– А здесь? – господин Фельсенбург смотрел в корень.
– Леворукий его знает, – было самое время вытащить фляжку, и Юхан вытащил. – Пару раз накатывало, но проходило сразу. Станете?
– Стану, – Фельсенбург, не чинясь, хлебнул отличнейшей можжевеловой. – Шкипер, мне бежать надо, а вы пока перебирайтесь сюда. Комнаты у хозяина вроде есть, а нет, откупим.
– Почему б и не перебраться? – проявил степенность Добряк. – Можно, если что, махнуться, я до конца месяца за жилье и стол в расчете. Гудрун-то повидаете?
– Вечером, – Руперт глянул на чистые, ни шерстинки, штаны. – Где она?
– В корзинке, папаша Симон приглядеть взялся. Принести?
– Нет!.. Когда вернусь.
– Ну, ваше дело…
С хозяином вышло легче легкого. Господин Руперт, даром что торопился, нашел минутку объявить о своих желаниях и заплатить за месяц вперед. Разумеется, комнаты нашлись, разумеется, такое дело следовало отметить, и Юхан отметил, пригласив хозяина гостиницы, дошлого малого лет сорока, и папашу Симона, которого тут держали за доверенного камердинера. Хорошо так посидели, душевно, потом хозяина отозвали, а Юхан в компании палача перебрался в свою комнату, которую тоже требовалось приручить.
– Оно не кораблик, конечно, – заметил Добряк, кладя флягу на чистый стол, – и не дом, но малая удача, она бестолковая, где кормят-поят, там и спит. За нее, чтоб не кусалась!
– Да поможет нам Создатель, – как мог, поддержал тост палач. – Хорошо, что вы приехали, господин Клюгкатер.
– Надеюсь. – Юхан разлил здешнюю можжевеловую. – Не привык я посуху шастать, только одни свои делишки сейчас обделывать неправильно. Как утрясется, так и до них дойдет.
Добряк и врал, и нет. Забывать о себе он не собирался, но ведь стукнуло ему с чего-то отказаться от фельпского фрахта, хоть и выгодный был. Это потом оказия с Фельсенбургом вышла, а сперва просто брякнул, что не пойдет, и пусть его высочество кого другого ищет.
– Святой Адриан сейчас на нас смотрит, – папаша Симон можжевеловой не чурался, но напоить такого Клюгкатер не взялся бы. – Большой с нас спрос, только не все это понимают. Думают, раз закона нет, а сила есть, можно злодействовать, мол, смута всё спишет. И свои души губят, и других с пути сбивают, так что останавливать их нужно, хоть кнутом, хоть картечью. Как там господин адмирал цур зее поживает?
– Как сказать… – Юхан взял кусок пирога с курятиной, вполне сносного. – Вроде и здоров, только как подменили его. Врать не буду, когда Ледяному везло, не знался я с ним, а вот потом навидался. Что паршиво господину адмиралу было, кошка и та б заметила, только ни умирать, ни в тюрьму его не тянуло, а как за господина Фельсенбурга переживал, когда тот на остров отстреливаться полез! Я так думаю, свихнулся бедняга с того, что наших ублюдков с помощью фрошеров вздернуть пришлось. Вроде и верно все, только вот ведь горюшко, альбатросы – фрошерские, а крысы – свои.
– Нет тут горя, – папаша Симон приподнял кружку. – Здоровье адмирала цур зее, помоги Создатель ему до встречи с отцом Луцианом дожить. Бывают такие подлости и беды, что любую вражду прекратят. Бешеного вам сам Адриан на помощь послал, будь иначе, разминулись бы мы, и адмирал цур зее Бермессер продолжал бы Создателя гневить и души смущать. Смотрели бы на него, а думали плохо про кесаря и кесарию. От таких вот крамола и заводится. Слышите?
Еще б Юхан не слышал! Смирно сидевшая в своей корзинке Гудрун очнулась и теперь не просто орала – билась внутри так, что крышка на крепких кожаных петлях ходила ходуном. Не знай Клюгкатер, в чем дело, испугался бы. Шкипер с ухмылкой поднялся и, привычно зайдя со стороны креплений, выпустил пленницу. Встрепанная кошка, не прекращая вопить, мигом оказалась у двери. К ору добавился отчаянный скрежет: двери Гудрун открывать умела, но ключ лапой не повернешь.
– Господин Фельсенбург вернулся, – объяснил Добряк собутыльнику. – Ну и верная же тварь, куда тебе собака!
Вообще-то кошачья верность металась от Фельсенбурга до Вальдеса и обратно, но Бешеного в Доннервальде не было, и вряд ли кошке светило встретить своего второго любимчика вновь. Сам Добряк в разлуке с фрошером не рыдал, но о кэналлийском и проходе через Астраповы Врата собирался напомнить. Потом, когда все утрясется.
Гудрун взвыла совсем уж неистово, и шкипер со смешком повернул ключ. Истосковавшаяся шапка немедленно оказалась за дверью и со счастливым воплем бросилась Фельсенбургу на грудь.
Глава 4. Талиг. Кабаний Лог Старая Придда
1 год К.В. 20-й день Зимних Скал
1
Снегу в Кабаньем Логе навалило изрядно, но в остальном всё осталось по-прежнему – и оседланный непонятной развалиной холм, и усадьба на взгорке, – разве что бывший лагерь фок Варзов больше не казался покинутым. Выставленные Валентином с плоскогорья раненые и слабосильные не только добрались до места, но и успели обустроиться.
– Будем проводить ре-когнос-цировку? – деловито уточнил Кроунер. – Или сразу в усадьбу?
– Сразу, – решил Арно. Смысла расспрашивать обитателей лагеря не было, тем более что, отправляя обоз, Придд озаботился написать супругам Варнике, которых просил оказать отвоевавшимся посильную помощь.
– И я так думаю, что лучше сразу, – обрадовался Раньер, – хозяев предупредим и перекусим заодно.
– Кру-туазно поступим, – Кроунер ласково погладил свою великаншу по шее, и та в ответ благостно хрюкнула. – А то гости – на порог, а у хозяев аб-со-лютная неготовность.
– Варнике врасплох не застать. – Арно завернул Кана на хорошо утоптанную тропу. – Там одних окороков на роту. А хорошо так намело…
– Важные сугробы, – согласился капрал, – трава по весне хорошо пойдет… Может, редкое что вырастет, ну, которое не записали еще?
– Если раньше росло, то вырастет, – уточнил Арно, которому научные изыскания начинали приедаться; Кроунера же заботило, что он пройдет мимо какого-нибудь репья, не зная, что тот незаписанный. Тем не менее взволнованный капрал умудрился проводить убиравшихся горников много дальше дриксенских «быкодеров», после чего вернулся к естественным наукам.
– То, чего в академиях не видали, – рассуждал пристроившийся рядом с командиром разведчик, – надо искать там, где академики не шастают. Уилер говорит, адмирал наш после войны в Бирюзовые Земли наладился?
– Наладился, – подтвердил, дивясь откровенности Руппи, виконт. – Вице-адмирал Вальдес.
– Вот бы мне с ним!
– А Бабочка как же?
– С собой возьму. В чужих землях без лошадей делать нечего, не на себе же поклажу таскать…
Сбоку, за «важными» сугробами, словно в ответ,
