Недовольно крякнув, мужчина протянул руку через щель в двери и осветил лицо Катсы. Сначала он сощурил глаза, потом вытаращил их и словно стал совершенно другим человеком. Спешно открыв дверь, лавочник впустил их и задвинул щеколду.
– Простите меня, миледи. – Он указал на стол и вынес стулья. – Прошу вас, пожалуйста, садитесь. Марта! – крикнул он в соседнюю комнату. – Еды, – сказал он растерянной женщине, появившейся на пороге, – и зажги еще свечей. И разбуди…
– Нет! – резко вмешалась Катса. – Пожалуйста, никого не будите. Никто не должен знать, что мы здесь.
– Конечно, миледи, – поспешно сказал мужчина. – Простите мне мою… мою…
– Вы не ждали нас, – сказала Катса. – Мы понимаем.
– В самом деле, – согласился лавочник. – Мы слышали, что случилось при дворе короля Ранды, миледи, и знаем, что вы проехали через Сандер с лионидским принцем. Но после этого мы потеряли ваш след.
В комнату торопливо вошла его жена и поставила на стол тарелку хлеба и сыра. За ней следовала девушка возраста Катсы с кружками и кувшином в руках. Юноша, молодой человек ростом даже выше Раффина, зажег факелы на стенах вдоль стола. Услышав рядом тихий вздох, Катса посмотрела на Биттерблу. Широко распахнув глаза и глотая слюни, девочка уставилась на хлеб и сыр.
– Хлеб, – прошептала она, встретившись взглядом с Катсой, и та не сумела сдержать улыбку.
– Ешь, дитя.
– Конечно, юная леди, – закивала женщина. – Ешьте сколько хотите.
Катса дождалась, когда все сели, а Биттерблу удовлетворенно набила рот хлебом, и только тогда заговорила.
– Нам требуются сведения, – начала она, – совет и помощь. Нам нужна ванна и любая одежда – лучше мужская, – какую вы сможете нам выделить. Но больше всего нам нужно, чтобы о нашем присутствии никто не прослышал.
– Мы к вашим услугам, миледи, – сказал лавочник.
– У нас в доме достаточно одежды, чтобы одеть целое войско, – добавила его жена. – Если вам нужны какие-нибудь продукты, в лавке все есть. И я обещаю вам лошадь, если понадобится. Можете быть уверены, никто не узнает, миледи. Мы все помним, что́ вы и Совет делаете для людей, и всеми силами готовы помогать.
– Мы благодарим вас.
– Какие сведения вам нужны, миледи? – спросил лавочник. – Мы очень мало слышим об остальных королевствах.
Катса бросила взгляд на Биттерблу, которая, словно дикий зверь, впивалась зубами в хлеб и сыр.
– Помедленнее, дитя, – отстраненно сказала она. Потирая лоб, она размышляла, как много стоит рассказать этой сандерской семье. Кое-что им знать необходимо, и есть одна вещь, которая, вероятнее всего, переборет обман Лека. Вещь эта – правда. – Мы пришли из Монси, – сказала Катса. – Перешли через перевал Греллы.
Это заявление было встречено тишиной и округлившимися глазами. Катса вздохнула.
– Если вам сложно в это поверить, – сказала она, – остальная история покажется вам не менее невероятной. Право, я не знаю, с чего начать.
– Начни с Дара Лека, – сказала Биттерблу с полным ртом хлеба.
Катса посмотрела, как девочка слизывает крошки со своих пальцев. Казалось, Биттерблу достигла такой степени экстаза, что даже история злодейств ее отца не могла испортить ей настроение.
– Отлично, – сказала Катса. – Начнем с Дара Лека.
Той ночью Катса приняла не одну ванну, а две. Первую – чтобы избавиться от пыли и оттереть верхний слой грязи, и вторую – чтобы стать действительно чистой. Биттерблу поступила так же. Лавочник, его жена и двое старших детей тихо сновали по дому, набирали воду, грели ее, опустошали ванну, сжигали старые изодранные лохмотья. А потом искали им новую, мужскую одежду и подгоняли ее под своих гостей. Собирали шляпы, плащи, шарфы и перчатки из лавки и из своих собственных сундуков. Косу Биттерблу обрезали по-мальчишески коротко, а Катсу подстригли так, что волосы снова плотно облегали голову.
Ощущение чистоты было великолепно. Бессчетное количество раз Катса слышала рядом тихие вздохи Биттерблу. Она вздыхала оттого, что ей было тепло и чисто, что она мылась с мылом. От вкуса хлеба во рту и сытой тяжести в желудке.
– Боюсь, долго спать нам сегодня не придется, девочка, – сказала Катса. – Нужно покинуть этот дом, прежде чем все проснутся.
– И ты думаешь, это меня беспокоит? Весь вечер был сплошным блаженством. Недостаток сна – ерунда.
И все же, когда Катса и Биттерблу впервые за очень долгое время улеглись в постель – в постель лавочника и его жены, хотя Катса протестовала против такой жертвы, – Биттерблу обессиленно провалилась в сон. Катса легла на спину, противясь иллюзии безопасности, которую создавали тихое дыхание девочки, мягкость матраса и подушки. Она подумала о пробелах, которые оставила в рассказанной только что истории.
Теперь семья лавочника понимала, каким кошмаром был Дар короля Лека. Они знали об убийстве Ашен и о том, почему похитили дедушку Тилиффа. Догадывались, хотя Катса не говорила об этом открыто, что малышка, поедающая хлеб с сыром так, как будто никогда раньше его не видела, была принцессой Монси, сбежавшей от своего отца. Они даже понимали, что, если Лек решит распространить по Сандеру ложную историю, услышанная правда может ускользнуть из их разума. Всему этому семья изумилась, но приняла и поняла.
Катса умолчала лишь об одном и один раз солгала. Умолчала она о том, куда они направляются. Лек может обмануть этих людей, и они признаются, что леди и принцесса постучали в их дверь и провели ночь под их крышей. Но ему не удастся заставить их раскрыть цель пути, которой они не знают.
Солгала же она, сказав, что лионидский принц мертв – убит воинами Лека при попытке покушения на короля Монси. Катса думала, что эта ложь бессмысленна. Вероятность того, что семья лавочника будет говорить об этом, очень мала. Но при любой возможности нужно распространять слух, что По погиб. Чем больше людей считают его мертвым, тем меньше попытаются найти его и причинить вред.
Теперь их путь лежит в сандерские портовые города. Нужно ехать на юг, чтобы поплыть на запад. Но, лежа рядом со спящей принцессой, Катса мысленно перенеслась на восток, к хижине у водопада, и на север, в лабораторию в замке, к фигуре, склоненной над книгой, мензуркой или пламенем горелки.
Как бы ей хотелось отвезти Биттерблу на север, в Рандион, и спрятать там же, где они спрятали ее дедушку! На север, к поддержке Раффина, его терпению и заботе. Но даже если закрыть глаза на ее собственное непростое положение при дворе Ранды, это невозможно. Немыслимо прятать ребенка в таком очевидном месте, да еще так близко к владениям Лека. Немыслимо подвергать такому риску тех, кем Катса больше всего дорожит. Нет, она ни за что не отдаст Раффина человеку, который туманит разум и искажает чувства. Не приведет Лека к своим друзьям. Вообще не будет втягивать в это друзей.
Они с девочкой выедут завтра утром.
