Теллиус смотрел на высокомерного молодого человека, стоящего перед ним, оценил его ясный и уверенный взгляд. Старик разом ощутил свой возраст и бремя бедности, тяжелым грузом лежащее на плечах. И вот он увидел выход, хотя одна мысль об этом заставила его устыдиться, а вены словно наполнились кислотой вместо крови. В любой другой день за убийство благородного горожанина его бы жгли, рвали на части, а потом оставили болтаться на веревке, и не важно, виноват он был или нет. Двенадцать Семей Дариена не пощадили бы простолюдина, убившего одного из них.
Пока король ждал ответа, Теллиус пытался все как следует обдумать, допуская даже те мысли, которые раньше немедленно отвергал. С этого момента пути назад нет. Даже если случится чудо и король освободит его, он вряд ли доживет до конца этой недели. Да, они с Микахелем смогут застать врасплох первого наемного убийцу, которого пришлют за ним, но после этого Двенадцать Семей лишь утвердятся в своем намерении и станут более беспощадными. Но сейчас взамен этой участи ему предлагают шанс, протягивают ветку крапивы, за которую он должен держаться, если сможет ухватиться как следует. За окном комнаты для допросов садилось солнце, и столб золотистого света освещал всех присутствующих.
Наконец Теллиус кивнул.
– Я бы хотел поговорить с големом, ваше величество. Он способен на очень крепкую привязанность к человеку, которому предан, и мне необходимо прежде всего убедить его, что мне не причинили вреда. После этого за разумную плату и возможность оказаться на свободе я смогу помочь вам.
Глава 8
Пустыня
Спалось Трифолду ужасно. Поначалу лежать на черном песке было даже приятно, когда песок обтекал его, принимая форму тела. Но он затвердевал в таком виде и не поддавался, когда Доу переворачивался во сне, поэтому дюжину раз за ночь он просыпался, и с каждым разом тело ныло все сильнее. В довершение всего пустыня оказалась не такой мертвой, как он думал. Какие-то твари перекрикивались между собой и ухали во тьме, а несколько раз что-то проползло прямо через него, отчего он каждый раз просыпался, тяжело дыша.
Маленький костер весь выгорел, и, разумеется, поблизости нельзя было найти ни веточки, чтобы разжечь его снова. Доу провел несколько часов, лежа во тьме и разглядывая звезды, которые сияли здесь гораздо ярче, чем в Дариене. Но, говоря со всей откровенностью, это чудо очень быстро ему наскучило. Звезды никуда не деваются, в конце-то концов. А у него имелись и более насущные заботы. Температура опускалась с пугающей скоростью, от жесткого ложа ломило спину, сам он весь почернел от песка, но все это он уже испытывал тысячу ночей назад. Он слышал, как Нэнси встала, отошла в сторону и принялась копать ямку, чтобы облегчиться, и у него мелькнула смутная догадка, что она потревожит какое-нибудь противное существо. С трудом верилось, что он счел ее достойной лечь с ним в постель тогда, в таверне, хотя она охотно угождала ему, хвалила его и вообще казалась хрупкой и женственной. Теперь же, спустя дюжину часов переговоров и попыток сторговаться, она казалась куда менее привлекательной. Доу был уверен, дело вовсе не в проклятой гробнице. Это Нэнси вывела его из себя. А вот отправить бы ее одну в Дариен, пускай сама ищет дорогу!
Мысль о том, что Нэнси и в самом деле может уйти и подыскать кого-нибудь другого, кто проводит ее к гробнице, заставляла Доу усмирять свой гнев. Пусть она потешается над его магией. Пусть он никогда не сможет доказать ей, что она не права, хоть это и уязвляет его гордость. Важно лишь одно: ее присутствие сможет обезвредить чары, наложенные на гробницу. Доу лежал на песке и не мог удержаться от фантазий о том, какие сокровища они отыщут внутри. Он еще помнил белый вход, наполовину занесенный песком. Он ощутил укол тревоги при мысли о том, что гробницу могло доверху занести песком, и тогда ему придется искать ее не один день, а вода и еда будут иссякать под невыносимо желчные комментарии Нэнси. Ну, нет, Богиня любит дерзких и юных, все так говорят. Она проведет его по следам и воспоминаниям. Он отыщет гробницу снова, пообещал себе Доу. Однажды мама сказала ему, что, когда чего-то действительно хочешь, нужно представить себе, как это происходит. И тогда Богиня сама подправит мир, если будет в хорошем расположении духа.
– Солнце почти взошло, – сказала Нэнси прямо у него над ухом, заставив его вздрогнуть. Эта женщина двигалась совершенно беззвучно, как паук.
– Не подкрадывайся ко мне! Думаешь, я сам не вижу, что солнце всходит? О, Богиня, как ты меня напугала. – Он заметил, что она сняла ботинки и погрузила ноги в черный песок, шевеля пальцами. Доу поразмыслил, не предупредить ли ее о скорпионах, но решил, что не стоит.
– Я хочу выдвигаться, Доу. Сегодня мы должны найти гробницу, если только ты мне не солгал.
Доу встал, стряхнул с себя налипшие песчинки и принялся сворачивать одеяло, давая сердцу время вернуться к нормальному ритму, прежде чем он решился ответить.
– Я сделаю все возможное, Нэнси, как я уже сказал прошлой ночью. Я предложил тебе половину того, что мы найдем, и это более чем справедливо. Я также предложил тебе забрать мою вьючную лошадь в счет твоей доли. Если ты не решила забрать у меня еще и пальто с башмаками, то можешь считать, что я отнесся к тебе с уважением. Как насчет того, чтобы немного помолчать, пока мы преодолеваем последние мили, а?
Нэнси пожала плечами, а потом сделала вид, будто что-то изображает мимикой и жестами. Он молча смотрел на нее, а она подошла к вьючной лошади и швырнула Доу сверток с вяленым мясом и луком. Она и в самом деле невыносима.
– А я уже решила, что сделаю со своей долей, – сказала Нэнси.
Доу закатил глаза.
– Сколько секунд ты продержалась? Успела хоть воздуха-то в грудь набрать? И почему нам обязательно нужно портить этот чудесный рассвет твоей непрерывной болтовней? – С этими словами он поднял с песка седло и подошел к лошади, которая мерно пожевывала зерно.
– Я найму крепких ребят, – сказала она у него за спиной. – Вроде Баскера.
По
