Будут ли сыновья и дочери убитых мужчин смотреть на нее так же, как она смотрела на Скаеву?
Кем она стала?
«Сосредоточься на главном, Корвере».
Отмахнувшись от неприятных размышлений, Мия повернулась обратно к Эш и пробормотала:
– Ну, давай сначала дождемся, пока я найду решение, а потом уже начнем беспокоиться, лады?
– И насколько ты близка?
Мия пожала плечами.
– Близка, но недостаточно.
Эш кивнула на Джессамину.
– Ну, если все-таки решишь формулу, храни это в тайне. Если это твой единственный шанс победить в зале, можешь быть уверена, что наша мисс Красноголовка это отметит.
Мия взглянула на Эшлин.
– …А ну-ка повтори.
– Что повторить?
– Красноголовка это заметит…
– …Что?
– «Красная георгина», – выдохнула Мия с округлившимися глазами. – Яд «Чернометка».
– А?
Мия перелистнула страницы, пока не нашла одну, сплошь испещренную закорючками, и провела пальцем по записям. Эш открыла было рот, но Мия подняла руку, моля о том, чтобы та помолчала. Затем быстро написала формулу. Перевернула страницы между новой и старой. Наконец, подняла взгляд на девушку, улыбаясь так широко, что были видны все зубы.
– Эшлин, я тебя сейчас расцелую…
– …А я уж и не надеялась, что ты предложишь.
– Ты гребаный гений! – воскликнула Мия.
Девушка повернулась к брату и ухмыльнулась.
– Видишь, я же тебе говорила…
Мия встала, дернула Эш за уши, придвигая ее ближе к себе, и звонко поцеловала прямо в губы. Трик нарочито громко захлопал в ладоши, но Мия уже собирала записи и мчалась из Небесного алтаря. Джессамина с Диамо смотрели ей вслед, тихо переговариваясь между собой. Трик с Эшлин наблюдали, как она скрывается из виду на нижнем этаже, а Осрик вернулся к завтраку, качая головой.
– Носится постоянно, как неадекватная.
– Зато целуется хорошо, – Эш усмехнулась. – Я понимаю, почему ты аж из штанов лезешь из-за нее, Трикки.
Двеймерец сохранил каменное выражение лица.
И спокойно потянулся за еще одной булочкой.
Всю оставшуюся перемену Мия провела у себя в комнате, сгорбившись над пергаментом с неизменной угольной палочкой в пальцах. Она разложила на кровати все записи и повторяла рецепт варева снова и снова. Прозвенел колокол, приглашающий на ужин, но девушка даже не шевельнулась, одну за одной выкуривая сигариллы, чтобы заглушить голод. Мистер Добряк пробегался взглядом не-глаз по ее решению, страница за страницей, и постоянно мурчал.
– …Изобретательно…
Мия щедро затянулась.
– Если сработает.
– …А если нет?..
– То придется тебе искать нового лучшего друга.
– …А у меня есть лучший друг?..
Девушка стряхнула пепел на мордочку не-кота. Услышала звон колокола, оповещающий о наступлении девяти часов, тихие шаги аколитов, расходящихся по своим комнатам. Чьи-то тени перекрыли полоску света, проникающего из коридора. А затем под дверь протиснулся сложенный кусок пергамента.
Мия вскочила с кровати, бросилась к двери и выглянула в коридор. Никого. Подняла пергамент, развернула его и прочитала выведенные там слова:
Я хочу тебя.
Т.
От них сердце Мии забилось быстрее – треклятые бабочки снова взмахнули крыльями в животе. Она посмотрела на Мистера Добряка, продолжая сжимать сигариллу губами. Не-кот сидел на кровати в окружении моря записей. Не произнося ни слова.
– Нужно быть полной идиоткой, чтобы снова выходить после девяти часов.
– …Особенно вечером перед состязанием Солиса…
– Пора ложиться спать.
– …Любовь всех нас делает глупцами…
– Я не влюблена в него, Мистер Добряк.
– …Хорошо, что всем так кажется…
Собрав все страницы с кровати, Мия сложила их в блокнот и крепко перевязала, после чего спрятала под нижний ящик тумбочки.
– Прикроешь меня?
– …Как всегда…
Мистер Добряк скользнул под дверь, проверяя, нет ли кого в коридоре. Мия натянула на себя тени и потускнела во мраке. Крадясь следом за не-котом, она медленно брела по длинному коридору, и тихая подошва не издавала ни шепота от прикосновения к каменному полу. Через проход впереди замаячило размытое очертание Десницы, и Мия замерла, прижавшись к стене. Она дождалась, пока тот скроется из виду, прежде чем продолжить движение, и наконец остановилась за дверью Трика.
Дернув за ручку, обнаружила, что та заперта. Присев на корточки, Мия заглянула в замочную скважину и увидела Трика на кровати, читающего при свете аркимической лампы. Сфера откидывала длинные тени на пол, и Мия потянулась к ним. Вспоминая, каково снова быть той четырнадцатилетней девочкой. С могуществом ночи в ладонях. Больше не страшась его. Того, кем она была. Чем была.
И закрыв глаза, Мия
шагнула
в тень
у своих ног
и вышла из тени
в его комнате.
Трик вытаращил глаза, когда из тьмы возникла девушка, волосы которой будто шевелились от невидимого ветра. Из его рукава скользнул нож, но замер в руке, когда Трик узнал гостью. Двеймерец покосился на закрытую дверь, в его глазах читался вопрос.
Мия скинула обувь с ног.
– Мия?
Стянула рубашку через голову.
– Ш-ш-ш, – прошептала она.
И вопросы в глазах Трика растворились.
Глава 29
Разрыв
Мия проснулась в его объятиях.
Забыв на секунду, где находится и что ждет впереди. Трик еще спал, его грудь медленно поднималась и опускалась. Мия недолго наблюдала за ним, и ее мысли начали мутнеть. Затем, подавшись вперед, она поцеловала его, словно в последний раз.
Девушка тайком вышла из комнаты, все еще в одежде с прошлой ночи. Перепрыгнула из тени в тень. Прислушалась к призрачному хору и звукам пробуждения Церкви. Возникла в Зале Надгробных Речей под статуей Наи. Взглянула в лицо самой Ночи.
– …Мальчишка…
Мия посмотрела на тень у своих ног. На не-глаза внутри нее.
– Что «мальчишка»?
– …Это не должно больше повториться, Мия…
Она повернулась к богине и медленно кивнула.
– Я знаю.
– …У вас нет будущего…
– Я знаю.
Мия пробежалась взглядом по безымянным склепам в стенах. Необозначенным могилам падших слуг Матери. Посмотрела на камень под своими ногами. Под подошвой ее ботинок находились тысячи жертв Церкви. Ей по-прежнему казалось странным, что после смерти от слуг Наи не оставалось даже имени, в то время как те, кого они забрали из этого мира, были увековечены в граните. Мия подумала о Резне в истинотьму. О десятках людей, погибших от ее руки. Об ослепляющем свете. Реме. Дуомо. Скаеве.
Маме.
Папе.
Когда все – кровь, кровь – это все.
Прозвенели утренние колокола, но Мия не двигалась с места.
Минуты проходили незаметно, но девушка продолжала смотреть.
Богиня смотрела в ответ. Безмолвная, как всегда.
– …с тобой все хорошо?..
Мия вздохнула. Медленно кивнула.
Все прекрасно.
Остальные аколиты уже собрались в Зале Песен – сытые и отдохнувшие. В кругу в центре комнаты стояли четыре Десницы в черных робах, одна держала в руке череп со срезанной макушкой, напоминающий человеческий. Рядом с ними высился шахид Солис, подняв слепые глаза к потолку. Мия прибыла одной из последних – ее медлительность превзошла только Эшлин, влетевшая в зал на последних секундах. Шахид песен обратил взор своих подернутых белизной глаз на девушку и скривил губы.
– Очень мило с твой стороны, что ты присоединилась к нам, аколит, – сказал он.
– Очень мило… находиться здесь с вами… – с трудом пропыхтела Эшлин.
– Боюсь, это ненадолго.
Повернувшись к другим аколитам, Солис
