– Ты же говорил, что больше нет родни. А что за род боярский тогда?
Илайя махнул рукой, мол, пустое, но ответил:
– Мирославичи они. Мирослав Вещий, основатель рода, со Святославом Великим князем Киевским на булгар ходил. Сам, говорят, из варягов, а правда это или нет, уж и не разберешь. Да и зачем? Поссорились мы с ними.
– Из-за чего? – удивился Святослав. В этом мире родня слово святое.
Илайя оторвал половину обжаренного в яблочках гуся и одним махом проглотил целое бедро, только косточку выплюнул. Теплый жир потек по подбородку и шее хазарина, капая на халат. Илайя запил гуся вином, закинул в рот яблочко в медовом соусе и ответил:
– Жадные шибко стали, я им говорю, давай смердов ваших продадим, а они мне кукиш. У них знаешь сколько смердов? Можно хорошую цену взять, все поляне да древляне, крепкие, таких на Востоке любят. Выгодное предложение было, а они оскорбились и словами погаными меня поносили. Родня называется.
«Ну, допустим, я вот их понимаю. Если бы мне предложили работорговлей заняться, да еще своими соплеменниками, я бы тоже послал», – подумал Святослав. Но вслух ничего говорить не стал.
Пока Святослав обдумывал слова брата, Илайя успел проглотить половину гуся и принялся за вторую. Хорошо кушает братик.
– Машег, а Аргуф где? Он же с тобой за рухлядью ездил, – как бы между делом спросил Илайя.
Машег и так сидел смурной, а от такого вопроса стал темнее тучи.
– Убили его половцы, что за Святославом гнались.
Илайя на секунду оторвался от жирного гуся и посмотрел на воина.
– Перед смертью ничего не говорил? Мне передать ничего не просил?
Машег встал из-за стола, поправил пояс.
– Нет, смерть его сразу настигла. Я пойду, господин, мне еще с делами разобраться нужно.
Илайя отправил в рот пару сушеных фиников и кивнул головой, мол, иди. А Машег повернулся к Святославу.
– Я живу в соседнем доме, господин. Если буду нужен, пошлите за мной.
Воин вышел из горницы, половицы жалобно заскрипели под верховыми сапогами.
– Машег тебе присягнул? – уловил интонацию в голосе воина Илайя.
Святослав отнекиваться не стал.
– Он сказал, ты покидаешь степь, а он и его люди не могут бросить родную землю. Я тоже остаюсь, – опередил вопрос Святослав.
Брат отложил в сторону гуся и обтер руки о полотенце.
– И почему же ты остаешься? – Приветливое лицо хазарина изменилось, брови сдвинулись, лоб наморщился. – Я в роду старший, прикажу, поедешь со мной.
Святослав кивнул, тоже обтер руки полотенцем.
– Не прикажешь, брат. Я тебе там ни к чему.
– Это почему? – удивился Илайя.
– Сам подумай. Если я с тобой поеду, тоже торговым делом займусь, а потом я вырасту, и будешь ты не самым старшим, а одним из. Придется тебе со мной властью и богатством делиться.
– А коли останешься, не придется?
– Властью точно не придется. Как ты нашим добром распоряжаешься, мне не интересно. Так, будешь мне высылать процент небольшой, по мере необходимости. Я много не потребую. Все добро в обороте останется, и не придется ничего делить. А там, может, дядя за кромку уйдет, и станешь ты настоящим басилевсом торговой империи. У дяди ведь, я так понимаю, никого нет?
Илайя задумался. Заманчивое, конечно, предложение. В таком случае младший братишка никогда не узнает, сколько зарабатывает их торговый дом и сколько ему полагается процентов. В его понимании пятьсот гривен уже большие деньги, раз сравнил с доходом переяславского боярина. А для меня это так, на один зубок. Я рабыню, дочку шейха хорезмского, дороже купил и не жалею. Горячая девка.
– Да, дядя один, не дал Бог ему детей. А ты куда пойдешь? Здесь оставаться нельзя, половцы совсем обнаглели, скоро сюда явятся. Прознали шакалы, чем наш род занимается.
– Неужели только узнали? Мы же давно со степью торгуем? – усмехнулся Святослав.
– Батя всегда степнякам Мирославовичем представлялся, и подрядчики наши тоже, а вот я как-то сболтнул.
«Когда отца нашего им сдал, вот тогда, наверное, и сболтнул», – про себя подумал Романов. А сам продолжил:
– Я на Русь пойду, боярину Путяте в дружину, и Машега с его родичами с собой возьму.
Брат махнул на Святослава рукой – мол, что с тебя взять, не наш ты совсем.
– Варяг ты, а не хазарин. Но раз хочешь, иди.
«Может, убьют тебя там», – подумал Илайя.
– Только мне серебро в дорогу нужно и еще одно одолжение.
– Четыреста гривен хватит? – решил сбить цену расчетливый брат.
Святослав улыбнулся своим мыслям. Да ему и меньше хватит. Пять гривен в год составляет содержание наемника высокого класса, ну еще плюс кормёжка. А за десять гривен можно мастера холопа купить, а то и дешевле раза в два-три, если оптом. Дядя Скулди в ценах хорошо разбирался и племяннику о том поведал.
Романов утвердительно кивнул.
– Может, тогда и триста хватит? – решил закинуть удочку Илайя.
– Мы же в доме отчем, а не на торгу, брат.
Братец прищурился, как будто пытаясь увидеть, кто же сидит перед ним.
– Ох, и изменился ты, Святослав, повзрослел, говор мудреным стал, рассудительный. Не узнаю тебя.
Святослав тяжело вздохнул. «И вправду, ведь не только этот мальчик изменился, но и я сам. Эти несколько месяцев здесь изменили меня больше, чем все то, что произошло со мной за десятилетия прошлой жизни. Изменилось отношение к людям, к самому себе, даже к воздуху, который я вдыхаю каждую секунду. Пьянящий воздух. Сам смысл жизни поменялся, стал, что ли, более осмысленным. А уж эти видения… Вот тебе и не верь в Бога».
– Иногда выбор только один: либо идти вперед, разломив свою уютную скорлупу, пытаясь достичь самых высоких вершин, либо сидеть в скорлупе и ждать, пока тебя в ней же и похоронят.
– Понимаю, – Илайя не заметил, как кубок в руке наклонился и вино тонкой струйкой побежало по дорогому шёлку.
Хазарин вскочил и зло выругался, стряхивая вино ручником.
– Ты говорил, тебе еще что-то нужно?
Святослав встал и подошел к окну, раскинув ставни. На юге не как на Руси, окна просторные.
– Мне нужен большой корабль, чтобы дойти до Херсонеса, а потом ладья до Киева.
Разговор Илайе уже порядком надоел, но все равно любопытно, в чем тут дело.
– Будет тебе корабль, только зачем в Херсон?
– Мне нужен ромейский мастер, что способен изготовить боевую машину любой сложности.
Услышав о боевой машине, Илайя сразу потерял интерес.
– Есть там такой мастер, Никифором зовут. Он приехал из самого Константинополя по приказу императора укреплять стены Херсона, но уже говорят, почти закончил.
– Тогда мне к нему. Ну что, договорились, брат?
Илайя махнул на Святослава рукой, мол, да что с тобой вообще говорить, варвар ты, а не хазарин.
– Ты не подумай, мастер мне нужен не для воинских утех. Есть у меня идея, как можно очень хорошо заработать, особенно если иметь под рукой целую торговую сеть, такую, как наша, главой которой
