Под окнами раздался оглушительный сигнал клаксона, и мы посмотрели на улицу. Опять два грузовика – из них уже аккуратно сползали первые раненые. Мы переглянулись и побежали к выходу.
У дверей замка стояли носилки; я, торопливо накинув халат и передник, повязав волосы, подхватила одни, вторые взяла Маргарета. Она уже была в халате. Из-за распахнутых дверей слышны были команды санитаров, стоны раненых. Там царил организованный хаос. Командовала моя акушерка, на время войны переквалифицировавшаяся в старшие сестры, – она увидела нас, помахала тетрадью, куда записывала раненых. Санитары таскали лежачих на первичный осмотр. С тяжелыми счет шел на секунды: даже правильно переналоженный жгут или поддерживающий укол могли отсрочить смерть.
– Сколько? – крикнула я пожилому шоферу, передавая носилки санитару, который стоял в кузове.
– Шесть тяжелых, – ответил водитель, оторвавшись от кружки с водой – пил так жадно, будто сутки этого не делал.
Мужчины спустили раненого вниз – молодой солдат, без ноги, с закатившимися глазами. Я присела взяться за ручки носилок, оглянулась в поисках Риты – но с другой стороны уже встала рыжеволосая Софи.
– Этого наверх! – крикнула я. В царившем хаосе тихо говорить не получалось.
На втором этаже я быстро сняла с солдата одежду, осмотрела на предмет незамеченных ран, обмыв и обтерев обеззараживающим, сделала пометки в карте, прикрепив ее в изголовье койки, и сдала пациента на руки Россу Ольверу. Виталист начал накладывать удерживающий кокон, чтобы в ожидании операции больной не умер. Лучше бы стазис, конечно, но Ольвер не был достаточно силен, чтобы наложить стазис на длительное время.
Хлопнула дверь операционной, доктор Кастер с красными от недосыпа глазами прошел внутрь, за ним спешил анестезиолог – он иногда ассистировал нашему чудотворцу. А я побежала обратно к машинам.
Через три часа в замке опять воцарилась тишина. Доктор Лео начал уже вторую операцию, и я, закончив перевязки и выставляя ампулы с кровеостанавливающим и витаминами на вечерние уколы, с тоской подумала, что нужно срочно искать второго хирурга, иначе Кастер долго не протянет. Хотя, возможно, ему и не придется долго надрываться – препараты кончатся раньше. С нынешним завозом раненых запасы заметно уменьшились.
Нужно было присоединиться за ужином к леди Лотте и Рите, но эмоций сегодняшнего дня оказалось слишком много – мне снова требовался свежий воздух.
Солнце клонилось к закату, освещая натянутые веревки, куда санитарочки развешивали одежду, снятую с солдат, выстиранную и обработанную от вшей и прочих паразитов. Одна из девушек направилась к замку, прижав к боку большую опустевшую корзину. Увидела меня, замерла – и подошла.
Я не хотела с ней разговаривать. Но уходить было подобно бегству.
– Ваша светлость, – сипло сказала Софи, целовавшаяся с моим мужем, – видите, я осталась тут. Хотела попросить вас не выгонять нас с детьми. Я могу быть полезной.
Я неохотно покосилась на нее. Голос еще не восстановился, и на руках были видны пятна от холодового ожога. А вот лицо уже очистилось от них. И она была прехорошенькой – яркой, сочной. Неудивительно, что Люк не прошел мимо.
Маргарета Кембритч
Меня одновременно кололи вина и злость. И, чтобы не поддаваться ни тому, ни другому, я заговорила.
– Где ваши девочки?
– С леди Шарлоттой, госпожа.
Я кивнула. Точно, я же видела их там днем.
– Так что вы решите, ваша светлость? – немного грубовато поинтересовалась она, поставив корзину на крыльцо. – Вам и глядеть на меня, должно быть, тошно, да куда мне переезжать сейчас? Здесь мы с детьми хоть в какой-то безопасности.
Я молчала, потому что она была права: рядом с ней мне было невыносимо, и видеть ее не хотелось. И она, похоже, что-то усмотрела на моем лице, потому что заторопилась:
– Я отработаю, богами клянусь! Я тоже не только полы мыть да утки выносить умею. Могу и укол поставить, и капельницу сделать. У меня мама была медсестрой, я ей помогала до пятнадцати лет. У нас район знаете какой был? Постоянно кто с ножевым, кто с пулей. Чуть что – к матушке везли, в больнице-то полицию сразу позовут. А она меня в помощь. Говорила, что еще денег заработает – и на врача меня выучим.
– И почему не выучили? – поинтересовалась я равнодушно.
– Да что вы, – Софи стянула с рыжих волос косынку. – Мамку ограбили и убили, а отчим меня на улицу выбросил. Благо меня почти сразу Билли подобрал. Не успела хлебнуть по полной.
– Билли – это ваш муж? – я с трудом припоминала, что рассказывал Кембритч.
Она с изумлением посмотрела на меня и хмыкнула.
– Это его светлость сказал вам? Билли – это мой сутенер, госпожа, ну и любовник. Я работала в его клубе. И любила, потому что он меня от такого спас… лучше вам и не знать.
Я закрыла глаза. Мой муж в день нашей свадьбы целовался с проституткой.
– Лорд Кле… тьфу, Дармоншир, госпожа, всегда был добр и относился ко мне как к леди. Не обидел ни разу. И от смерти меня с девочками спас, здесь спрятал. Не трогал меня, не думайте, хотя, – она усмехнулась, – я б не против была. А я, видите, как его отблагодарила. Весь замок меня ненавидит.
Она наконец замолчала, продолжая стоять рядом со мной, сминая в руках платок и глядя в парк.
– Ну, я тогда буду собираться, – сказала она грустно. – И простите меня, госпожа. Ваш муж – хороший человек, уж поверьте мне. Мне хороших попадалось немного.
И хотя это была чистой воды манипуляция, я поняла: как бы ни хотела, я не способна ее выгнать. Слишком свежи в памяти времена, когда моя жизнь зависела от милости других людей. И слишком сильно до сих пор давило чувство вины из-за того, что я чуть не убила Софи.
– Оставайтесь, – буркнула я. – Сейчас каждые умелые руки на счету.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
– Что?
– Оставайтесь, – повторила я сухо. – Дети ваши ни в чем не виноваты, да и мне все равно, кем вы были, если вы сейчас будете честно трудиться. Война равняет всех. А теперь идите. Я хочу побыть одна.
Софи присела в книксене. Глаза у нее были шальными и изумленными, как у собаки, которую много били и вдруг погладили.
– Спасибо, госпожа. Спасибо!
– Да идите уже! – почти рявкнула я – потому что все равно все помнила.
Она подхватила корзину, потянула на себя дверь и вдруг обернулась.
– Вы тоже хороший человек, леди Дармоншир, – произнесла она тихо. – Не надо бы мне это говорить, но я на вашем месте себя бы не оставила. Нельзя так всем доверять.
Я не ответила, и она скользнула в холл, оставив меня наедине с клонящимся к закату солнцем.
Через полчаса я выруливала с шоссе на дорогу к фортам. Нужно было поговорить с Люком, и я решила
