Анастасия у меня за спиной резко втянула воздух.
– Смотрите! Это… санге?
Я быстро развернулась и уставилась на большое пятно цвета ржавчины на ковре. Меня пробрал озноб. У меня возникло ужасное ощущение, что мы стоим на том самом месте, где у Вильгельма силой вытянули кровь. Сердце мое забилось вдвое быстрее, но я заставила себя размышлять так, словно я – Томас Крессуэлл, то есть холодно, беспристрастно и подмечая все детали.
– Это она? – снова подала голос Анастасия. – Мне, наверно, сейчас плохо станет, если это кровь.
Прежде чем я успела ей ответить, мое внимание привлек разбитый кувшин. Я осторожно подобрала осколок стекла и потрогала темно-красное пятно. Кровь лихорадочно пульсировала, но я все же попробовала засохшую жидкость на вкус, уже смутно подозревая, что обнаружу. Я улыбнулась Анастасии. Она скривилась.
– Это какой-то сок, а не кровь. – Я вытерла руку о свой плащ.
Подруга посмотрела на меня так, словно я совешила нечто настолько непристойное, что это даже прокомментировать было нельзя. Я прислушалась к себе и поняла, что возбужденный трепет все еще таился внутри, словно скрытое электрическое течение – я уже бездну времени не чувствовала себя такой живой.
– Как по-вашему, что здесь произошло?
Я снова оглядела помещение.
– Трудно что-то предполагать, пока мы не найдем какую-нибудь лампу.
Я раздвинула шторы, впуская в комнату побольше лунного света. Анастасия быстро прошла через комнату и подобрала керосиновую лампу, как-то уцелевшую в этом хаосе. Желтый огонек коротко зашипел, осветил пространство, и нашим глазам предстала трагическая история.
Небольшой уголок основной комнаты, отведенный под кухню, усеивали бутылки из-под спиртного. Некоторые из них были разбиты и все без исключения пусты. Судя по отсутствию запаха в воздухе, на пол ничего не выливали, а потому напрашивался вывод, что кто-то здесь безбожно напился.
Осмотревшись повторно, я решила, что никакого обыска здесь не было, а просто кто-то искал очередную бутылку спиртного, а обнаружив, что ничего больше нет, разозлился и стал бушевать. Анастасия отыскала еще одну лампу и пошла осматривать остальные комнаты.
Я подобрала фотографию, удивившись тому, что в подобном доме вообще есть фотокарточки, – и ахнула. На ней та самая молодая женщина с рисунка в одежной лавке – та, которая пропала, – улыбалась младенцу. Рядом с ними гордо стоял ее муж. Неужели это она выпила все это спиртное? Если она опьянела и в одиночку пошла в лес…
Анастасия вернулась и предъявила мне книгу. Судя по кресту на обложке, это было что-то религиозное.
– В спальне никого нет, но вот это кажется интригующим.
– Вы же не собираетесь забрать эту книгу? – Я взглянула на нее, пока Анастасия листала страницы. Глаза Анастасии округлились. Она покачала головой. Я вернула фотографию на место и направилась к двери.
– Надо уходить, – сказала я. – Я была неправа, забравшись сюда. Не думаю, что это место имеет какое-то отношение к смерти Вильгельма.
– А может, и имеет. – Анастасия продемонстрировала мне книгу. – Я вспомнила, где раньше видела эту эмблему.
– Мрачноватое какое-то чтение на ночь.
Я вздрогнула и оторвалась от книги по анатомии, в которую практически уткнулась носом. После нашего с Анастасией приключения прошел целый день, и ничего особенного не случилось. Мы с Томасом по-прежнему не разговаривали, Раду был традиционно захвачен преданиями о вампирах, а Молдовеану явно вознамерился сделать мое пребывание в замке максимально невыносимым.
Когда Иляна, поставив накрытый крышкой поднос, присела на краешек дивана, я застенчиво улыбнулась. Что бы ни было на подносе – запах был просто божественным. Мой желудок согласно заурчал, когда я отложила книгу на стол.
– Я попросила повара приготовить кое-что особенное. Называется планчита цу карне ши чиуперци. Это как мясной пирог с грибами, только в лепешке.
Она сняла с блюда серебряную крышку и широким жестом указала на горку пирогов размером с ладонь. Их было штук шесть – более чем достаточно для нас двоих. Оглянувшись в поисках вилки и ножа, я увидела только салфетки и маленькие тарелочки. Я потянулась было, чтобы взять один из пирожков, но задержала руку над тарелкой.
– А что, мы?..
– Смелее, – Иляна изобразила, будто берет пирожок и надкусывает. – Берите и ешьте. Если это не слишком грубо для вас. Здесь многое принято есть руками. Извините, я не подумала. Мне не сложно отнести все на кухню, если вы захотите что-нибудь другое.
Я засмеялась.
– Да нет, ничего страшного. В детстве мы часто ели руками лепешки и райту.
Я откусила небольшой кусочек пирожка, восхищаясь пикантным вкусом изумительно приправленного мяса с нарезанными грибами, которые словно масло таяли у меня во рту. Снаружи поверхность лепешки была вся в поджаристых кружочках, пахнущих древесным дымом. Мне пришлось немало постараться, чтобы не закатывать глаза и не стонать от блаженства.
– Это восхитительно!
– Я так и подумала, что вам понравится. Я приносила целую корзинку таких, когда приходила к Дачиане. У нее такой же здоровый аппетит, как и у брата, – улыбка Иляны потускнела, и девушка слегка нахмурилась. Я готова была поспорить, что отъезд Дачианы опечалил ее. – Не позволяйте ее деликатным манерам обмануть вас. У нее стальной характер. Я видела, как она прикончила целую корзинку пирожков за столом, полным аристократов. Они были шокированы, но Дачиану это ни капли не волновало.
Лицо ее прояснилось, и теперь на нем читалась гордость. Я невольно улыбнулась. Мне было любопытно, не встретились ли они с Дачианой в каком-нибудь аристократическом доме, где Иляна работала, но я не хотела показаться навязчивой. Они сами все расскажут, если захотят.
– Думаю, что я смогу смести целый поднос даже в присутствии королевы и не пожалеть ни об одном восхитительном кусочке.
Мы ели в дружеском молчании, и я потягивала чай, который также принесла Иляна. Она объяснила, что румыны редко его пьют, но она учла мои английские предпочтения в напитках. Я была благодарна ей за компанию.
Анастасия прислала мне записку, в которой говорилось, что она намерена провести весь вечер в своих покоях, читая ту таинственную религиозную книгу. Она была уверена, что на ее обложке символ Ордена, но мне слабо верилось, что пропавшая женщина из деревни имела отношение к этой древнему рыцарскому сообществу.
Разламывая на кусочки третью лепешку с начинкой, я думала, как пару дней назад князь Николае делал то же самое. Интересно, ел ли он вообще или его по-прежнему поглощает горе? Чтобы перестать об этом думать, я внезапно решила попросить совет у Иляны.
– Я… не уверена, стоит ли мне всерьез рассчитывать на будущее с Томасом, учитывая наши недавние разногласия, – медленно начала я. – Тебя не беспокоит… мысль о том, что у вас с Дачианой, скорее всего нет
