Глинтвейну, а вернее, передышке, Чарльз был рад. Приведенный камеристкой слуга водружал на стол поднос, расставлял кружки с гербами, приоткрывал крышку кувшина, что-то говорила герцогиня, пахло специями… Он мог сделать больше, но он не сделал бы ничего, если б не выволочка от Алвы в Октавианскую ночь. Несправедливая, унизительная, незабываемая. Эта змейка, Селина Арамона, говорит, что он жует обиды; может, и жует, но именно старая обида не позволила растеряться, смолчать, подчиниться. Нет, он не остался бы с предателями, а ночью таки добрался бы до Ансела, который все равно бы вырвался из города, и с ним ничего бы не смогли сделать, но стрелять было нужно. Нужно! Потому что Талиг и присяга никуда не делись, даже если король сдался.
– Если вы не желаете говорить, то хотя бы пейте, пока не остыло.
– Сударыня, я все рассказал. Однажды… Однажды граф Килеан-ур-Ломбах принудил нас ждать в казармах приказа, второй раз я такой ошибки не сделал и не сделаю.
– Хорошо, что вы здесь. Мой брат умер вашим должником, теперь ваша должница я. Именно я. Для моего супруга вы – отличный, надежный офицер, для меня вы тот, кто дал брату надежду на то, что не всё пропало. Да, потом Фердинанд узнал о верности жены и появился Алва, но в самый страшный час с королем были вы. Как же я хочу видеть вас счастливым!
– Мне ничего не нужно.
– Ничего?
– У меня все есть.
– Да, у вас есть титул и слава, ваши земли не расстроены, а ваши заслуги отмечены орденами, но есть кое-что еще… То, без чего жизнь покажется пустой даже королеве. Мужчинам проще, они могут заполнить эту пустоту долгом, а значит, войной. Но любовь и счастье нужны и вам. Вы будете счастливы с той, кого любите.
– Сударыня…
– Вы удивлены? Зря. Любовь, настоящая любовь – это огонь, его не скрыть. Если вы уверены в своем чувстве к приемной дочери барона Вейзеля, я вам помогу. Это то немногое, что я могу для вас сделать.
– Сударыня, кто вам сказал?
– Неважно, главное – я знаю. Вы здесь, с нами, и я этому рада, но часть вашего сердца остается в Аконе.
– Я служу, сударыня.
– Да, вы служите, но тосковать в разлуке свойственно и капитанам, и маршалам, и королям. К счастью, в вашем случае это легко исправить. Моя племянница Октавия уже в том возрасте, когда принцессе нужно общество достойных молодых девиц. Мне и моим сестрам подругами стали фрейлины матушки, но королевы в Талиге сейчас нет, поэтому придется учреждать для Октавии Малый двор. Разумеется, юная Мэлхен будет приглашена. По завещанию генерала Вейзеля опекуном его семейства утвержден маркиз Вальдес.
– Он… сейчас находится в Западной Придде. В рейде.
– Странное занятие для моряка, но в любом случае Аконы ему не миновать.
3
– Мы ищем Кабаний Лог, – напомнил больше себе, чем «фульгатам», Арно, и Барсук с должным усердием заколошматил в крепкие ворота, за которыми беззлобно лаяли псы. Открыли сразу. Выскочивший во двор лохматый здоровяк с достойными Катершванца плечами немедленно потащил дорогого гостя перекусить. Арно потащился, не скрываясь разглядывая бывшего мушкетерского капитана, а ныне – владельца знаменитых на всю округу пасек, который жужжал не хуже своих любимых пчел. Не прошло и пяти минут, как виконт заподозрил болтуна в родстве с Барботтой, а к началу трапезы окончательно в этом подозрении уверился.
– Сожри меня пень, если я не собирался к полковнику! – капитан-пасечник грохнул кулаком по столу, до смерти напугав плюнувшую сметаной миску. – Вот прямо вчера и собирался, да как глянул на небо, а там – тучища, то-то, думаю, у меня с самого утра поясница ныла. Это на войне – снегопад не снегопад, лезь в седло и вперед, куда скажут. Нет, будь что неладное, я б под любой буран рванул, для полковника-то! Мы ж с ним не чужие, он женился, и я туда же, он в отставку, и я за ним, он с мясцом, я – с медком… Так и соседствуем!
– Господин Зайфец, – по возможности равнодушно уточнил Арно, – у вас ведь несколько пасек?
– Три. Две за грядой и одна поближе, по снегу ни туда, ни туда не пройдешь, мед в доме держим. Вы, как в Логе будете, скажите полковнику, что на днях доберусь к нему, только спину чуток отпустит. А может, вы медку прихватите? Чтоб хватило, пока я оклемаюсь!
– Прихватим, конечно, – заверил виконт. – Удачно, что мы к вам завернули.
– Еще бы! Полковнице кланяйтесь, редкая женщина! Всем хороша, только попробуй-ка к такой подступись! Тут, сожри меня пень, отвага нужна. Эх, проводил бы я вас, да поясница… Так – ничего, а в седло – нет, не полезу!
– Мы теперь найдем, с такими приметами не промахнешься. Спасибо, нам ехать надо, а то слишком поздно заявимся, перед хозяевами неудобно будет.
– Не смею задерживать, – развел руками Зайфец. – Главное, после второго моста сломанную сосну не проглядите. Эх, ну что ж меня скрутило-то так не вовремя!
– Снегопады, – объяснил Арно и поднялся. – Вроде спину чем-то мазать надо, но чем, я не помню. Пойду своих поднимать.
От души накормленные «фульгаты» лениво взобрались в седла, и небольшой отряд двинулся указанной добрым пасечником тропой.
– У хозяина три пасеки, – поделился добытыми сведениями Арно, – одна должна быть поблизости. Говорит, зимой не проехать, и еще он говорит, что собирался в Кабаний Лог, но спину схватило и до сих пор держит. Мед полковнице передал.
– Лжесвидетельство! – припечатал разведчик. – Ездил он вчерась! К вечеру припорошило, конечно, только ёлки – они такие…
– Мелкошишечные? – подыграл подчиненному Арно.
– За шалаш любые сойдут, особливо если сами под снегом. Да вы ж следы в ельнике видели! Конь точно здешний.
– Хозяйский?
– Копыта я не смотрел, конюх рядом болтался, а вот след под навесом видел. Не спутаешь.
– Значит, врет пасечник, – Арно оглянулся. Даже если врун следит за гостями с крыши, дальше леса ничего не разглядеть. – Надо бы ближнюю пасеку глянуть.
– И глянем. Раньер кру-туаз-но у коровницы вытянул, с какого это боку, да и без того б сыскали! Злоумышленник, должно, туда верхом проехал, не прохлопаем.
Не прохлопали. Пасека – огороженные высоким частоколом – а ну как медведь заявится – омшаник десятка на три ульев, летний домишко без печки и пара сараев – оказалась даже ближе, чем думалось. Нашлись под деревьями и следы, причем всё те же: предполагаемый злоумышленник умом не блистал и особо не скрывался. Ворота держали два засова и висячий замок, пришлось доставать веревки и перебираться через верх. Эдита обнаружилась в первом сарае и зашлась в визге. Она явно стала подозревать в людях дурное, и ее можно было понять.
– Это нужно для твоего же блага, – объяснил виконт Сэ и велел: – Хватайте!
Гордость семейства Варнике вопила и пробовала огрызаться, но, чтобы отбиться от «фульгатов», требовалось родиться самое малое рысью. Куда трудней
