадцать лет, после смерти старого Брайана, – ответил Финн. – А раньше он был птицей Алана, а еще раньше – Ситы, но Ситу я не знал, она умерла еще до того, как я родился.
– Так он, оказывается, очень старый! – сказала я.
– Да, старый. Он сам уже сбился со счета, сколько ему лет, – сообщил Финн.
Примерно тогда мы оставили поля позади и вышли на пологую, заросшую травой дорогу, сильно изрытую колесами и копытами. Она вела через просторную сырую вересковую пустошь, где везде шелестел камыш. Я видела стада ослов, коров и свиней, а вдали даже лошадей. Интересно, как тут запоминают, кто чей, подумала я, но не стала ломать голову, потому что сумка моя становилась все тяжелее и тяжелее. И когда я поняла, что больше ни шагу ее не пронесу, мы очутились у королевского обиталища.
Надо сказать, при виде него презрительно скривился не только Ивар. Даже тетя Бек и та подняла точеные брови, увидев как попало нагроможденные стены из глины и камня и несколько чахлых деревьев рядом. Похвалить это сооружение можно было разве что за то, что оно занимало довольно много земли. А вообще-то, и крестьянские домишки бывают покрасивее.
В неопрятной стене была грубая деревянная дверь, а перед ней стоял на карауле стражник – высокий статный юноша с золотыми кудрями и до невозможности красивым лицом. На груди и ногах у него были кожаные доспехи, на голове шлем, и вооружен он был до зубов: копье со страшным острым наконечником, меч и кинжал на широком, с заклепками, ремне, а в руке лук. За плечами у стражника висел колчан со стрелами, тоже страшными и острыми. Я с радостью поставила сумку на землю и потерла натруженные руки, а сама украдкой любовалась стражником. Прямо картинка, только глядел он на нас очень уж злобно.
– Что вам нужно? – рыкнул он. – В четверг сюда нельзя, сами знаете!
– Значит, Зеленослезка правду говорил, – пробормотал Финн. И сказал юноше: – Эти люди – посланники со Скарра, мой юный господин, у них дело к королю.
– Пусть завтра приходят, – сказал стражник. – У короля гейс, ему нельзя видеться с незнакомцами по четвергам.
Финн обреченно отвернулся.
– Вернемся в город, – сказал он.
– Нет, ни за что! – сказала тетя Бек. – Не для того я проделала такой долгий путь, чтобы меня прогоняли от порога, будто я никто и ничто. Я – Бек, скаррская мудрица, и я требую, чтобы меня впустили!
Она выпрямилась и стала и правда очень грозная.
Стражник тоже выпрямился.
– А я – Шон, третий сын короля Кольма! – сообщил он. – И я отказываюсь пропускать тебя!
– Я и сам сын короля! – сказал Ивар.
– Помолчи, – велела тетя Бек. – Насколько строг этот гейс? Вы уверены, что сегодня четверг? И откуда мне знать, что это не предлог? Вдруг король просто ленится.
– Это очень-очень строгий гейс! – сурово ответил Шон. – И короли тоже имеют право лениться.
– Нет, не имеют, если я стою у их ворот! – заявила тетя Бек. – Сию же минуту отойдите и пропустите нас!
– Нет, – сказал стражник.
– Прекрасно. – Тетя Бек положила руку на кожаный нагрудник и отодвинула юношу в сторону.
По-моему, он не мог ей сопротивляться. Просто застыл там, куда тетя Бек его поставила, и вытаращился
