— Ледниковое замерзло, — печально сообщил Женьке Фред, в чьей тепленькой борозде, собственно, и нежилась кабаниха. — Только я с делами разгребся и решил на рыбалку выбраться…
Лесник сочувственно поцокал языком. Летний лед похож на корочку на свежей ране — трескается, едва зацепишь, и все вокруг заливает алой водой. Ни выйти на него, ни удочку с берега забросить.
— Ничего, оттает еще. Как там Афродита?
— Вроде бы покрылась, тьфу-тьфу-тьфу! — Голос у Фреда стал такой же умильный, как у Джека над кастрюлей. — Надеюсь, хотя бы полдюжины поросят принесет, а то я за случку отвалил, как за двоих, и в случае успеха еще алиментного должен!
«Интересно, кому?» — чуть не ляпнул Женька. Может, все обошлось и поросятки окажутся рыжими… хотя бы некоторые.
— А других кабанов ты тут не видел? Именно кабанов, секачей.
— Ходят, — неопределенно сказал Фред. — Но кабаны или нет — фиг поймешь, я вон и насчет этой ошибся.
— Так ведь по клыкам сразу видно.
— Понимаешь, когда они вообще есть и мчатся на тебя, на их размер уже как-то внимания не обращаешь.
Посмеявшись, приятели договорились, что если кабаниха вернется и продолжит хулиганить, то Фред снова позвонит Женьке и тот займется ею всерьез.
— Может, стоит выследить и поймать ее прямо сейчас? — озабоченно спросил Джек, когда напарники вернулись во флайер. — Вдруг она нарвется на менее свинолюбивого фермера и тот пристрелит ее без всяких звонков?
— Сомневаюсь. Этой скотине уже лет семь-восемь, и она прекрасно разбирается в людях, иначе не дожила бы до такого возраста. Да ты сам видел!
— Ты же один раз ее подстрелил, значит, и другой сможет.
— Джек, прекрати! — не выдержал Женька. — Я, в конце концов, лесник, а не егерь! Я вообще не должен этим заниматься!
— Потому что она не Филька и ее тебе не жалко?
— Да! — Любить животное, которое прокусило тебе новенький ботинок и обгадило весь багажник, было трудновато, но Женька все равно почувствовал укол вины. Впрочем, не настолько сильный, чтобы изменить планы.
Ледниковое действительно замерзло, стало нежно-розовым, с более светлыми пятнами над омутами и вдоль берегов, где лед схватился раньше и крепче всего. Рыбацкие лодки исчезли, как и палатки с берегов, а вместо тумана по озерной глади завивалась редкая снежная поземка.
Женька пролетел над вышкой и посадил флайер километром дальше, куда Степановна еще не добралась. При взгляде на сплошную стену леса надежда что-либо в нем найти съежилась до удручающих размеров, но сегодня у лесника был могучий союзник — погода. Все, что таинственный злоумышленник натоптал со вчерашнего вечера, законсервировано морозом. При этом подозрительным будет любой след, на который напарники наткнутся, ведь приличные люди вроде Фреда сидят по домам, ожидая потепления.
— Любой! — с нажимом повторил Женька. — Человеческий, собачий, кабаний, даже грибной, понял? Если грибы в такую погоду по мху шляются, значит, кто-то их спугнул.
— Понял, — укоризненно подтвердил киборг, за время полета выслушавший хозяйские инструкции уже пять раз в трех вариантах. — Ты что, мне не доверяешь?
— Доверяю, просто дело очень важное, а может, и опасное!
— Это я тоже понял. — Обычно, какое бы серьезное лицо ни делал Джек, ощущение скрытой улыбки все равно оставалось. Но сейчас он очень постарался угодить хозяину.
— Отлично, — неуверенно сказал Женька. — Пошли!
* * *Лес в этой части участка почти не требовал ухода — уже не молодой и еще не спелый, очередь на рубку дойдет до него только через несколько лет. За ним, конечно, тоже нужен присмотр, но он много где нужнее, поэтому в последний раз лесник был здесь во время учета цикад… хотя нет, сюда Джек в одиночку бегал. Значит, тем более давно пора исправить это упущение.
Утренние раздумья заставили Женьку взглянуть на лес под новым углом. Даже если не придерживаться тропок, мозг обычно выбирает самую короткую, удобную и безопасную дорогу, а сейчас лесника интересовали места, куда бы он точно не пошел. Вон тот кустарник выглядит достаточно дремучим и колючим, надо обязательно его проверить. На этот холмик лень подниматься, к тому же он сплошь зарос плесневидным плауном, скользким и горьким, как мыло, что отпугивает даже грибы. Значит, сейчас поднимемся! О, а вон там просто идеальный, маленький и уютный буреломчик, по которому все ноги переломать можно!
Лесник сто раз споткнулся, три раза упал, исхлестал ветками лицо, шею и руки, загнал в ладонь занозу (вроде выколупал, но в глубине ранки продолжало саднить), снял с формы полчища клещеплодок — они, в противовес «бубенчикам», в мороз отщелкиваются с плодоножек гораздо легче, реагируя на тепло проходящих рядом жертв. Киборг смирился с хозяйскими причудами и воодушевленно подзывал хозяина к каждой кабаньей какашке (похоже, по округе бродило небольшое стадо из пары взрослых особей и толпы подсвинков), пока Женька не спохватился, что они сильно уклонились к югу, эдак скоро к модулю выйдут.
— Все, хорош меня отвлекать! — Лесник решительно повернул обратно.
— Я просто выполнял твой важный и опасный приказ, — удивился Джек. — Что, больше не говорить тебе про следы?
— Говорить, но нормальным голосом, а не как будто у тебя там каждый раз открытие века!
«Так же неинтересно!» — красноречиво насупился напарник.
В итоге к обеду удалось осмотреть едва ли треть запланированной территории, а единственной находкой лесника стал зверский аппетит.
— Привал! — объявил Женька, сгружая рюкзак на подходящее, сухое и чистое бревно. — Эй, а где второй термос?!
— На столе, — беспечно признался Джек.
— Я же сказал тебе взять и его!
— Ты сказал налить в него кофе.
Лесник уставился на киборга, не веря своим ушам.
— Я думал, ты давно научился понимать такие вещи!
— Я думал, ты давно научился правильно отдавать приказы, — и бровью не повел тот.
Сверток с бутербродами тоже оказался как-то мелковат, на один перекус.
— А это что такое?! — Женька
