Чудесным образом он подчинился. Лука не был уверен, то ли это Феликс внезапно решил побыть сговорчивым, то ли просто потерял сознание. Какой бы ни оказалась причина, он был рад, что парень больше не кричал «Эй, волки, сюда!»
Но хруст веток становился громче. Ближе. Лука бросил попытки зажечь огонь и выхватил из заготовки для костра палку покрупней. Если лесные звери решили ими поужинать, ни за что на свете он не сдастся без боя. Лука сжимал основание сосновой ветки и наблюдал за полосой деревьев. Что-то появилось – яркие глаза, приближающиеся к парням на пугающей скорости.
Яэль.
Только заметив её среди деревьев, Лука сообразил: он и не сомневался, что она вернётся. Ему даже в голову не пришло, что фройляйн, возможно, решила бросить их в заснеженной тайге.
Ха!
Яэль сразу же метнулась к Феликсу, снимая с него парашют. Она расстелила ткань на земле и принялась перекатывать туда механика.
– Помоги его перетащить, – попросила Яэль, ухватившись за один конец парашюта и потянув его вперёд. Она соорудила носилки! Умно. Впрочем, когда Лука взялся за другой конец и Феликс исчез в складках белой ткани, парашют стал больше напоминать ему мешок для трупа.
– Перенести его куда?
Когда фройляйн обернулась к Луке, волосы её были месивом из окровавленных прядей, лицо – и того хуже. Но улыбку он увидеть не ожидал – дикую, белозубую, озаряющую всё её лицо торжеством.
– Я нашла дом.
Глава 14
Яэль нашла не просто дом, а целую деревню. Серое скопление ветхих хижин, растянувшихся вдоль реки, слишком широкой, чтобы полностью застыть. Первый раз к деревне она подходила очень осторожно. Несколько минут пряталась в лесу за периметром поселения, осматривая местность на наличие жизни. Но в окнах не виднелось тёплого жёлтого света. Не крался из труб лёгкий дымок. Мужчины не размахивали топорами, заготавливая дрова. Жёны не звали их домой ужинать. Лишь текла река, тихий и ровный плеск.
Деревня была необитаемой. Судя по виду, уже много лет. У части хижин обвалились крыши, придавленные обильными снегопадами. В паре погребов, куда Яэль сунула нос, лежали банки с заготовками (нетронутые) и сетки с картошкой (пустые, их содержимое давно сгнило и разжижилось). Домик за домиком разворачивалась та же история: тарелки на столах, потёки воска, оставшиеся от свечей, стулья опрокинуты, двери выбиты. Прерванная жизнь.
Когда Яэль добралась до дальнего конца поселения, ей открылась правда, раскинувшаяся на дороге между домиками. Деревня была не просто необитаемой.
Она вымерла.
Кости жителей стали клубком, их обглодало время и растащило зверьё. Посчитать тела не представлялось возможным; скелеты были слишком старыми. Яэль могла сказать лишь одно: их очень много. Высокие и низкие, старые и молодые – все застрелены, чтобы освободить место для арийцев. Пороховая подпись захвата СС. Хенрика рассказывала похожие истории об ужасах в её родной стране – насилие, мародёрство, массовые казни. Целые города исчезли под натиском СС, забравших эти земли под Лебенсраум. Земли, которые они даже не использовали. Деревня была уничтожена и забыта. Тела оставили гнить вместе с картошкой.
Второй раз, вместе с Лукой и Феликсом на импровизированных носилках, Яэль заходила в деревню иначе. Девушка выбрала хижину в конце улицы, подальше от костей. Она была не самой большой, не самой обставленной, зато крыша была на месте, и сама хижина находилась в нескольких метрах от кромки леса.
Так, на всякий случай.
Яэль казалось, что она сейчас свалится от усталости, когда они наконец-то затащили Феликса в гостиную и разместили его (с парашютом и всем остальным) в углу. Но отдыхать было некогда. Температура падала, и им нужна была пища. Срочно.
В первую очередь костёр. Далее еда. А потом нужно обработать раны Феликса.
Выполнить две первых задачи оказалось довольно легко. Кто бы ни убил жителей деревни, они даже не потрудились тщательно обыскать все дома. В кухонных шкафчиках осталось полно посуды, в ящиках – длинных спичек и сальных свечей. Заготовленные дрова давно уже прогнили, так что Яэль вручила Луке топор и отправила его рубить соседние дома. Дерево с них было сухим и хорошо горело.
В качестве еды она отыскала в погребах несколько банок овощных заготовок. Они были съедобны, хотя Яэль не могла понять, какие это овощи. Но они с Лукой были так голодны, что без лишних комментариев прикончили содержимое своих банок. Яэль сходила за третьей банкой овощей для Феликса, в седьмом по счёту доме она отыскала запечатанную бутылку водки и только тогда вернулась к брату Адель.
Он лежал в углу без сознания. Дрожащий, поражённый жаром лихорадки.
Годы тренировок с Владом научили Яэль выживать в любых условиях. И хотя знания её в медицине были самыми базовыми (промыть раны, вправить кости, наложить швы), они недвусмысленно намекали, что с рукой Феликса всё плохо.
Осматривая сломанные пальцы в свете свечи, Яэль удивлялась, что в таком состоянии парень как-то смог расстегнуть наручники, что он вообще мог двигаться с этой болью. Пальцы были не просто сломаны. Белые кусочки костей прорвали кожу, застыли в сгустках крови. И в довершение ужасная вонь: раны начали подгнивать.
Яэль вскрыла бутылку водки и полила ей раны Феликса. Секундное спокойствие, и холодный жар алкоголя преодолел огонь лихорадки Феликса. Глаза его широко открылись, рука взметнулась в воздух вместе с криком.
В агонии были слышны слова: «АХ ТЫ, ДЬЯВОЛ!»
– Мне жаль, Феликс!
Очень, очень жаль. Яэль пыталась его успокоить, но парень словно оглох от боли. Раненой рукой он схватил бутылку водки и швырнул её на пол. Лука появился в дверях как раз вовремя, чтобы поднять не разбившуюся бутылку, не позволив вылиться всему алкоголю.
– Он так со всеми. Меня назвал мудаком. – Лука кивнул на смятый парашют, где извивался от боли брат Адель, разбрасываясь проклятиями. – Я не стал принимать на свой счёт.
А Яэль стала. Лука действительно был мудаком. (Большую часть времени). А она… возможно, не дьявол… но явно создание тьмы. Кровь, что была повсюду: на её руках, на парашюте, во снах – доказывала это.
– Подержи его.
На лице Феликса слёзы смешивались со слюной и потом. Яэль ни за что не сможет обработать его пальцы в одиночку.
– Ты не умрёшь, если попросишь вежливей, – Лука склонил голову набок.
Яэль была на грани слёз, слишком вымотана, чтобы спорить с ним.
– Лука. Пожалуйста.
Победоносный глотнул водки, протянул бутылку Яэль и сделал то, что она просила. В лучшие времена парни были равны по силе, но после всего, что случилось с Феликсом в Токио, Лука был вне конкуренции. Игнорируя крики «дьявол-дьявол-дьявол», он прижал Феликса к полу, достаточно крепко, чтобы Яэль могла обработать руку, вправить пальцы и наложить импровизированную шину. В какое-то мгновение Феликс потерял сознание.
Закончив, она посмотрела на брата Адель – такого маленького,
