– Доложите капитану об инциденте.
– Хорошо, – покорно согласился Иван.
– Надо поговорить с Куртом, – сказала Елизавета.
– Я разберусь. – Вересов кинул взгляд на бесшумно сновавшую по полу «мышь» киб-уборщика, вытиравшего разлитый напиток, и вышел.
7Суета началась внезапно.
Иван едва успел принять душ, перед тем как идти к Елизавете, и проделать комплекс «садистских» упражнений, придуманный ксенопсихологом ради извлечения «полезных ископаемых» из памяти оператора, когда капитан Бугров объявил на общей волне интеркома тревогу.
Сборы заняли две минуты, после чего Иван вихрем помчался в рубку. Когда он занял ложемент, в рубке уже находился Вересов.
Иван окинул взглядом товарищей, сидящих в креслах, быстро запаковался и только потом выслушал торопливую реплику Альберта:
– Курт сбежал!
Смысл сказанного дошёл не сразу.
– Что?! Как сбежал?!
– Взял «голем» и стартанул.
– Куда?!
– Похоже, на Нимфу.
– Внимание! – изрёк капитан Бугров. – Тревога степени «Б»! Пять минут назад оператор экспедиционной группы Шнайдер самовольно покинул борт корабля на катере! Системы слежения обнаружили «голем» над одним из архипелагов, том самом, где предположительно был найден Вестник. Манёвр сближения!
«Дерзкий» с мягкой силой повлекло к планете.
– Попытаемся догнать, – добавил Вересов, глянул на капитана. – Дадите мне Ломакина?
– Не возражаю.
Вересов перевёл взгляд на Ивана.
– У нас мало времени.
Иван, обрадованный решением капитана, пулей вылетел из ложемента.
– Я готов!
– Ноги в руки!
Оба метнулись в коридор.
Уже в транспортном отсеке их догнал Ядогава.
– Разрешите с вами, Даль-сан?
Вересов бросил взгляд на коммуникатор, вмонтированный в рукав «кокоса», молча ткнул рукой в развёрстый люк-сфинктер катера.
«Голем» взлетел, отзываясь на мысль Ивана, ещё до того, как спутники расселись по креслам.
До архипелага долетели за четыре минуты.
Иван впервые использовал режим макс-форсажа, доступный модулю высшей защиты, побив все рекорды набора скорости на машинах любого класса.
Пока летели, прислушивались к докладам кванка «Дерзкого», наводящего катер, а также контролирующего пространство вокруг планеты и следящего за всеми объектами в поле зрения, в том числе и за «големом» Шнайдера. К моменту выхода катера над архипелагом стало известно, что модуль Курта нырнул в воду и исчез. Что он собирался делать, было непонятно, однако у Ивана зародились нехорошие предчувствия.
– Командир? – обратился он к молчавшему Вересову.
– За ним! – коротко бросил начальник экспедиции.
«Голем» нырнул в воду рядом с островом, у корня которого была обнаружена «раковина» гигантского «мурекса». Аппараты разделяли всего минут десять, но этот интервал сокращался, так как Иван и в воде не сбрасывал скорость, выжимая из энергосистемы катера всё, на что она была способна.
– Попробуйте связаться с дронами, – сказал Вересов.
Иван вспомнил, что беспилотники, сброшенные в океан накануне, до сих пор находятся под водой и на связь с кораблём не выходили.
– Если мы начнём вызывать дроны, – сказал молодой человек, – Курт обнаружит, что его преследуют. Пока что мы висим у него на хвосте в режиме инкогнито. Вряд ли ему придёт в голову, что его преследуют.
– Хорошо, – после паузы согласился Вересов.
Над аппаратом сомкнулась зелёно-фиолетовая мгла.
Ещё через минуту вокруг катера сгустилась непроницаемая чернота.
Прожекторы не включали, но инфрасканеры, электромагнитные радары и гидролокаторы работали прекрасно, и пассажиры видели всё, что находится вокруг катера в радиусе пяти-десяти километров.
Проскочили «рубеж невозврата» – отметку в двести километров, до которой ортоконы в прошлый раз преследовали поднимавшийся катер Ивана.
Океанская живность окончательно исчезла. В толще горячей воды перестали мелькать искры инфракрасного света. Зато появились извилистые ленты более плотной, как кисель, воды, напоминающие стебли земной водоросли ламинарии.
– Что это? – спросил Вересов.
– Тигран-сан считает, что настоящая зона обитания местной фауны, – заговорил Ядогава, – располагается гораздо глубже, примерно на восьмисоткилометровой глубине. Все организмы, которые мы обнаружили в литоральных слоях океана, это вторичный живой контур. Хозяевами Нимфы были подводные существа, обитавшие на её твёрдом ядре. Может быть, они действительно походили на моллюсков, таких как мурекс.
– Это не ответ.
– Ленты слизи, что мы видим, это, скорее всего, предвестники обитаемой зоны, сгустки каких-то бактерий или вирусов.
Вересов помолчал.
– Логично. Вы тоже полагаете, что нам надо искать потомков разумных обитателей Нимфы на больших глубинах?
Ядогава немного помолчал.
– Вполне вероятно, что Тигран-сан прав. Мы только приступили к изучению Нимфы, и нам крупно повезло, что мы так быстро нашли Вестника. С другой стороны, почему бы не предположить, что этот объект, похожий на «раковину» мурекса, является одним из уцелевших хозяев планеты?
– Вы же утверждали, что биологические организмы не живут больше пары миллионов лет.
– Я и не говорю, что этот мурекс жив. Осталась только «раковина», то есть его оболочка, сам он давно умер.
– Он жив, – возразил Иван.
Ядогава посмотрел на него с кротким сомнением, пожевал губами.
– Я не утверждаю, что гипотеза верна. Но это хорошая пища к размышлению.
– Тогда что такое ортоконы?
– Возможно, местные «наутилоидеи» жили в симбиозе с «мурексами» и сохранили функции неких защитных или обслуживающих систем.
– Живые вакуумные бомбы? – хмыкнул Иван.
– Почему нет?
– Да я не спорю, Ядогава-сан, идея отличная. Можно даже развить её: ортоконы были созданы искусственным путём и обладают таким же интеллектом, что и наши боевые ракеты и дроны.
– Может быть.
– Допустим, вы правы, – сказал Вересов. – Что тогда, по-вашему, острова? Какие-то сооружения нимфят? Так сказать, их небоскрёбы? Или антенны?
– И это возможно.
– Нет! – вырвалось у Ивана.
Спутники повернули головы к нему.
– Почему? – спросил Ядогава.
– Знаете, на что похожи острова, если посмотреть на океан сверху?
– На что?
– На след пуль пулемётной очереди.
Ядогава и Вересов переглянулись.
– Странные у вас… фантазии. Кто же стрелял? И в кого?
– Жители Нимфы, которые, может быть, и в самом деле заселяли ядро планеты. А в кого? Была война, на них напали, они отстреливались… недаром же столбы островов уходят основаниями почти на тысячу километров в глубь океана. Это всего лишь следы от энергетических импульсов, так сказать, «пуль», вылетавших из глубин в атмосферу.
– Очень интересная идея, – задумчиво сказал Ядогава. – Отдаю должное вашему воображению, Ваня-кун.
Иван хотел возразить: не воображению, а ощущению, – но не стал. Катер опустился на глубину в семьсот километров, и под ним, ещё ниже, зашевелился мрак, распадаясь на всплывающую тучу пузырьков газа.
– Ортоконы! – воскликнул Иван, невольно снижая скорость погружения.
– Не тормозите! – резко бросил Вересов. – Идём прежним курсом и с прежней скоростью!
Иван подчинился.
«Голем» набрал прежнюю скорость погружения до пятисот километров в час, покрылся тонким слоем плазмы, позволяющей снизить до нуля трение о воду.
«Пузырьки газа» выросли в размерах. Их было не меньше тысячи, и поднимались они как выброшенный вверх «дробный» кулак, но «голем», приобретший форму акулы, не остановился, и ортоконы не успели перехватить его всей стаей. Лишь два-три, встреченные на пути, лопнули, превращаясь в «пузыри пустоты», слегка тряхнувшие катер. Остальные проскочили мимо, собираясь в основании расширявшейся объёмной геометрической фигуры, образованной лекалом параболы. Этот фонтан, конечно, кинулся догонять аппарат, но время было упущено, а скорость «голема» не уступала скорости самих жителей глубин, и пилот, испытывающий азарт и душевный подъём, проговорил со смешком:
– Кажется, мозг стаи не обладает способностью анализировать обстановку.
– Может быть, потому что стая
