Киф пожал плечами:
– Отец не понял, что я догадался. Мама пару раз спросила, все ли в порядке, но она явно думает, что я просто беспокоюсь за тебя.
– Мне все равно кажется, что лучше тебе сюда не приходить, – сказал Фитц, стискивая край дивана. – Вдруг лорд Кассиус поймет, что ты все выяснил?
– Тогда увидит, что я к этому готов, – Киф закатал рукав, демонстрируя ряд гоблинских метательных звезд. По стальному взгляду было понятно, что он воспользуется ими без промедления. Но когда он продолжил, его голос чуть дрогнул. – Я внимательно слежу за его эмоциями. Если почувствую что-нибудь странное, отправлюсь в Эверглен. Но пока что придерживаемся плана.
– Не нравится мне это, – пробормотал Фитц.
– И мне, – согласилась Биана.
Заслышав злость в их голосах, Софи задумалась, как они отреагировали на новости об отце Кифа. В конце концов, они знали лорда Кассиуса много лет.
Отчасти она радовалась, что ее там не было.
– К тому же, – сказал Киф, кашлянув и опустив рукав, – скоро все кончится. Поэтому мы здесь – хотя мы все равно хотели тебя проведать, – сказал он Софи.
– Да, – быстро согласилась Биана. – Мы каждый день приходили. Ты нас слышала? Мы так и не поняли.
У Софи запылало лицо, когда она представила, как нелепо выглядела, обиженно прячась под одеялом.
– Простите. Я… видимо, не так хорошо справляюсь, как стоило бы.
– Да какие тут «стоило бы», – сказал Киф. – Случись такое со мной, я бы тоже закатил истерику. Даже посильнее твоей.
– И я, – согласилась Биана. – Я бы не смогла поступить так, как ты.
– Как поступить? – переспросила Софи.
– Я спряталась в кабинете дамы Алины – хотя теперь это кабинет магната Лето, – пока ты была со старейшинами, – призналась Биана. – Слышала, о каких ужасах они говорили. И видела, как ты перестала сопротивляться, как только они пригрозили изгнать Декса. Сомневаюсь, что смогла бы поступить так же храбро.
– И я, – согласился Фитц. – Но Софи храбрее всех моих знакомых. Что такое? – спросил он, когда она отвернулась сморгнуть слезы. – Голова болит?
– Нет. Точнее, да, она теперь всегда болит, – призналась Софи, вытирая слезы рукавом. – Но… я не храбрая. Я жалела себя… сколько дней прошло?
– Три, – сказал Киф.
– Три дня подряд, – жалобно пробормотала она. – Потеряла столько времени. Просто… я думала, что никто больше не захочет со мной общаться.
– Почему? – одновременно спросили все трое.
Софи помахала рукой у головы, как будто это все объясняло.
Киф рассмеялся:
– Ты волнуешься о такой ерунде, Фостер.
– Но я теперь главный враг Совета! – возразила она.
– И что? – спросила Биана.
– Да это только прибавляет тебе крутости, – добавил Киф.
– И ты же понимаешь, что сделал Совет, да? – спросил Фитц. – Народ злился на них за то, что они не подготовили фриссин для тушения Вечного пламени, за то, что не обеспечили безопасность исцеления, за то, что до сих пор не поймали ни единого мятежника. Так что они отвели от себя внимание, использовав тебя, как козла отпущения.
– И вообще, Фостер, – сказал Киф, дождавшись, пока она взглянет на него, – когда ты уже поймешь, что даже если обернешься зелеными перьями и начнешь расхаживать и рычать, как динозавр, мы все равно останемся твоими друзьями? Блин, да я бы даже присоединился.
– И я, – согласился Фитц.
– И я, только я бы хотела розовые перья, – сообщила Биана.
В этот раз Софи не сдержала улыбки, и почему-то голова стала болеть меньше. Настолько, что она наконец-то спросила:
– Ну что, долго еще будем притворяться, что у вас нет свитков от «Черного лебедя»?
– Мы не притворяемся, – с заминкой сказал Фитц. – Просто не хотим тебя расстраивать.
– Потому что «Черный лебедь» не включил меня в свои планы.
– На самом деле они послали нас к тебе, – Киф присел рядом с ней и развернул свиток, в котором было самое длинное послание от «Черного лебедя» на ее памяти.
Чтобы тех уберечь, кому положена охрана,
Мы план изменили: отныне в нем ни изъяна.
Отряд из троих пойдет напрямик
К Вершине мира, на северный пик.
В пещере кошмаров все развернуться должно,
Где лежат зеленые ботинки, коим стареть не суждено.
Дальнейший наш план на месте вас ждет,
Уничтожьте записку – и никто не умрет.
Попросите лунного жаворонка путь указать,
И на рассвете третьего дня мы будем вас ждать.
– На рассвете третьего дня? – спросила Софи. – Это же сегодня.
– Нет. Они прислали записки утром. Подкинули их в шкафчики в Фоксфайре.
– В Фоксфайре?
Софи даже не поняла, что пропустила школу. Хотя, какая разница. Связанные со способностями занятия все равно заменят, а она справлялась только с ними.
– Так ты лунный жаворонок, да? – спросил Киф, как будто ощутил перемену настроения. – В стихотворении говорится о тебе?
– Наверное, – пробормотала она.
– Хорошо, потому что больше мы ничего не разгадали, – призналась Биана.
– И «пещера кошмаров» звучит как-то не очень, – добавил Фитц.
– Ага, прошу тебя, Фостер, скажи, что они шутят. Потому что мы с тобой уже побывали в пещере кошмаров, и мне не понравилось.
– Они явно о другой пещере. Но… я никогда не слышала о Вершине мира и о зеленых ботинках, да и о…
Она замолчала, отдаленно что-то припоминая – лекцию по географии из школы, еще со времени жизни среди людей.
– Вообще, – сказала она, заново перечитывая записку, – думаю, они об Эвересте. Иногда люди называют его Вершиной мира, а Убежище построено в Гималаях, так? Раз мы используем Силвени как приманку, то неудивительно, что «Черный лебедь» его выбрал. На севере как раз есть пещера, где до смерти замерз альпинист в зеленых ботинках. Ее называют пещерой Зеленых Ботинок, потому что он до сих пор лежит там, подо льдом.
– Фууу, почему люди не убрали труп? – спросила Биана.
– Потому что он слишком высоко в горах и условия там слишком опасны. Помню, учитель говорил, что по всему Эвересту раскиданы сотни трупов.
– В жизни не слышал ничего печальнее, – тихо сказал Фитц. – Почему «Черный лебедь» выбрал именно его?
– Может, хотели напугать «Незримых», – предположил Киф. – Если так, то они явно справились!
– Но как вам туда добраться? – спросила Софи. – Вы не умеете телепортироваться, – хотя она тут же осознала, что сама теперь тоже не может, – а от входа в Убежище за три дня не добраться. Да и в любом случае вам понадобились бы проводники, баллоны с кислородом и годы тренировок. Восхождение на Эверест – одно из самых опасных людских занятий.
– Тогда зачем они на него поднимаются? – спросила Биана.
Софи спрашивала у учителя то же самое. И он ответил ей то же, что она сказала им.
– Чтобы проверить, смогут ли.
Биана поморщилась:
– Люди странные.
– Возможно, – согласился Фитц. – Но признай, каким нужно быть храбрым, чтобы посмотреть на огромные горы, зная, насколько они смертоносны, и подумать: «А знаете, что? Все равно на них взберусь!»
– Похоже на Фостер, согласитесь? – спросил Киф. –
