На пол передо мной упала чья-то тень, и я подняла голову. В дверях стоял Джейми, и выражение лица у него было странным.
– Что такое? Что-то случилось? – обеспокоенно спросила я.
– Нет. – Он вошел в кабинет, наклонился и уперся ладонями в стол, его лицо оказалось в футе от моего.
– Ты когда-нибудь хоть немного сомневалась в том, что нужна мне? – требовательно спросил он.
– Нет, – сразу же ответила я. – Насколько я помню, ты остро нуждался во мне еще в тот миг, как я увидела тебя, и с тех пор у меня не возникало причин полагать, что ты стал хоть немного независимей. Бога ради, что случилось с твоим лбом? Похоже на след от зубов…
Он перепрыгнул через стол и поцеловал меня прежде, чем я завершила обследование.
– Спасибо, – горячо поблагодарил он, снова перемахнул через стол и вышел уже в очевидно приподнятом настроении.
– Что это с дядей Джейми? – спросил Йен. Он глянул на открытую дверь, ведущую в коридор, из глубин которого доносилось громкое, нестройное гудение, будто в ловушку попал шмель. – Он пьян?
– Вряд ли, на вкус ничего похожего на алкоголь, – неуверенно возразила я, облизав губы.
– Тогда ладно. – Йен пожал плечами и забыл про странности дяди. – Я только что из Брох-Мхода. Мистер Макалистер сказал, что матери его жены стало плохо ночью, и попросил тебя прийти, если не затруднит.
– Ничуть не затруднит, – заверила я его, с готовностью вставая. – Только возьму свою сумку.
* * *Весна – холодное и переменчивое время года, – однако арендаторы и соседи казались в высшей степени здоровыми. С некоторыми предосторожностями я возобновила свою лечебную практику, предлагая совет и лекарство там, где их могли принять. Ведь я больше не «леди из Лаллиброха», и многие из тех, кто знал меня раньше, уже умерли. А те, кто не умер, казалось, радовались мне, но в их вглядах сквозила настороженность, которой не было раньше. Меня это расстраивало, но я прекрасно понимала их.
Я бросила Лаллиброх. Бросила его хозяина. Бросила их. И хотя они поверили в рассказанную Джейми историю – якобы я сочла его мертвым и сбежала во Францию, – они не могли не чувствовать, что я предала их своим исчезновением. Я и сама чувствовала, что предала их.
Легкость, которая существовала в наших отношениях прежде, ушла, и я больше не совершала обходы, а ждала, пока меня позовут. И когда мне приходилось выходить из дома, я либо отправлялась в одиночестве собирать травы, либо гуляла с Джейми, которому тоже время от времени приходилось выбираться на улицу.
Однажды в ветреный, но погожий день Джейми провел меня дальше, чем обычно, и сказал, что, если я не против, он покажет мне свою пещеру.
– Я очень даже не против, – ответила я и, приставив ко лбу руку, посмотрела на крутой склон горы. – Она там?
– Да. Видишь?
Я покачала головой. Помимо большой белой скалы, которую называют Лип-о-Каск, пещера могла оказаться на склоне любой из здешних гор, скрытая зарослями дрока, ракитника и вереска, что в изобилии росли меж валунов.
– Тогда идем, – сказал Джейми и, утвердив ногу на камне, улыбнулся и протянул руку, помогая мне подняться.
Восхождение оказалось трудным, к тому времени, когда он раздвинул заросли дрока, за которыми скрывался узкий зев пещеры, я запыхалась и вспотела.
* * *– Хочу войти.
– Вряд ли. Там холодно и грязно, – сказал он.
Клэр загадочно посмотрела на него и слабо улыбнулась.
– Ни за что бы не догадалась, – съязвила она. – Но я все равно хочу войти.
Спорить с ней не было смысла. Он пожал плечами и, сняв пальто – чтобы не запачкалось, – повесил его на выросшую у входа молоденькую рябинку. Положил руки по обеим сторонам от входа, но заколебался – на этом ли месте он всегда держался за камни? О боже, да какая разница? Крепко ухватившись за скалу, он сделал шаг и соскользнул в пещеру.
Здесь было холодно, как и всегда. По крайней мере, сюда не проникал ветер, и холод не обжигал кожу, а постепенно пробирал до костей.
Повернувшись, он поднял руки. Клэр наклонилась к нему, попыталась спуститься, но потеряла опору и почти упала ему в руки в облаке одежд и взметнувшихся волос. Он засмеялся и повернулся, давая ей рассмотреть все вокруг, но из объятий не выпускал – не хотел лишиться тепла ее тела – и держал ее перед собой, как щит против холода воспоминаний.
Клэр прижалась к нему и вертела головой, разглядывая пещеру, которая была около восьми футов в длину, но дальний конец терялся в тени. Задрав голову, Клэр посмотрела на темные полосы, покрывавшие с одной стороны камень у выхода.
– Здесь я разводил костер – когда осмеливался. – Голос звучал тихо и глухо, и Джейми прокашлялся.
– А где ты спал?
– Как раз под твоей левой ногой.
– Ты спал головой в эту сторону? – Она шаркнула ногой по перемешанной с камнями грязи.
– Да. Отсюда в ясную ночь видны звезды. А когда шел дождь, я ложился спать в другой стороне пещеры.
Она расслышала в его голосе улыбку, положила руку на его бедро и сжала.
– Я надеялась на это, – срывающимся голосом сказала она. – Когда мы узнали о Дюбонне и пещере… Я подумала о тебе и понадеялась, что ты можешь видеть звезды ночью.
– Да, я их видел, – прошептал он и наклонил голову, чтобы поцеловать ее волосы. Шаль соскользнула с ее головы, и от волос пахло мелиссой и кошачьей мятой.
Она хмыкнула и обняла его, делясь теплом.
– Такое ощущение, будто я была здесь раньше, – удивленно сказала она. – Наверное, дело в том, что все пещеры похожи друг на друга, если только в них нет сталактитов или нарисованных на стене мамонтов.
– Я никогда не был силен в украшении дома, – заметил он, и она снова удивленно хмыкнула. – Что же до прочего, то я представлял тебя здесь много раз, саксоночка. Тебя и нашу малышку.
«Хотя я тогда не знал, что это девочка», – мысленно добавил он, с болью в сердце вспомнив, как иногда сидел на камне у входа и представлял, как держит в руках теплую, маленькую девочку. А иногда – как учит сидящего на его колене маленького сына ориентироваться по звездам, охотиться и произносить молитву, когда убиваешь ради еды.
Впрочем,
