Я стояла с закрытыми глазами – и мама Люка приобняла меня, погладила.
– Думаете, мы проиграем? – тихо спросила я, положив голову ей на плечо. – Люк не победит?
Она невесело усмехнулась.
– Я знаю своего сына. В его жилах течет такая кровь, что он сделает все. И победит или…
Она не стала договаривать, и правильно. Смерть последние дни ходила слишком близко к нам, чтобы еще давать ей силу поминанием всуе.
– Да… – проговорила я почти неслышно. – Люк такой.
Мы стояли, молча глядя в зеленеющий парк. В воздухе разливалась березовая горечь, и запах этот показался мне вдруг очень уместным рядом с леди Шарлоттой и ее темными грустными глазами, жестами отчаяния – когда она поднимала тонкую кисть ко лбу и замирала так на несколько секунд – и вдовьими, темно-фиолетовыми цветами в одежде. Кого бы ни потеряла леди Лотта, она несла свое горе с достоинством королевы. Уметь бы мне так контролировать эмоции.
Я совсем не видела сестер эти две недели. Мы созванивались с Полиной и Василиной, но говорить долго я не могла; родные, слава богам, меня понимали, и мы общались очень быстро, какие-то минуты. Поля рассказывала про свои успехи в борьбе за человеческую ипостась – и это придавало мне сил, когда нужно было в следующий раз пережить втыкание иглы, – Василина делилась новостями: одной из последних было приручение огненных духов. Старшая сестра передала мне формулу вызова, но, как бы мне ни было любопытно, я не имела времени экспериментировать. Да и побаивалась, что силы моей крови не хватит, чтобы обуздать их. В любом случае, у меня были более важные дела, а овладение родовыми способностями я отложила на потом.
Я очнулась от звука хлопнувшей двери – санитары вывезли солдата из операционной. Тяжело поднялась и, прополоскав рот водой, чтобы сбить тошноту, принялась медленно наводить порядок. За две недели, прошедшие с приезда первых раненых, я набила руку на поверхностных ранах, но на что-то большее у меня не хватало знаний. Но зато я освобождала время на сложные операции и возможность отдохнуть для доктора Кастера, который для узкопрофильного специалиста творил настоящие чудеса.
Из операционной я вышла, качаясь от голода и слабости. В лазарете пахло дезинфектором и лекарствами, из второй операционной раздавались тихие голоса – там работал доктор Кастер, и у него операция должна была продлиться куда дольше, чем моя. Часы над столом дежурной медсестры показывали полдень, и с одной стороны, нужно бы поесть, чтобы не упасть без сил, а с другой – опять ведь накатит дурнота, и не дай боги, на глазах пациентов…
Второй этаж постепенно превратился в лазарет, а с другой стороны коридора расположился наш «детский сад», который взяла на себя леди Лотта. Детей периодически привозили с захваченных территорий – в их числе и потерявшие родителей, и дети слуг, эвакуированных Люком из Лаунвайта, и местных работников, которые попросили убежища для своих семей. Они верили, что мы успеем их спасти, если враг перешагнет через укрепляемые Люком форты. Хотелось бы мне не обмануть их веру. Я-то гарантированно имела возможность уйти с помощью переноски. А вот рассчитывать на постоянно барахлящие, а то и вовсе отказывающие Зеркала и телепорт было страшно.
Я миновала детскую, различая тихий голос леди Кембритч – и перед тем, как подняться в свои покои, все же решила подышать свежим воздухом. Может, тошнота пройдет и я смогу нормально поесть. Спустилась по лестнице, быстрым шагом прошла мимо ширм, закрывающих импровизированный лазарет в холле, и распахнула двери, задохнувшись от солнечного света и бодрящего ветерка.
Чуть поодаль курили солдаты; при виде меня они вытянулись, поклонились. Я кивнула в ответ, расслабленно прижалась спиной к нагретому камню стены и закрыла глаза. И почти заснула, расслабившись под ласковым мартовским солнцем и потеряв счет времени.
– Марина?
Я распахнула глаза и едва удержалась, чтобы не взвизгнуть. От счастья в груди разливалось медовое тепло, а я стояла и улыбалась, глядя на Мартина, появившегося напротив меня. Обритого, похудевшего, в военной форме. Рядом с ним стояла Виктория, но меня это ничуть не смутило.
– Не верю своим глазам, – сказала я с нежностью, протягивая ему руки. Он взял их, сжал, привычно широко усмехнулся. Глаза его сияли.
– Я ведь обещал, что навещу тебя. Марина, представляю тебе Викторию…
– Мы уже знакомы, – напомнила я недоуменно.
– …жену самого невероятного мужчины в мире…
– И самого скромного, – добавила волшебница беззлобно.
Мартин усмехнулся и спокойным, привычным жестом приобнял ее за талию. И время вдруг замерло: я осознала, что вот она, новая реальность, где мы уже совсем другие люди, немного чужие друг другу, и наше общее счастливое и легкое прошлое осталось где-то там, до войны. И неожиданно для себя всхлипнула, продолжая улыбаться.
– Я так рада, – сказала я сдавленно. – Рада тебя видеть, и вас, леди Виктория. И желаю вам счастья. Присоединитесь ко мне за обедом?
– Я же говорил, что нас тут накормят, – заговорщически проговорил Мартин, ухитрившись одновременно подмигнуть мне и поцеловать волшебницу в макушку. Он дурачился – но я видела его серьезные, уставшие глаза; он вел себя как дамский угодник – но все его внимание было сосредоточено на Виктории.
– И накормлю, и заговорю до смерти, не сомневайтесь, – подтвердила я, чувствуя необычайную легкость. Даже тошнота немного отступила, когда я поднималась по крыльцу.
– А я проснулся с утра – второй день затишье, ни жуков тебе, ни иномирян, – говорил Мартин мне в спину, – и предложил Вики навестить тебя. – Он зашел за мной в холл, увидел койки с лежащими ранеными, санитарок, едва слышно присвистнул. – Гляжу, у тебя тут свои развлечения.
– Не скучаю, – откликнулась я, с удивлением заметив среди перестилающих белье на освободившихся койках девушек рыжеволосую Софи. Она тоже заметила меня, опустила глаза, и я отвернулась. Потом решу этот вопрос.
Навстречу мне спешил дворецкий, и я кивнула ему:
– Ирвинс, обед на троих в мои покои. И предупредите леди Шарлотту и леди Маргарету, что сегодня у меня гости.
– Да, ваша светлость, – кротко откликнулся старый слуга и направился к кухне.
– А счастливый супруг на фортах? – продолжал Мартин. Я, уже ступившая на лестницу, с удивлением взглянула на него.
– Да. А ты-то откуда знаешь?
– Так очаги сопротивления все наперечет, – пожал плечами Мартин, поднимаясь вслед за мной. – В Инляндии Дармоншир с юга и Форштадт с севера, плюс несколько земель на западе, у моря, еще держатся. И у нас в Блакории северо-восток полукругом от гор. Мы сейчас окопались в Нордшере, это городок на севере Блакории, так что хотя бы есть где помыться и поспать.
