– И тебя тут же убьют, – сказал он. – Таких, как Баскер, ты не найдешь. Их не купишь ни за какие деньги. Или ты имела в виду бандитов из тех мест, где выросла? Они украдут все, что у тебя есть, и бросят подыхать в канаве, или их поймают, и тогда ты вместе с ними будешь болтаться на веревке. Нет, я в твои дела, разумеется, не лезу. Это всего лишь совет, тебе не обязательно ему следовать.
– А я и не собиралась, – дерзко ответила она. – Хотя я могла бы попросить Баскера, чтобы он свел меня с надежными людьми. Если он поручится за них, я ему доверюсь.
Трифолд вздохнул.
– Ну ладно, принцесса, я все-таки спрошу. Тебе выпал единственный шанс разбогатеть и жить припеваючи, единственная возможность выбраться из болота распутства, воровства и чем ты там еще занимаешься. Так почему ты хочешь лишиться этого шанса, потратив все на наемных убийц?
– Я вовсе не шлюха, – возразила она. – Я ведь не просила у тебя денег, разве не так?
– Ты обшаривала мою сумку.
– Это не то же самое. Забудь, ты все равно ничего не поймешь. А ты что сделаешь со своей долей?
– Нет, не забуду. Вряд ли ты хочешь нанять солдат, чтобы они вскопали тебе огород, верно? У тебя есть кто-то на примете. Отец? Бывший ухажер? Кто?
Нэнси долго молчала, глядя на него. Лошадь Трифолда потихоньку добралась до дна железной миски, и он натянул поводья и привязал их к седлу.
– Главный судья, – сказала Нэнси. – Только не смейся.
Трифолд вздохнул и покачал головой.
– Я и не думал. Как-то раз, а то и два меня посещали подобные же мысли. Я видел его, когда наблюдал за повешением троих приговоренных на площади Саллет. Лорд Альбус тогда вырядился и прихорашивался, пока люди ждали оглашения приговора. Палач весь так и сиял, словно явился не на казнь, а на праздник. А трое парней тем временем стояли молча, они еще надеялись, что их помилуют. Не помиловали ни одного. Я понимаю, Нэнси. Эти чертовы знатные семьи плевать на всех нас хотели, мы для них и не люди вовсе. Ты хоть раз видела, чтобы повесили кого-нибудь из них? Вот то-то. Вешают только воров. – Он на секунду умолк, охваченный мрачными воспоминаниями. – А ведь никому не пришлось бы воровать, если бы не зверские налоги, из-за которых человек не может заработать и гроша, не поделившись с очередным королевским бастардом, который уже стоит над тобой и тянет руку: давай, мол, сюда половину.
Нэнси кивнула. Злость Доу подстегнула ее, и слова хлынули быстрым потоком.
– А если ты не можешь заплатить, как мой отец, они выкидывают тебя на улицу и продают твой дом за долги. Но и продают-то за бесценок. Выставляют на аукцион вместе с дюжиной других домов, а покупает его в итоге кто-нибудь из их богатеньких друзей за гроши, хотя кругом другие покупатели размахивают табличками.
На мгновение их взгляды встретились и задержались друг на друге. В тот момент они почувствовали себя близкими друг другу по духу, близкими настолько, что ни один из них никогда бы в этом не признался.
– Что стало с твоим отцом? – спросил Трифолд.
Нэнси пожала плечами, но глаза ее горели, когда она повернулась к вьючной лошади.
– Он пытался достучаться до лорда Альбуса, хотел попросить, чтобы тот дал ему побольше времени. Дотронулся рукой до его плеча. Тогда один из стражей избил его. Отец слег с лихорадкой и вскоре умер. – Она сделала медленный вдох и выдох, прежде чем продолжила: – Он сделал все что мог, я это знаю. Без него жизнь стала гораздо труднее. Так что, если сегодня я разбогатею, Доу Трифолд, я использую свое богатство, чтобы всадить нож в проклятого лорда Альбуса, королевского судью. Хотя бы ради того, чтобы почтить память отца и успокоить его душу.
Трифолд оседлал лошадь. К этой идее он отнесся со всей серьезностью. До гробницы еще было далеко, так что пусть уж Нэнси лучше изливает душу, чем продолжает торговаться.
– Все это совершенно не твое, Нэнси, не из твоего мира, ты понимаешь?
– Скорее уж как раз мое, а не твое! Где ты там вырос, говоришь? На Тисовой улице. Деревья в рядочек и все такое. Ты даже не знаешь, как выглядит мой мир.
– Я знаю, что злые люди, которые убивают за золото, будут счастливы попросту украсть его. Это куда проще, чем ты думаешь. Они не станут рисковать, если есть более простой путь. – Он покачал головой, ему хотелось отговорить ее от этой затеи, ведь иначе ей перережут горло. – Слушай. Мечники Двенадцати Семей патрулируют дома своих хозяев день и ночь.
И это не какие-то уличные воришки из бандитов, а настоящие тренированные солдаты, за плечами которых годы службы в Легионе. И они станут для тебя проблемой. Лорд Альбус приходится королю дядей, и он знает, что люди его не любят. Он на улицу и носа не высунет без своей личной армии. Каждый день он выходит из дома и идет в королевский суд или во дворец, где проходят праздники, чтобы просто постоять на балконе и помахать рукой тем, кто его ненавидит. Думаешь, тебе будет достаточно нанять парочку громил для такой работы? Да они и на милю к нему не подойдут. Нет, тебе стоило бы найти того лорда, что выкупил дом твоего отца. Точно! Это куда лучше, Нэнси. Пусть к нему явятся ночью и изобьют до смерти. Не благодари за совет!
Трифолд посмотрел на девушку, когда та поравнялась с ним. Нэнси не улыбалась, и выражение его лица тоже стало серьезным.
– Это всего лишь мечта, Доу, – сказала она. – Тебе, мне, таким, как мы, никогда не добиться справедливости. Мы не сможем отомстить. Это для благородных семей, которые всегда получают что хотят. Стоит нам поднять на них руку, как нас повесят на глазах у друзей и родных и отнимут все, что у нас есть. По-другому не бывает. Я знаю, что не смогу добраться до Альбуса, и, честно говоря, знаю, что могла бы нанять сотню убийц, а они отняли бы у меня все. Я не настолько глупа, Доу Трифолд. Мир – это жестокое, холодное место, и доброты в нем не так уж много. Ты это знаешь, я это знаю. Понимаешь? Так что, если мне хочется помечтать немного о собственной армии наемников, которая прогонит жирного лорда Альбуса по улицам прямиком к виселице, я буду мечтать.
– Голышом, – пробормотал Трифолд.
– Разумеется, голышом! В этом ведь и смысл: унизить его. Иначе я бы просто помечтала о
