Деревянные перила? Почему деревянные? И в следующий момент он не узнал свой голос…
Сон Виктора Ковалева
– Не пойму, почему это море назвали Негостеприимным, – сказал Посейдон, прикрывая глаза от яркого летнего солнца.
– Не всем так повезло, как нам, – ответил Гермий. – Симплегады стоят, не шелохнутся, а значит, Харибда успокоилась. Скиллу с ее амазонками отбросили на север, и пока некому грабить корабли в Дардановом проливе. Однако близко подходить к берегам Тринакрии – треугольного острова – я бы не советовал.
Повелитель Атлантиды выпрямился во весь свой немалый рост и гордо приподнял голову.
– Ты думаешь, я испугаюсь каких-то местных пиратов? Да я утоплю их в этой луже, которую они именуют Солнечным морем.
Синие глаза Гермия смотрели на гневное лицо повелителя всех морей спокойно, даже как-то сочувствующе, что иногда раздражало не только Посейдона, приводило в гнев самого Зевса.
– У них тростниковые суда, и не мне тебе напоминать – такое судно непотопляемо. А тростниковый парус дает больше скорости легкому кораблю. Если пиратская флотилия нападет на «Коня морей», нам придется туго.
– У нас есть негасимое пламя! – отмахнулся повелитель Атлантиды.
– У медведя есть клыки и когти, однако свора собак справляется с ним, загоняет в ловушку, – негромко возразил Гермий.
Блики солнца играли на угрюмом лице Посейдона. Ему хотелось вернуться к любимой во всем величии, в блеске и славе. Что дикари побережья? Что бродячие скалы и коварные водовороты? Он идет к Медузе, он спасет ее, увезет из этой варварской земли.
Гермий прекрасно его понимал, поэтому считал своим долгом уберечь атлантида от поспешных поступков, грозящих гибелью.
– Мы можем ночью подойти на веслах? – уже не утверждал, а спрашивал Посейдон.
– Пираты слушают море. Я думаю, они давно заметили наше присутствие по плеску волн о борт корабля, по свисту ветра в снастях, по скрипу такелажа, – ответил посланник богов. – Они ждут, когда «Конь морей» подойдет ближе, на расстояние атаки.
Посейдон в упор посмотрел в синие холодные глаза, на дне которых всегда пряталось лукавство. Он знал, что у Гермия готово решение возникшего затруднения, иначе его не было бы на борту корабля.
Они прекрасно поняли друг друга. Гермий молча поставил ногу на борт и размотал шерстяные обмотки вокруг икр. Золотые крылья в локоть длиной расправились на его сандалиях, полыхнув огнем в ярком свете летнего солнца. Костяшки кулаков повелителя Атлантиды побелели, лицо стало серым.
– Это не лучшее решение, – хрипло произнес он.
– Это единственное решение. Иного нет, – в тон ему ответил Гермий. – Ты хотел сразить тысячу врагов, утопить ради нее сотни кораблей. А всего лишь надо надеть крылатые сандалии.
Посейдон не мог признаться в своей слабости, но взлететь над палубой было выше его сил.
– Лучше уж корабли да пираты, чем… – угрюмо произнес он.
– Спасая любимую, не думают о себе, – заметил Гермий.
Удар был ему ответом на дерзкие речи. Однако посланник богов птицей поднялся к небу, и кулак атлантида рассек воздух.
– Солнечное море тебе не подвластно! Даже Зевс не может распоряжаться судьбами местных народов! – продолжал Гермий. – Пиратам наплевать на твою силу, величие Атлантиды, мощь Олимпа. Они видят только добычу и придут за ней.
Секира повелителя Атлантиды полетела в наглеца. Гермий ловко поймал ее за рукоять, опустился на палубу. Команда корабля подняла оружие: похоже, задета честь их повелителя, их капитана. Но суровые лица моряков не произвели на Гермия должного впечатления.
– Хочешь боя? – не унимался он. – Там, – подняв руку с секирой, он указал на искривленную линию земли, – сестры граи охраняют свою любимую Медузу. Иди и выплесни гнев на них, если вздумают преградить тебе дорогу.
Гермий протянул рукоять секиры атлантиду.
При упоминании о демонах в женском обличье бывалые мореходы тревожно заозирались, кто-то незаметно совершил оберегающий жест и прошептал заклятие. Теперь у Посейдона не оставалось никакого выбора: либо он отрекается от любимой, поворачивает корабль вспять, либо осеняет себя славой неустрашимого бога, покорившего и море, и небо.
– Хорошо! – громко произнес он, чтобы слышали все на палубе. – Мы летим! Прямо сейчас!
Лицо Гермия осталось невозмутимым. Он тут же открыл свою котомку и достал вторую пару золотых крылатых сандалий.
Белый, пышущий жаром шар солнца достиг зенита, когда они с Гермием опустились у скалы в двадцати шагах от входа в пещеру и затаились. Посланник богов быстро спрятал крылья сандалий под холщовыми обмотками, чтобы не мешали при ходьбе. Посейдон последовал его примеру. Небесное путешествие завершилось. Еще, конечно, предстоит обратный путь, но это будет потом, а пока можно перевести дух.
– Почему мы прячемся? – шепотом спросил атлантид. – Нас наверняка уже заметили.
– У них чуткий слух, но глаза почти ничего не видят. Афина ослепила грай неугасимым пламенем, обожгла их лица. – Гермий на секунду умолк, собираясь с мыслями, и вдруг продекламировал: – Несется навстречу горгонам и грайям от Олимпа та тучка в радугах. И сверкает в ней что-то чудно: сама Паллада золотой дождь солнца на щит берет, мечет жгучее золото в глаза сестрам грайям. Ослепила три Бури. Застонали, завыли…[2]
– Хватит! – прошипел Посейдон сквозь зубы. – Что это за ерунда?
– Народное творчество, – невозмутимо пожал плечами посланник богов. – Из народной песни слов не выкинешь. События уже обросли легендами.
Они осторожно подобрались к площадке, расположенной перед пещерой, и выглянули из-за камня.
Три девы сидели в тени нависающего карниза. Жуткие шрамы покрывали их лица, лишенные бровей и ресниц, багрово-красные рубцы уродовали щеки и лбы, порванные губы не скрывали черные пеньки, оставшиеся от зубов, а глаза превратились в бельма. Однако, несмотря ни на что, чешуйчатые доспехи воительниц, изготовленные из бычьих рогов, сияли чистотой, луки с полными колчанами стояли у стены. Парные мечи в простых ножнах висели на широких поясах, украшенных бронзовыми бляхами.
Грайи обедали. Корзины с хлебом и фруктами, кувшины, украшенные местными узорами, наполненные вином, медом и родниковой водой, стояли у ног.
Амазонки ушли из этих земель, однако потерпевшая поражение, пережившая позор Медуза и ее сестры грайи, дочери Морского Старика Форкия – Пемфредо, Энио и Дино, – скрылись в горах. Горцы много раз пытались выбить страшных ликом демонов из своих владений, но воительницы разбили и разогнали их войско. Тогда мудрые жрецы тавров, признав Медузу воплощением своей богини Девы, стали приносить сестрам подношения. В свою очередь грайи научили горцев военному делу и оказывали помощь, если в горы вторгались степные народы.
Одна из сестер будто почувствовала чужое присутствие. Накинув на правый уцелевший глаз повязку с выпуклым прозрачным кристаллом, она поднялась на дозорный камень.
– Я пошел, – одними губами прошептал Гермий. – Двинешься по моему сигналу.
Едва грайя обратила свой взор к восточному горизонту, он вышел из укрытия. Воительница отреагировала мгновенно. Острый яркий луч отразился от клинка ее меча, вышедшего из ножен.
– Приветствую тебя,
