Я все думала и думала и никак не могла понять, как тетя Бек это проделала, и до сих пор не понимаю. Я пыталась повторить ее трюк на Огго и Иваре. Огго спросил: «Ты чего толкаешься?», а Ивар возмутился: «Ты это кого толкать вздумала!» – и ни тот ни другой не сдвинулся с места. Должно быть, тетя Бек применила какое-то колдовство, которое знают только мудрицы, прошедшие посвящение. А я ничего еще не прошла и мудрицей не стала.
Так или иначе, оказалось, что на грубой деревянной двери нет никакого замка. Тетя Бек открыла ее острой коленкой и нетерпеливо махнула нам, чтобы шли за ней. Мы похватали сумки и побежали внутрь, в маленький грязный дворик, где громоздились бочонки с элем, а оттуда – в дом короля. Дверь была распахнута, возможно, чтобы впустить свет, потому что в зале внутри было совсем темно. Там собралось довольно много народу, все просто сидели без дела и зевали. Когда тетя Бек ввела нас в дом, они повскакали с мест и уставились на нас. Зеленая птица на плече у Финна проскрипела: «Сегодня четверг, король Кольм. Сегодня четверг».
Король Кольм сидел в большом кресле в дальнем конце комнаты. Мне кажется, пока зеленая птица не подала голос, он просто спал. Он был довольно толстый, и брюхо у него заколыхалось, когда он проснулся, вскочил и взревел:
– Что вы здесь делаете, любезная?!
Стражник Шон ворвался следом за нами.
– Прости меня, отец! – закричал он. – Я говорил ей, что нельзя, а она все равно вошла! По-моему, она ведьма!
– Ничего подобного, юноша, – отрезала тетя Бек. – Как вам известно, я скаррская мудрица!
– Кто вы, мне безразлично, – заявил король. – Неужели вас никто не предупредил, что у меня гейс и мне нельзя видеть незнакомцев по четвергам?
– Предупредили, но я слышать не желаю подобной чепухи! – ответила тетя Бек. – Ну вот, вы нас увидели, и что, по-вашему, будет?
– Откуда я знаю? – Король испуганно глянул вверх, на темные балки потолка. – Боги разгневаются, это точно.
Тетя Бек открыла рот. Наверняка она хотела воскликнуть «Чепуха!», но в этот миг откуда-то снаружи донеслось оглушительное «Бабах!». Послышались вопли и возгласы, заквохтали куры, завизжали свиньи, закричали ослы. Так что тетя Бек сказала лишь: «Ну надо же».
Король Кольм вскочил – теперь у него заколыхалось не только брюхо, но и щеки – и ринулся к двери возле кресла. Шон бросился за ним с криком: «Отец, осторожно!» – а тетя Бек зашагала за Шоном. Мы с Огго переглянулись, побросали сумки и помчались за тетей Бек.
Мы выскочили на просторный скотный двор. Повсюду стояли сарайчики и домики – и для людей, и для свиней, кур и гусей. Один из сараев был, похоже, сеновал. Посреди двора зиял дымящийся провал. От глины вокруг поднимался пар. У домиков жались люди, в основном старики, женщины и дети. Большинство таращились на провал, а те, которые очень маленькие, прятали лица в материнских юбках и плакали. Повсюду носились встревоженные куры и возмущенные козы, а в углу толпилось несколько ослов – они-то и издавали жуткие вопли, как могут только ослы.
Мы бросились к провалу. То есть на самом деле нас подпихнула туда толпа из зала, в том числе Ивар. Провал был довольно глубокий. На дне лежал черный дымящийся булыжник.
– Метеорит, – определила тетя Бек, но ее было еле слышно из-за ослов.
– Падучая звезда! – простонал король. – Боги послали ее, чтобы покарать меня!
– Не говорите глупостей, любезный! – сказала тетя Бек. – Если боги целились в вас, то промахнулись.
– Я же вам говорю, это мой гейс! – взревел король. – Моя судьба!
Я обнаружила, что рядом со мной стоит Финн и с любопытством смотрит в провал. Зеленая птица у него на плече глядела туда же с неменьшим любопытством. Попугай вытягивал шею то так, то этак, чтобы лучше рассмотреть дымящийся камень, и морщинки вокруг его глаз были мудрее прежнего.
– Метеорит, метеорит, – бормотал он. А потом вдруг выпрямился у Финна на плече и гаркнул: – Гейс сняли!
Финн повернул голову и посмотрел на попугая:
– Ты в этом уверен?
– В этом – уверен! – эхом отозвался попугай.
– Вот и хорошо. – Финн привстал на цыпочки и тронул короля за плечо. – Ваше величество! – провозгласил он. – Ваш гейс снят!
Король Кольм волком уставился на низенького монаха. Мне стало ясно, что своим гейсом он очень дорожил.
– С чего ты взял?! – возмутился он.
– Так говорит Зеленослезка, – объяснил Финн. – Он вестник богов.
Король уставился на птицу. Тетя Бек тоже.
– Этот попугай? – спросила она.
– Вестник богов, – подтвердил попугай.
– Да ты просто повторяешь все, что говорит твой хозяин, – сказала ему тетя Бек, и я, право слово, сказала бы то же самое. Только вот никто не говорил «Гейс сняли».
– Ничего подобного, – возразил попугай. – Сегодня четверг. Гейс сняли. Я в этом уверен. Сегодня четверг.
– Правда он чудо? – Пухлое лицо Финна все расплылось в улыбке.
– Гм, – сказала тетя Бек. И повернулась к королю. – Ну что ж, ваше величество, видимо, конец пришел вашим ленивым четвергам.
– А все вы, любезная, – горько отвечал король. – Вот почему эта птица не могла промолчать?
Он вздохнул: слова попугая прекрасно слышала вся толпа во дворе. И теперь все улыбались, хлопали друг друга по спинам и поздравляли Шона, что его отец отныне свободен.
– А ты зачем впустил эту женщину? – напустился король на сына. – Этот гейс передавался из поколения в поколение сотни лет. Поживешь с мое – пожалеешь!
– Я думал, гейс перейдет к кому-то из братьев! – всполошился Шон. – Мне-то за что?
– За то, что не охранял ворота как следует! – сказал король.
– Никак не возьму в толк, почему кого-то так тревожит вопрос о наследовании несуществующего проклятия, – отчеканила тетя Бек. – Ваше величество, мы…
– Замолчите, любезная! – приказал король. – Кто знает, какая напасть грядет заполнить пустоту на месте моего гейса каждый четверг? Вы навлекли несчастье на мое семейство. Что мне сделать, чтобы вы наконец ушли?!
Эти слова совершенно огорошили тетю Бек. А Финн примирительно проговорил:
– Ваше величество, это посланцы верховного короля Халдии, он отправил их на Бернику с поручением.
– Еще бы, небось ему тоже не терпелось отделаться от нее! – проворчал король. – Ну ладно, ладно. Идем обратно в зал, любезная, и там вы мне расскажете, зачем вас послали сеять на Бернике смуту. Он что, хочет, чтобы я объявил войну Галлису? Или как?
Я заметила, что тетя Бек вся кипит от ярости: она не терпела такого неуважительного обращения. Толпа понесла нас обратно в дом следом за королем, и я слышала, как тетя Бек шепчет: «Черная неблагодарность, вот что это! Да я верну ему гейс в два счета. Причем на все дни недели!»
Но к тому моменту, когда король снова уселся в кресло, а все мы встали перед ним, тетя Бек
