Изабель помогла ей. Раскрыла глаза на многое. Помогла справиться со страхами, что жили внутри ее. Изабель стала ей ближе, чем потерянные сестры и тети. Единственное, что испанка не смогла, это заменить мать. Хотя нужно ли было это Шейле после всего случившегося в ее жизни?
Наверное, все же да. Творившийся в живом котле по имени Фриско ад просил дать выход чему-то человеческому. Тем более что Шейла не ходила в единственную англиканскую церковь района. Слишком хорошо многие из врагов знали ее страсть к вере. Или, вернее, к замаливанию грехов.
Про веру они говорили часто. Шейла даже настраивалась на споры. Как-никак, Изабель католичка, если судить по распятию и Святой книге на латыни. Не каждый человек мог знать латынь, а она знала.
– Pater noster, qui es in caelis… Шейла, не квинчелис, прости Боже, нет… кви эс ин челис, ударение на Е, Шейла… sanctificetur nomen tuum. Adveniat regnum tuum. Fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra… Шейла, пожалуйста, не мешай… Panem nostrum quotidianum da nobis hodie. Et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris. Et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo. Amen.
Изабель заканчивала читать молитву, стоя коленями на маленькой скамеечке, вставала и не реагировала на редкие и едкие комментарии Шейлы.
А потом они ложились спать. И начинали разговор. О людях. О городе. О стране, что погибла в Бойне. О Бойне. О Восточном побережье и Нью-Мексико, откуда приехала Изабель. О модных нарядах дорогих цыпочек на улицах. О копах, совсем потерявших меру в поборах. О проблемных клиентах и о ноже, приставленном Шейлой к горлу одного. И о ней, о самой Шейле.
– Ши, – как-то раз, свернувшись по-кошачьи, спросила Изабель, – хочу задать один вопрос. Он очень личный и, возможно, больной.
– Задавай. – Шейла ворочалась. Устроиться удобнее никак не получалось. – Не отстанешь ведь, знаю я тебя.
– Ты смогла справиться с самым главным в своей жизни. С твоими потерями и тем, что с тобой сделали… – Изабель помолчала. – Как у тебя это получилось?
Шейла вздохнула.
– Это Дюффрэ. Чертов сукин сын, бросил меня. Я даже его часы разбила. Молотком, представляешь. Злилась на него: бросил меня, уехал. А потом поняла, что все-таки он поступил правильно. Не взял с собой, подарив защиту и превратив в собачку, как у миз супруги лейтенанта полиции. Смешная тварь, правда? Как, говоришь, чихуа-хуа?
– Так… – Изабель встала и налила воды. – Собачка смешная. Миз лейтенант полиции – тоже. Дюффрэ я видела, и он не особо смешной. Не уходи в сторону, мы говорили, как бороться со страхами.
– Ты зануда, знаешь? Хорошо, что знаешь. Он тоже говорил со мной. У него в голове столько всего, и откуда? Когда я расплакалась, он продолжал говорить, развеселил, потом заставил говорить снова. Сказал, что пси… психолол…
– Психология?
– Точно. Сказал, что психологию придумали все-таки не зря. И что сейчас мне бы не помешал кабинет с диваном и нормальный дипломированный доктор. Я его не поняла, если честно.
– Хм… Действительно, интересный тип. А дальше?
– А дальше он долго рассказывал мне про свою жизнь, про то, что надо жить полной жизнью. Не оставаться там, в прошлом, не думать только о плохом. И что надо мне будет возвращаться к жизни. Он был жесток, Дюффрэ. Но в чем-то очень справедлив. Да, у тебя, Ши, не будет детей, точно. Так и сказал, Изабо, слово в слово. Но это не повод наплевать на себя. Потому что без личной жизни даже собаки сходят с ума. Самое главное, встретить хорошего человека. Я даже думала, что он о себе. Но потом он ушел.
– Бросил тебя?
– Ай, отстань. Да, бросил. Да он и не должен был мне ничего. Ну, а потом я встретила Энрике. И как-то раз мы перепили, потом кого-то гоняли по улицам, потом еще пили, а потом проснулись вместе. И утром я вспомнила, что мне было хорошо. А сейчас скучаю по этому делу. Сильно скучаю. Даже больше, чем по нему, дурачку. Погиб из-за меня…
– Он погиб, потому что не хотел работать на ферме, в мастерской или возить грузы с Востока. – Изабель закурила. – А вовсе не из-за тебя. И хорошо, что вы были так молоды. Молодость может быстро забыть. И спасибо этому парню, подарившему тебе тебя новую. Женщину. А не озлобленную сучку, видящую в мужчинах только уродов, козлов и законченных выродков. Хотя таких хватает.
– Изабо?
– Да?
– Со мной все понятно, я тут практически взаперти. А почему у тебя нет мужчины?
Изабель помолчала.
– Потому что мои предсказания часто сбываются. И они меня боятся. Но не бойся, с ума, как шавка миз лейтенант полиции, не сойду. Фриско большой город, и в нем много веселых заведений с койками на втором этаже.
– Так ты из-за этого порой возвращаешься под утро? А я-то думала… А как же любовь?
Изабель улыбнулась.
– Это вредно, любить кого-то, привязываешься. А так… только ради здоровья, понимаешь? Давай спать, Ши, завтра сложный день.
Простых дней случалось мало. Бойня вносила коррективы во все. Многие хотели знать наперед многое.
Удачный ли окажется фрахт до Города ангелов? Удачный, если Умеренность встанет с тремя пажами, а экипаж «Улисса» получит аванс для закупки ЭМИ.
Стоит ли покупать скот в Остине или начать растить самому? Стоит, если Фараон покроет Жрицу и… Я не знаю клички вашей скотины, и вам стоит слушать дальше.
Изменяет ли супруга? Да. С молочником. Карты здесь ни при чем. Разберитесь сами, Таро не поможет.
Придет ли в мир Антихрист? Несомненно, ибо так говорит Книга. С Новой Церковью отношений не поддерживаю. И не знаю командора. И этого тоже.
Покажет ли колода, надо или не надо идти к врачу Янгу? А вы перед этим были с девочками? И не пользовались. Таро показывает, что вам стоит сходить к Джеймсу Фоллингу. Он берет больше, но не выдает клиентов и кладет их на обследование поджелудочный железы. До свидания… Шейла, набери доктора Фоллинга и вечером сходи за комиссионными.
И так каждый день, кроме воскресенья.
А потом к ним зашел человек в синих солнечных очках и с густой длинной бородой.
Шейла замерла, услышав условный кашель Изабель. Такого не случалось давно. Ей не от кого стало прятаться, когда она носила маску, закрывающую «изуродованное» лицо. Что случилось?
Она замерла у стены, тихонько подняв заслон крохотного оконца, выходившего точно за правое плечо Изабель. В комнате, где сейчас горели только свечи, его совершенно незаметно. А вот Шейла может видеть все
