Тот, кто приносит смерть, вновь обратился во тьму и последовал за толпой, чтобы видеть плоды своего злодейства и наслаждаться ими. Наблюдая за происходящим, он ждал удобного случая, чтобы поджечь уже саму деревню. Расчет был верен – в суматохе хозяева домов не сразу заметят, что огонь перекинулся на жилища. Колодец располагался как раз по дороге к полю, и у жителей не было причин возвращаться к домам. А когда они вернутся – будет поздно.
Черный тролль ждал, когда из домов повыбегут припозднившиеся взрослые, а внутри останутся только старики и дети, которым его не остановить.
И вот наконец этот час настал: пожар на поле все разрастался, а жалкие попытки крестьян остановить огненную стихию приносили очень мало плодов. Мужики пограмотнее похватали косы и стали выкашивать пшеницу между участком, уже захваченным огнем, и остальной частью поля. Но даже если они и успеют сделать эту межу – что тоже потребует времени, – остается ветер, который хоть и несколько стих, но все еще довольно силен для того, чтобы искра огня могла перескочить на ту сторону, где еще не горит.
Бабы с ведрами, треск и дым от пламени, свист кос, ревущие дети – так запечатлелся этот сладостный миг в памяти тролля.
Вернувшись в деревню, Тот, кто приносит смерть, принял обычный облик и двинулся к ближайшему дому, предвкушая новые сладкие плоды злодеянья.
Дорогу ему преградил человек. Высокий, могучий, решительный.
– Чего тебе надо? – пророкотал Черный тролль, раздраженный заминкой и ненужным свидетелем.
– Я пришел тебя убить, – задорно ответил Фрост, который никак не ожидал такой удачи. Он только-только привязал разгоряченного коня и хотел броситься помогать деревенским потушить пожар, как столкнулся нос к носу с тем, ради кого отправился в поход.
– Беги… тушить… – говоря это, тролль обнажил клыки, как делают звери, когда угрожают, – здесь умрешь.
– Нет, парень, – несмотря на то, что тролль был на две головы выше Шодера – а тот, как мы уже говорили, был сам великанского роста, – задор не покидал юношу. Как и уверенность в собственных силах. – Вот отрублю твою поганую башку, – Фрост подмигнул троллю, будто бы разговор шел не об убийстве, а об играх с девками, – а потом уже побегу помогать. Что ты скажешь, урод саблезубый?
Тролль понял, что избежать поединка не удастся, а их битва может привлечь внимание уже не только собак и стариков, поэтому он стал медленно рассеиваться, превращаясь в черный дым.
– Ах ты, трус вонючий! – удивленно воскликнул Фрост и быстро, но четко произнес заученное заклинание: – Анреви дальго равва мазахда инрипа вильгиона нривадукка!
Не переставая рассеиваться, тролль прохрипел:
– Жду тебя на Лосиной Пустоши. Приходи быстрее, – и облако черного дыма растворилось в ночной синеве.
Эта встреча расстраивала троллю весь план, и надо было разобраться с препятствием как можно быстрее.
– Эй, малой, – Фрост поймал за локоть заплаканного пацана, – где тут Лосиная Пустошь?
Тот махнул в нужную сторону, потом тыльной стороной той же руки утер нос и побежал к колодцу, громыхая пустым ведром. Фрост пошел к пустоши.
* * *Что-то срочно надо было делать. Ооол, помимо прочего, славился умением аккумулировать массу энергии, а это значит, что у меня гораздо скорее закончатся силы, чем у иллюзиониста. И тогда – конец, я проиграл. По регламенту этого магического чемпионата, нельзя было привлекать никаких внешних источников энергии. За этим следили жестко. Только внутренние резервы. А их у меня не так много.
Я зажег под каждым из пузырей пламя – будто конфорки под куриными яйцами, вот только без кастрюлек. Расчет был прост – в каком бы магическом шаре ни скрывался сам Ооол, рано или поздно ему станет жарко, а раз он биологическое существо с нервной системой, то не успеет скрыть этого… Не должен успеть.
Дилетант в вопросах магии мог бы спросить: «А почему он не наколдует себе какое-нибудь обезболивающее?» Не может. Даже я не могу. Я могу заморозить себе ногу и на время перестать чувствовать боль – если, конечно, болела нога. Но я – мастер стихий. А Ооол – мастер иллюзий. Он может создать что угодно и даже убить своей иллюзией, так как его фантазия становится для другого реальностью. Но только не для него. Поэтому иллюзия обезболивающего для него так и останется иллюзией.
«Как же так? Но ведь ты же сам говорил, что как только попал в Преисподнюю – мог наколдовать себе буквально все, что хотел. Почему же на поединке ты не можешь захотеть, чтобы Ооол просто исчез или превратился в знаменитый бассейн с жидким золотом?» – спросит тот же дотошный дилетант.
Ответ прост. Во время магических турниров мы можем пользоваться только своими прямыми магическими способностями – у меня это власть над стихиями. То есть, если привести в пример простого, не магического воина, то во время рукопашных поединков он может пользоваться только руками и ногами, уповая на навыки и боевой опыт. А сменив тренировочное кимоно на амуницию спецназовца, получает вдобавок к своим спортивным данным множество вспомогательной техники, многократно увеличивающей его способность убивать. Вот и тут мы – как безоружные магические спецназовцы. Тем более что тотальная магия, позволяющая делать практически все, доступна только демонам и ангелам, а это значит, все другие виды существ заранее были бы обречены на проигрыш. Потому и действует такое ограничение.
Но вернемся к нашим Ооолам. Мой план сработал. Как только я зажег огоньки, прозрачные мячи быстро потеряли ко мне всякий интерес. Ясно, что у шарометателя появились трудности. Пользуясь возникшей паузой, я снял защитный вихрь – зачем энергию-то зря разбазаривать? – и воспарил над полем битвы в поисках своего противника. И мне повезло. Пузырей было много, может быть, пятьдесят или шестьдесят, в каждом – свое изображение или видеосценка. Но мое внимание привлек шар, внутри которого был я сам – причем теперешний, можно даже сказать, сегодняшний. И этот «я» корчился от боли и
