– Как вас зовут? – спросила Наталия.
– Мое имя? Я оставил его позади, на Пути, много лет назад. Мне не было от него пользы, оно только тянуло меня вниз.
Его Пес, похоже, осознал, что привел помощь, и расслабился. Он улегся рядом с человеком и со вздохом положил голову ему на колени, и каждые несколько мгновений он поднимал желтые глаза, чтобы заглянуть в лицо хозяина.
– У вашей собаки есть имя? – спросил Оуэн.
– О, она не моя.
Оуэн нахмурился.
– Но я думал…
– Она больше не моя. Ни больше, ни меньше, чем я – ее.
Незнакомец посмотрел вниз и улыбнулся, обнажив редкие зубы серого цвета. Он пригладил шерсть на широкой голове Собаки и почесал ее за ухом. Собака закрыла глаза.
– Думаю, вы можете назвать ее как-нибудь, как вам угодно, – сказал незнакомец. – Я зову ее просто Собака. Мы прошли вместе самые темные дороги и самые красивые дороги тоже.
– Вы путешественник? – спросила Наталия.
Незнакомец, кажется, на мгновение задумался.
– Думаю, путешественник держит в голове место назначения. Место, куда он должен прийти. У меня такого нет.
– То есть вы просто скитаетесь? – спросил Оуэн.
– Да, – кивнул незнакомец и, улыбаясь, указал пальцем на Оуэна. – Да, я Скиталец.
Он снова посмотрел на Собаку, и его улыбка пропала.
– Скоро я уйду туда, куда она не сможет пойти.
– Вы точно умираете? – спросила Грейс. – Может, вы…
– Я не чувствую ног, – ответил он.
Затем он поднял правую руку, сжал и разжал кулак.
– Мне холодно. Я чувствую, как жизнь покидает меня, уходит в землю. В этот камень за моей спиной. В этот холм.
– Сожалею, – произнесла Грейс.
– Почему? – спросил он. – Я наблюдал чудеса и ужасы, видел красоту и повседневные вещи. Я всю жизнь задавал вопросы. Я находил ответы, а иногда находил еще больше вопросов, и довольно часто. Когда мне особенно везло, я находил истину.
Он снова посмотрел на Собаку.
– Мне осталось задать только один вопрос. Но прежде – услуга.
– Услуга? От нас? Ради этого Собака привела нас сюда?
– Нет. Она просто Собака, она привела вас сюда, потому что беспокоится из-за меня. Она понимает, что что-то не так, и надеется, что вы исправите это. И теперь, раз уж вы здесь, я попрошу вас об услуге.
– Что мы можем сделать для вас? – спросила Грейс.
Скиталец прочистил горло и помедлил.
– Когда я умру, вы найдете для нее нового спутника?
Оуэн практически ожидал этого и снова посмотрел на Собаку.
Одна ее лапа дергалась, а губы подрагивали, и Оуэн понял, что она уснула, совершенно не обратив внимания на то, что Скиталец говорил о ней. В данный момент она была с ним, и только это имело значение, и ее жизнь была наполнена смыслом. Оуэн улыбнулся, но это была печальная улыбка. Когда ее хозяин умрет, она не поймет этого. Она окажется совсем одна, растерянная, ей будет больно. Это было нечестно.
– Мы хотели бы помочь, – сказала Наталия. – Но мы… эм, никого не знаем здесь.
– Понятно.
Скиталец почесал бровь большим пальцем, расслоившимся стертым ногтем.
– Я… я волнуюсь о том, что с ней будет.
К горлу Оуэна подступил комок, но он проглотил его и сказал:
– Мы возьмем ее с собой.
Наталия и Грейс уставились на него.
Оуэн знал, что это всего лишь симуляция, и Монро сказал бы, что Собака – это лишь символ, а не домашнее животное, но ему показалось, что так будет правильно. Он знал, с чем Собаке придется столкнуться, и он не мог оставить ее одну в такой момент.
– Мы возьмем ее с собой, – сказал Оуэн, – и присмотрим за ней, пока не найдем ей дом.
– Спасибо, – Скиталец снова закрыл глаза и откинул голову на камень. – Спасибо.
– Не за что, – ответил Оуэн.
– Неподалеку отсюда, – произнес Скиталец, – есть Перекресток. Думаю, там вы найдете хозяина для Собаки, если подождете.
– Мы пойдем туда, – пообещал Оуэн, – и найдем кого-нибудь.
Грейс и Наталия не возражали против его плана, но Оуэн видел, что они не уверены в нем. Никто не улыбнулся и не кивнул. Сказать по правде, Оуэн и сам не был уверен. Если они заберут Собаку и станут ждать на Перекрестке, где бы это ни было, у них останется меньше времени на поиски Вершины и ключевого момента этой симуляции. Меньше времени на то, чтобы выяснить, как она может помочь им остановить Исайю.
Скиталец склонился и прижался грудью к Собаке, лежавшей на его коленях, и обнял ее большую голову. Собака мгновенно проснулась и уселась. Затем она потянулась носом к его лицу, обнюхивая, и лизнула его подбородок. Она скулила.
– Ты знаешь, – сказал он, выдыхая. – Ты чуешь.
Она поднялась на ноги, пододвинулась ближе и снова принялась лизать его лицо, быстро и упорно – его щеки, лоб, нос и губы. Он закрыл глаза и не стал ей мешать. Затем он погрузил пальцы обеих рук в шерсть вокруг ее шеи и подтянул ее ближе, прижавшись лбом к ее лбу.
– Я знаю, – прошептал он. Затем он прислонился к камню и взглянул в небо. – Снег идет. Теперь я задам вопрос.
Но снега не было. Было совсем не холодно.
Оуэн взглянул вверх – и тут пошел снег.
Нежные белые хлопья легко спускались с неба, некоторые из них касались лица Оуэна своими ледяными краями. Собака снова заскулила. Оуэн опустил взгляд и понял, что Скиталец умер. Его тело было пустым. Собака лизала его безжизненное лицо, ждала и скулила, снова ждала и скулила. Затем она взглянула на Оуэна так, будто отчаянно просила его что-то сделать, и снова обернулась на покинувшего ее Скитальца. Ее шкуру засыпало снегом, белым на ее черной шерсти, и она неистово залаяла, но не на что-то и не на кого-то. Она лаяла от растерянности и страха.
Грейс взглянула на тело Скитальца.
– Я понимаю, что он ненастоящий и умер не по-настоящему. Но все равно тяжело.
– Я уже не понимаю, что значит «настоящий», – сказала Наталия. – Когда…
Собака издала звук, похожий на стон, и улеглась рядом с мертвым хозяином, опустив голову на его колени, как несколько минут назад.
– Бедняга, – сказала Грейс.
– Теперь видите, почему я не смог бы оставить ее, – сказал Оуэн. – Хотите поговорить о том, что настоящее, а что нет? По мне, если что-то ощущается как настоящее, значит, оно настоящее. Это я чувствую по поводу Собаки.
– Мы тоже, – сказала Грейс.
Пошел сильный снег, и за несколько мгновений вокруг тела Странника намело сугробы, медленно похоронив его и скорбящую по нему Собаку. Оуэн выглянул за пределы снежного круга и понял, что больше снега нигде нет. Только на вершине холма, где в мгновение ока опустилась температура.
– Думаю, надо возвращаться на Тропу, – сказала Наталия. Оуэн согласился и позвал Собаку:
– Пойдем, девочка.
Она не двинулась с места, даже не посмотрела в его
