Может быть, я и побалую себя более свободным поведением. Всего на одну ночь. Пронзатель остановлен, академия спасена от гибели, настало время сидеть сложа руки и наслаждаться победой – по крайней мере, пока мы не узнаем, достаточно ли хорошо мы прошли пробный курс. Письма уже недолго оставалось ждать, а с ним и решения нашей судьбы на следующий семестр.
Молодой человек пересек комнату, словно тень. Я следила за тем, как он пробирался мимо танцующих пар; его цель придавала ему уверенности, так что он даже прихватил два бокала пунша с подноса проходящего слуги. Он остановился у подножия лестницы и поймал мой взгляд.
Томас выглядел с ног до головы так царственно, как то предполагало его происхождение, и неважно, сколь далеко он стоял от трона. Мое сердце снова забилось быстрее, когда он пригубил пунш в своем бокале, но пил жадными глотками меня.
Я подобрала бесконечные слои юбок и спустилась по ступенькам, едва уделяя внимание тому, чтобы не посыпаться вниз. Для того, кто едва ли не клялся, что праздники проводит наедине с миссис Харви, вокруг вилось слишком много гостей. Дачиана посрамила бы тетушку Амелию, случись им состязаться в гостеприимстве. Казалось, что на балу присутствовала едва ли не половина жителей Бухареста, и каждую минуту прибывали новые гости. Небольшой тихий вечер с ближайшими друзьями, как же, как же.
Когда я добралась до нижней ступеньки лестницы, я заметила миссис Харви, танцующую с самого края толпы; ее щеки приятно раскраснелись.
– Ты сводишь всех с ума сегодня вечером, Уодсворт. Твоя танцевальная книжечка войдет в легенды, – сказал Томас, подавая мне бокал с той самой полуулыбкой, которую я просто обожала.
Я отпила немного, решив, что мне не помешает выпить для храбрости. Пузырьки щекотно танцевали у меня в горле. Я быстро сделала новый глоток.
– На самом деле большую часть вечера я собираюсь стоять под омелой.
– Может быть, этот план стоит пересмотреть, Уодсворт. Ты же знаешь, омела – паразит, – усмехнулся Томас. – Конечно, я проверю потенциальных женихов, если пожелаешь. Не хотелось бы, чтобы кто-то из них чересчур увлекся. Ведь именно для этого и нужны друзья, верно?
Молодые женщины несомненно должны были увиваться вокруг него. Его темно-каштановые волосы были искусно уложены, его костюм идеально очерчивал худощавую фигуру, и его кожаные туфли сияли, словно само совершенство.
Он был душераздирающе прекрасен.
– Ты выглядишь… довольно обычно, Крессуэлл, – сказала я, почти удачно удерживая честное лицо, потому что он наблюдал за мной, стремясь уловить каждую мелочь.
Уголки его рта дрогнули.
– Я, пожалуй, ожидала большего. Чего-то немного… княжеского. Я разочарована, ты ведь даже не напудрил парик.
– Врушка.
Не обращая больше на него внимания, я прикончила свой пунш и поставила бокал на проплывающий мимо поднос. Моя голова, казалось, плыла в волнах жидкого тепла, текущего по моим венам, подобно бензину, ждущему только искры, чтобы загореться. Томас откинул голову назад и с удивительной скоростью опустошил свой стакан. Я смотрела, как он снова пьет не столько пунш, сколько меня, несколько вольно разглядывая и оценивая каждый изгиб, который обрисовывало мое платье. Я все еще не могла поверить, что он добыл его для меня.
Он подошел ближе, обвил мою талию рукой и увлек меня в вальс, как только заиграла музыка.
– Мы обещали друг другу, помнишь?
– Хммм?
Было очень трудно сосредоточиться на чем-то, кроме его уверенных шагов, ведущих меня по залу, – один опьяняющий круг за другим. Сложно сказать, виноват ли был в этом пунш или целиком и полностью молодой джентльмен передо мной. Я положила одну руку ему на плечо, а другую в ладонь, позволив волшебству музыки и фантастической атмосфере подхватить и понести меня. Это была зимняя страна чудес, полная противоположность тому аду, который мы прошли.
– Когда мы еще были в Лондоне, – Томас почти касался губами моего уха, громко шепча и разжигая пламя в моей крови, – мы обещали. Никогда не лгать друг другу.
Он прижал меня к себе так тесно, что между нами не осталось расстояния, требуемого правилами приличия. Я обнаружила, что совершенно не против, когда он закружил меня в вихре юбок. Толпа танцоров походила на гобелен с праздничным сюжетом. Остальная часть комнаты растворилась во сне, на который можно было не обращать внимания. Это было прекраснее мечты или сна, что-то более ощутимое лежало в моих руках. Мне нужно было только протянуть руку и успокоиться, зная, что он надежен. Он не был призраком из прошлого.
– Хочешь правды, Крессуэлл?
Я обвила руками его шею, пока наши тела окончательно не постигло смущение. Единственная мысль, поглотившая мой разум, состояла в том, чтобы прижаться к нему еще теснее, чтобы он тоже загорелся. Никто, казалось, не заметил моего неблаговидного поведения, но даже если бы было иначе, в тот момент мне это было безразлично.
– Скажи мне, – Томас склонился опасно близко ко мне. Он провел руками по моей спине, успокаивая и дразня одновременно. – Пожалуйста.
Я не заметила, как мы оказались в нише между папоротниками в кадках. Их огромные веерообразные листья надежно заслонили нас от празднества, бушующего снаружи. Мы были одни, вдали от посторонних глаз, вдали от правил и ограничений общества.
Томас заправил мне за ухо прядь волос; его лицо было немного грустным для того места, где мы расположились.
– Моя мама обожала бы тебя. Она всегда говорила, что мне нужен партнер. Равный. Тот, кто в роли мужа никогда не будет ни самодовольным собственником, ни подкаблучником.
Он оглянулся на толпу, его глаза затуманились.
– Быть здесь… сложно. Гораздо сложнее, чем я думал. Я вижу ее буквально во всем. Это глупо… но я часто задаюсь вопросом, будет ли она гордиться мною. Независимо от того, что говорят обо мне другие. Я не знаю, что она могла бы подумать.
Я провела рукой по его груди, увлекая Томаса глубже в нишу. Темнота придавала мне уверенности и создавала уют, как это никогда не удавалось свету.
– Она гордилась бы, – сказала я. Томас поерзал в своем костюме, пристально глядя в пол. – Хочешь узнать, что я думаю? Правда?
– Да, – он без тени смущения посмотрел мне в глаза. – Даже если это будет скандально. Это чуточку слишком серьезно, как по мне.
– Ты выглядишь довольно…
Мое сердце затрепетало. Томас смотрел на меня так пристально, как будто пытался разгадать какую-то тайну, которую и я все еще только могла бы открыть для себя. Я вглядывалась в его золотистые глаза и видела в них отражение собственных эмоций. Больше никаких стен и никаких игр.
– Ты выглядишь так, словно собираешься перестать обещать, что поцелуешь меня, князь Дракула.
Он вздрогнул, словно мои слова ужалили его. Я потянулась и заставила его снова повернуться ко мне.
– Просто уже сделай это,
