Звериный мир был непуганый и совершенно не боялся человека. Несколько раз к дороге выходили лоси и олени, а как-то, когда деревья подступили совершенно вплотную, что-то тяжелое прыгнуло на крышу нашей машины и тут же скрылось на другой стороне. Камера успела поймать лишь пушистый хвост и задницу, покрытую мехом. Похоже, что в здешних лесах леопардов было больше, чем в старом мире ежей.
Когда на небе появились первые звезды, колонна подъехала к поселению со смешным названием «Утка». Внутрь всех не пустили, за ограду из профнастила, бревен и ажурных кружев из «егозы» заехали только вояки – «хантер» и «покемон». Остальные остались снаружи. Вообще, странно, какие они после этого на фиг конвоиры и защитники? «Нивы» стали чуть в сторонке, раскинув большой тент между машин. Мы к ним не стали моститься, а расположились поодаль.
Я было размахнулся спать под открытым небом, но Сиротин лишь презрительно покрутил пальцем у виска и предложил помочь раскинуть большую палатку, что я тут же и сделал.
Ужин готовил младший из сыновей Сиротина, я внес в общий котел все, что было в рюкзаке, в том числе и фляжку с самогоном и копченое мясо с салом. Пшеничная каша, приправленная тушенкой, обжаренным с салом луком, пошла на ура. А вот с самогоном случился облом, жена Ивана лишь недоуменно посмотрела на мужа, который потянулся к протянутой мной фляжке, и сразу стало понятно, что «стопочки для аппетиту» сегодня не будет. Честно говоря, то ли каша была настолько вкусной, то ли я настолько голодным, но большая и щедрая порция – полный, немного с горкой армейский котелок – провалилась в меня, как вода в сухой песок – быстро и без остатка, а чувство голода не покидало.
– Вкусно? – с заметной гордостью в голосе спросил Иван, видя, как я кусочком хлеба «вытираю» внутренние стенки котелка.
– Ага, – не стал скрывать очевидного я. – Вроде ничего обычного: пшеничка да тушняк, а пошло так, как будто впервые ем подобное, – ответил я.
– Обычное, да не обычное! И крупа и тушенка, все собственного производства, это тебе не то говно, что в большинстве стоит на полках современных супермаркетов. Крупа вся чистая, перебранная, там перед дроблением чуть ли не стандарт размера зерна есть, а в тушенку идут не рога, шкура, копыта и пальмовое масло, как у остальных, там чистое мясо. Чтоб ты знал, но кто мои продукты хоть раз в жизни попробует, на всю жизнь запомнит и на другие будет смотреть уже с сомнением. А ты что, не наелся? – удивленно спросил Иван, глядя, как я доедаю со стола бутерброды с салом.
– Это просто побочный эффект от избавления от рака, меня предупреждали, что первую неделю буду есть за троих. Вот и ем.
Сиротины еще долго после ужина обсуждали между собой какие-то подробности новой жизни, а я залез на свое водительское сиденье, накрылся спальником и уснул. За охрану лагеря отвечали Смерта и Болтун. Причем Смерта просто лежала вблизи костра, лишь изредка поднимая голову и вздрагивая ушами, а вот Болтун проявлял большую активность, то нарезал круги вокруг машин, то убегал куда-то. В общем, все были заняты своим делом.
Так прошел мой первый день в Новом мире.
* * *Спал я часа три, не больше. Такую меру сам себе определил, есть у меня такая способность – внутренний будильник, во сколько сам себе назначил, во столько и проснулся, точность, конечно, не секунда в секунду, а минут пятнадцать-двадцать, но меня вполне устраивает. Ночь уже полностью вступила в свои права, от низины, что лежала между поселком и далекими холмами, еще не потянуло холодом, но к утру, думаю, затянет туманом. В общем-то в этом мире мне пока нравилось, природа здесь какая-то чудная – смесь северной тайги и более южной лесостепи, а климат мягкий, как будто где-то по соседству есть теплое море или океан с теплым течением. Чудеса!
– Ты куда? – еле слышно прошептал Иван, спящий на соседнем с водительским сиденье.
– Поссать, – так же шепотом ответил я.
– Может, с тобой сходить? – предложил он.
– А что, есть нужда?
– Да особо нет, ну, вроде за компанию.
– Не надо, я еще и разведку провести хочу, что-то мне не нравятся наши охранники в «нивах».
– Ты там давай поосторожней, – напутствовал меня Сиротин. – Если что, ори как потерпевший. Сиротины своих не бросают!
– Ага, – коротко буркнул я, осторожно вылезая из машины, чтобы не брякнуть чем-нибудь. – Только я надолго, может, на пару часов, – выдал я на выходе.
Ползти по-пластунски конечно же не стал, чай, не мальчик уже. Но двигался медленно и плавно, без резких движений, прошел вдоль борта машины и отошел от лагеря метров на сто, так чтобы стоящие рядом «соболь» и «газон» были все время между мной и «нивами». Потом свернул вправо и по широкой дуге пошел назад. Неожиданно из темноты выскочил Болтун, обнюхал меня, пару раз вильнул хвостом – «типа узнал, иди дальше, грызть не буду» – и вновь скрылся в темноте. Я пошел своей дорогой.
Место для засады или секрета, тут уж называйте как хотите, выбрал возле нескольких чахлых деревьев неопределенного вида, больше похожих на оливковые, хотя откуда им здесь взяться, тут же не Греция.
Лежать на пузе не комильфо, холодно и опасно для здоровья. Пенку я брать не стал, чтобы руки не занимать. Пришлось стоять на коленях, подстелив под колени два куска пластика. Оно хоть и не очень «по-пацански», но ноги не так устают, как сидя на корточках.
Для чего я здесь? Хочу посмотреть, как там обитатели «нив». Подсказывает мне моя чуйка, что они там бухают, ну или уже закончили. Может, выйдут один-два наружу отлить, а может, я здесь зря просижу все это время. Посмотрим. Это как на рыбалке, когда идешь в незнакомое место, может, будет клевать, и ты домой притащишь столько рыбы, что вызовешь негодование жены, как в том, старом анекдоте, а может, просидишь без единой поклевки.
Мне повезло. Клевало, и даже пару жирных «карасей» удалось вытащить на берег, но выпотрошить их нельзя, Гринпис против, поэтому сфотографировал и отпустил. Поссать, а заодно пыхнуть «косяком» выползло два субъекта весьма помятой внешности. Оба опасливо косились по сторонам и особенно в сторону второй «нивы». Дорогу подсвечивали малюсенькими фонариками, пряча их меж пальцев, чтобы было видно только впереди и не отблескивало по сторонам.
Место для наблюдения я
