– Хозяин, две кружки светлого! – прямо с порога гаркнул Ланзо и направился в дальний угол зала, где за столом в небольшой нише под лестницей расположилась карикатурного вида парочка: плечистый мордоворот и некто худощавый, прятавший рябое лицо под обвислыми полями шляпы. Ганс по прозвищу Типун и фрейлейн Герда, настоящего имени которой не знал никто из нас. Не знала, думаю, его и она сама.
Ганс со своим низким лбом, маленькими глазками и широким скуластым лицом производил впечатление недалекого малого, но на деле отличался изрядной наблюдательностью и для своего кряжистого сложения был противоестественно шустер. А еще он немало поднаторел в искусстве убийства себе подобных. Стригся Ганс неизменно под горшок, но если и походил из-за этого на монаха, то исключительно на одного из тех расстриг, что проповедуют на лесных дорогах о вреде мирских богатств запоздалым путникам.
Происходил Типун из семьи безземельных кметов, издавна батрачивших на соседей. Во время очередной междоусобицы его забрили в солдаты люди местного сеньора, а вкусив вольной жизни, возвращаться в родную деревеньку Ганс не пожелал и прибился к Сизым псам, где служил под командованием Угря. С ним и ушел на вольные хлеба, соблазненный звоном полновесных золотых. Моих золотых.
Громила подвинулся, освобождая место, и спросил:
– Только два пива? А мне?
– Тебе и заказал, – фыркнул Угорь. – Разве сеньор обер-фейерверкер снизойдет до такого пойла? Он вина себе возьмет!
Ганс повернулся ко мне. Я кивнул, и громила расслабился.
– Второй день штаны без дела просиживаем, – пожаловался он, хрустнул сбитыми костяшками. – Даже в морду никому ни разу не дал.
– Успеешь еще, – уверил его Угорь, вытер лоснящееся лицо и гаркнул во всю глотку: – Где там наше пиво?! Хозяин, ты уснул, что ли?
– Ты привлекаешь к нам внимание, – укорил я его.
– Я? – удивился Ланзо. – Да нас скорее запомнят, если мы как мыши сидеть будем!
Замотанная подавальщица притащила пару кружек, и тогда фрейлейн Герда, про которую я совсем позабыл, перегнулась через стол и спросила столь тихо, что едва удалось разобрать слова:
– А где Хорхе?
– Занят, – ответил я.
Фрейлейн Герда печально кивнула и опустилась обратно на скамью.
В нашем мире у сироты-подкидыша не так уж много путей в жизни, особенно у девочки с явственной толикой сарцианской крови. Но Герде повезло: обычно дети от смешанных связей отличались яркой внешностью, она же родилась серой мышкой, смуглой и чернявой, с унылыми черными глазами и неброским личиком. Сутенеры ею не заинтересовались.
Герда промышляла воровством, и промышляла ловко; к пятнадцати годам она не только не лишилась руки, но даже не обзавелась каторжанским клеймом. Хорхе высмотрел ее среди маркитантов, колесивших за Сизыми псами, и убедил меня нанять совсем молоденькую тогда девчушку. Жалеть об этом не пришлось: Герда могла проникнуть туда, куда была закрыта дорога мужчинам, искусно вскрывала замки и отличалась умением день-деньской ходить за человеком по пятам, не привлекая к себе внимания и не бросаясь в глаза.
Ганс влил в себя половину кружки, обтер губы тыльной стороной ладони и спросил:
– Чем займемся?
– Проверим одну квартиру, – ответил я, намеренно упуская подробности.
– Когда?
– Допивайте и пойдем.
Ланзо надул щеки.
– Тру-ту-ту! – задумчиво протрубил он и напомнил: – Еще не стемнело толком.
– Мы на службе епископа! – парировал я и предупредил: – Действуем официально. Никто никого не бьет без моего приказа. И без моего приказа никто ничего не трогает.
– Скукотища! – скривился Ганс.
Я поднялся из-за стола.
– Мы поиздержались немного… – многозначительно произнес Угорь.
– Печально слышать такое, – хмыкнул я и направился к выходу.
Встав на крыльце, вдохнул сырой холодный воздух, поежился. К ночи на улице заметно посвежело. Следом вышла Герда, углядела тень в подворотне напротив и обрадованно ойкнула.
– Стой, дура! – шикнул я, прежде чем девушка успела помахать рукой. – Он смотрит, нет ли хвоста!
Герда тут же поникла и ссутулилась, отвернулась в другую сторону, делая вид, что до человека в подворотне ей нет ровным счетом никакого дела. Вот ведь глазастая! В темноте будто кошка видит!
Самому мне вовсе не требовалось обладать ночным зрением, чтобы заметить Хорхе; присутствие слуги выдало дрожание четок. Я связал и его, и троицу живоглотов с зачарованными бусинами янтаря и теперь мог не только отыскать подручных в случае необходимости, но и всякий раз узнавал об их приближении заранее. Иметь такую возможность казалось мне… разумным.
Появились Ланзо и Ганс, поежились и хмуро уставились на меня:
– Ну?
– Идемте! – позвал я всех за собой и шагнул на мосток через помойную канаву. – Здесь недалеко…
Злополучный Ральф вон Дален снимал квартиру в самом центре города, всего в паре минут ходьбы от главного здания университета. Секретарь епископа нарисовал простенький план, поэтому блуждать по узеньким улочкам в поисках нужного дома не пришлось. И это было просто здорово: подошвы туфель сильно скользили на мокрой брусчатке, и я даже пожалел, что не нашел времени переобуться в сапоги.
Двор особняка отгораживал от улицы не забор, а глубокий овраг, заполнявшийся во время дождей водой. Мы перешли по бревенчатому мосту и начали заматывать лица шарфами.
– Действуем строго официально! – напомнил я, раздавая красные нарукавные повязки. – Сейчас мы представители властей!
Ланзо сплюнул под ноги, Ганс вполголоса ругнулся. Никак не отреагировала на мои слова лишь Герда. Нередко я и вовсе забывал о ее присутствии, столь тихо и незаметно она держалась.
Укрывшись от сыпавшей с неба мороси под навесом крыльца, я отпер входную дверь ключом Ральфа, полученным вместе с бумагами от епископского секретаря, и, прежде чем скользнуть внутрь, предупредил:
– Не шумим!
В коридоре оказалось темно; лишь под дверью, ведущей на половину домовладельца, виднелась полоска тусклого света. Я несколько раз ударил по ней костяшками пальцев, и почти сразу послышались шаркающие шаги.
– Кого там еще принесло? – проворчал пожилой сеньор, озадаченно выглядывая в коридор.
Вместо ответа я сунул ему епископскую буллу – лист пергамента с массивной свинцовой печатью – и грозно спросил:
– Читать обучен?
Сутулый дядечка в домашнем халате, колпаке и тапочках увидел герб на печати, приметил красную повязку на рукаве и ойкнул от неожиданности.
– Чем могу служить… сеньор? – выдавил он из себя после долгой заминки.
– Проводи в квартиру вон Далена! – потребовал я.
– У меня нет ключа! Его забрали!
Я ухватил домовладельца за костлявую руку и вытянул его в коридор.
– У нас все есть.
В окружении мрачных фигур дяденька окончательно струхнул и попытался вернуться за светильником, но я и слушать ничего не стал.
– Веди!
По крутой лестнице мы поднялись на второй этаж, и там хозяин указал на одну из дверей:
– Эта!
Он попятился, но уперся в Ганса.
– Не так быстро! – остановил тот домовладельца, и дядька съежился в ожидании неминуемого удара.
У людей из канцелярии епископа, как видно, в городе отнюдь не самая лучшая репутация.
Я отпер замок, завел домовладельца в небольшую прихожую и указал на пуфик:
– Сядь и молчи!
Хозяин протестовать не посмел, тем более что Ганс, прикрыв за нами дверь, остался стоять, подпирая плечом косяк.
Ланзо и Герду я отправил
