— Так, — Оль аккуратно высвободил руку и поднялся, — ежели все так, как ты сказала, так мы с Кальеном без утрат из этой истории не вылезем. А я не вижу, отчего это мы должны отдуваться за чужие промашки, с какого такого испугу нас назначили виновными. Спросили хоть бы о чем-то. Растолковали, какая такая вина на нас… Пойду к Террию.
Последнюю фразу гласник договаривал уже от двери, всовывая ноги в ботинки.
Эльфийка немного повеселела: решительный и насупленный Оль был ей знаком чуть лучше расстроенно-оторопелого. С улыбкой Эйла смотрела, как он возится с завязками ботинок и куртки, — с виду неуклюжий, как большой мохнатый медведь, а на деле — такой же, как медведь, цепкий, сильный и смекалистый.
Из-под стола показалась голова Мавки с потешно навостренными ушами. Хозяин вроде бы вовсе забыл о ней и брать с собой не собирался, но и не возразил, когда Мавка, придав морде самое независимое выражение, подошла и встала у двери.
— Гляди, не повреди Террия, — с деланной строгостью напутствовала гласника эльфийка.
— Это как получится. — Ответная улыбка на долю вздоха осветила его лицо и тут же пропала. Словно привиделась.
* * *Террибар глядел в потолок и сочинял послание наместнику ближайшего города, Неплужа. Получалось плохо. Бумаги в запасе осталось мало, а слов в голове теснилось много, но все эти слова казались Террибару недостаточно убедительными.
Некоторое время наместник даже всерьез размышлял, не лучше ли съездить в Неплуж самому и все объяснить.
— Нет, — вслух сказал он себе, — не лучше.
Да и писать, откровенно говоря, тоже без толку: тамошний наместник — человек нахальный, вредный и жадный, не станет он помогать Мошуку.
— Ась? — Со шкафа выглянул призорец-ратушник: озабоченная мордочка, покрытая серым мехом, круглые глаза, голые длинные пальцы.
— Ничего-ничего, — пробормотал Террибар.
Другие города на западе и юге от Мошука — поменьше, победнее, а переезжих к ним привалило выше горлышка. Города на северо-востоке — слишком далеко, между ними и Мошуком лежит Пизлык. А на востоке — сытый благополучный Эллор, но эльфы уже отказались помогать всерьез, а на несерьезной помощи зиму и весну не протянуть.
Террибар оперся локтями на стол и сердито посмотрел на лежащий перед ним клочок бумаги.
— Ну? И куда еще тебя слать, если не в Неплуж?
Бумага безмолвствовала.
На шкафу зашуршало, призорец сел, свесил ноги в кожаной обувке.
— Помрем? — деловито спросил он.
— Быть может, нас спасут тролли, — проворчал Террибар, — и оборотни.
А в самом деле, не снарядить ли охотников? Грибники же ходят в Пизлык, пусть и недалеко, на полперехода — дальше начинаются темные сосны, которые считаются границей между мирами леса и Ортая. Так, может, получится условиться с троллями об охоте? Когда им нужна помощь — приходят же, отчего мы не можем?
— А в Пижлыке ма-авки, — плаксиво затянул призорец, — бегают по тра-авке…
— Это верно, — Террибар вздохнул, — за мавок и прочих кикимор тролли не в ответе. Не говоря уже про оборотней.
— Помрем, — заключил призорец и исчез на шкафу.
Террибар откинулся назад, и стул встал на задние ноги, как собака, просящая подачку. Придерживаясь пальцами за край стола, наместник стал покачиваться взад-вперед.
А может, и нет в Пизлыке никаких оборотней! Кто их видел-то?.. Или есть? Небось не загонишь в лес охотников под страхом лохматой напасти!
И тут в коридоре затопало, гупнуло, дверь распахнулась от пинка и с грохотом шарахнулась о стену. Из темноты коридора на Террибара рванулось что-то крупное и, как показалось ему с перепугу, — лохматое.
— Йяй! — взвизгнул наместник, отшатнулся и грохнулся навзничь вместе со стулом.
В ушах зазвенело, перед глазами все перевернулось, потом качнулось, а затем над столом показалось лицо городского гласника. С непередаваемым выражением он рассматривал лежащего на полу наместника. Со шкафа слышался шорох.
— Оль! — выдохнул Террибар. — Это ты! Я так рад тебя видеть!
Гласник засопел и пропал из виду. Наместник, потирая затылок, поднялся на ноги, поставил на место стул. Оль, против обыкновения, не сел ни на второй стул, ни на край стола, а встал напротив, тяжело опершись на столешницу обеими руками.
— Ты чего такой?
Садиться наместник не стал — не хотелось глядеть на взъерошенного гласника снизу вверх.
— Я чего? — Оль стукнул по столу. — Это ты чего? Кто Хону воспретил повиниться за поле, а?
— Ну я, — поморщился Террибар.
Мавка обошла стол и тоже уставилась на наместника неодобрительно. Со шкафа осторожно выглянул призорец.
— Ну ты, — передразнил Оль. Лицо его наливалось багровым, — и на кого теперь подумают, ты не знаешь?
— Знаю, — набычился наместник, — а ты не понимаешь, какие времена приходят? Какая зима нас ждет, а хуже того — какая весна? Какое будет у людей настроение? Как быстро они друг другу припомнят старые счеты? Понимаешь, да?
Оль молчал.
— И что я должен делать, скажи мне? — продолжал наместник, сам не замечая, как повышает голос. — Возложить на Хона вину за то, что город лишился зерна? Чтобы настроить людей против стражи? Если люди станут ненавидеть стражу — кто удержит порядок в городе, ты, что ли?!
— А что они станут ненавидеть магов из-за чужого растяпства — это тебя не тревожит, — медленно проговорил Оль.
Террибар вздохнул и сел.
— Побурлят и успокоятся. Вы ж маги, с вас спрос не такой, как с обычных
