Генри со своей негритянкой (Грей знал, что они любовники, видел по их лицам). Дотти со своим квакером… Если Хэла не хватит удар из-за сына, дочка наверняка его добьет.
Перси. Господи, Перси!..
Впереди теперь ехал Джейми. По дороге попадались люди: чаще всего фермеры на повозках, груженных товарами для армии. Они с любопытством поглядывали на Джейми, с еще большим интересом – на Грея. Час спустя Джейми свернул с главной дороги на маленькую поляну, окутанную дымкой после дождя, спрыгнул с коня и дал ему напиться из ручья. Грей тоже спешился, чувствуя себя донельзя странно: кожаное седло и поводья казались какими-то ненастоящими, а холодный ветер словно проходил сквозь него.
Джейми присел перед ручьем, напился, потом плеснул водой на лицо и встал, встряхнувшись, будто пес.
– Спасибо вам, Джон. Прежде я как-то не успел сказать… Но очень вам благодарен.
– Благодарен? Мне? Да у меня выбора не было. Вы меня на прицеле держали.
Джейми улыбнулся. Тяжесть последних часов спала с него, и морщины на лице смягчились.
– Не за это. За заботу о Клэр.
– А. Да. За Клэр…
– Да, за нее, – терпеливо повторил Джейми и с тревогой вгляделся в него. – Джон, с вами все хорошо? Вы как-то побледнели…
– Еще бы… – пробормотал тот.
Сердце беспорядочно колотилось, словно готовясь к инфаркту. Грей выждал секунду, – вдруг удастся избежать разговора? – но чертова мышца продолжала сокращаться. Значит, помощи ждать неоткуда.
Джейми по-прежнему недоуменно глядел на него. Лучше покончить со всем сразу.
Грей глубоко вдохнул, зажмурился и вверил душу Господу.
– Я вступил в интимные отношения с вашей супругой, – выпалил он.
Лорд Джон ждал смерти в ту же секунду, но рокового удара не последовало. Птицы все так же щебетали на деревьях, лошади хрустели травой, звонко журчал ручей. Грей рискнул приоткрыть один глаз. Джейми смотрел на него, склонив голову набок.
– В самом деле? – с любопытством спросил он. – А зачем?
Глава 102. Эхо прошлого
– Я… м-м-м… Прости, я на минутку!..
Попятившись к своей комнате, я нашарила за спиной ручку и скользнула внутрь, захлопнув дверь и оставив Уильяма наедине с собственными мыслями.
А заодно и себя.
Будто преследуемая оборотнем, я навалилась на дверь, и кровь застучала у меня в ушах.
– Иисус твою Рузвельт Христос!.. – прошептала я. В голове будто взорвался фейерверк, засыпая все вокруг ослепительными искрами. За окном лил дождь, и грязная серая вода полосовала стекла, но мне было плевать.
Не знаю, сколько я стояла, зажмурив глаза и снова и снова беззвучно бормоча: «Слава Тебе, Господи, слава Тебе».
Из этого транса меня вырвал тихий стук. Я открыла дверь. На пороге стоял Уильям.
Распахнутая рубаха все еще висела у него на груди, и сквозь прореху я видела, как быстро пульсирует жилка на горле. Уилли неловко поклонился и выдавил улыбку – правда, весьма кривую.
– Не знаю даже, как теперь к вам обращаться. С учетом… обстоятельств.
– О, – смутилась я. – Понятно… Не думаю, что это скажется на наших с тобой отношениях. По крайней мере, я надеюсь.
Эйфория вдруг схлынула, и я с внезапной болью в сердце поняла, что теперь все может измениться… Я ведь искренне любила парнишку: и из-за его отца (точнее, обоих отцов), и самого по себе.
– Ты сумеешь, как и прежде, называть меня «матушка Клэр»? Пока мы не придумаем что-нибудь более… соответствующее, – добавила я торопливо, заметив, как недобро он прищурился. – Тем более что я все равно вроде как твоя мачеха. В любом… хм… случае.
Он задумался ненадолго, но все-таки кивнул.
– Можно войти? Хотелось бы с вами поговорить.
– Да, наверное. Я понимаю…
Не знай я, кто его породил и воспитывал, меня удивило бы его умение сдерживать свои чувства, ведь всего каких-то четверть часа назад Уилли был вне себя от гнева и недоумения. У Джейми это получалось само собой, у Джона – благодаря многолетнему опыту, но оба демонстрировали железную силу воли. Уильям явно пошел в кого-то из них.
– Хочешь выпить? – предложила я. – Может, бренди? Он неплохо успокаивает нервы.
Уильям покачал головой. Он не стал садиться, только привалился плечом к стене.
– Судя по всему, вы знали. Вряд ли бы вы не заметили столь явного сходства, – с горечью сказал он.
– Да, сходство поразительное, – робко согласилась я. – И да, я знала. Муж давно рассказал мне… – Я осеклась, выбирая наиболее деликатные слова. – Об обстоятельствах твоего рождения.
И как прикажете описывать эти самые обстоятельства?
Нет, я понимала, что неловкого разговора не избежать, но из-за тревоги за Джейми, столь внезапно объявившегося и почти сразу пропавшего, и последующей эйфории я как-то не подумала, что именно мне уготована роль недоброго вестника.
Я видела в спальне Уильяма бережно хранимую святыню – портреты обеих его матерей. Обе умерли в душераздирающе молодом возрасте. Должна же от прожитых лет быть хоть какая-то польза, неужто годы не придали мне мудрости?
Как сообщить Уильяму, что он появился на свет в результате импульсивного порыва юной девушки, готовой на шантаж? Не говоря уж о том, что именно мальчик стал невольной причиной смерти обоих законных родителей?
А если кто и должен рассказать Уильяму, что его рождение значило для моего мужа, – так это сам Джейми.
– Твоя мать…
Я замолчала. Джейми бы взял всю вину на себя, не стал чернить память Женевы. И я тоже не имела на это права.
– Она была беспечной, – закончил за меня Уильям. – Все так говорят. Я просто хочу знать правду… Ее изнасиловали?
– Господи боже! Ни в коем случае! – выпалила я в испуге, и Уильям разжал кулаки.
– Хорошо. – Он выдохнул. – Он точно вам не соврал?
– Точно.
Они с Джейми умели скрывать чувства – а я нет. И пусть мне никогда не зарабатывать на жизнь азартными играми, порой в такой открытости есть и своя прелесть. Я замолчала, позволяя Уильяму прочитать по моему лицу правду.
– Как думаете… Может, он говорил… – Уилли через силу сглотнул. – Как думаете, они любили друг друга?
– Насколько было возможно в тех обстоятельствах, – осторожно ответила я. – У них было мало времени, всего одна ночь.
Мне было больно за Уильяма, хотелось прижать мальчика к груди и утешить. Однако он уже стал мужчиной, пусть и молодым, и потому держал свои чувства в себе. Он справится рано или поздно – но пройдет немало лет, прежде чем он забудет сегодняшний удар.
– Ясно. – Он поджал губы, хотя явно намеревался сказать что-то еще. – Понятно.
Судя по голосу, ничего ему не было понятно, но он терялся под натиском чувств, не зная, о чем еще спросить и что делать с уже обрушившимися на него новостями.
– Я родился ровно
