– Кристиана Семеониди называют королем фармацевтического рынка. «Мэссив лаб», созданная им десять лет назад, превратилась из небольшой химической лаборатории в сеть предприятий, которая на данный момент сумела вытеснить с рынка страны как отечественных, так и зарубежных производителей. Следствие считает: покушение связано с тем, что Семеониди полностью монополизировал…
Я провела пальцем по экрану, останавливая ролик. Следствие могло говорить все что угодно – я не поверила бы ни единому слову. Потому что взрывное устройство не было спрятано в машине: белое пятно, заслонившее экран в момент взрыва, имело однозначное происхождение. Драконье пламя. Я не могла перепутать.
– Друг? – спросил кто-то слева. Я вынула наушники, обернулась и увидела Берту.
Девушка ослепительно улыбнулась и повторила:
– Семеониди ваш друг?
Я задумчиво посмотрела на нее, пытаясь понять, что именно психиатр успела прочитать на моем лице. Видимо, она истолковала мое молчание как реакцию на незваное вторжение и поспешила объяснить:
– Извините, что я без приглашения. Но ехать где-то надо, а свободное место только рядом с вами.
– Нет-нет, я не против, – замахала я рукой. – Просто с чего вы решили, что он мой друг?
Берта улыбнулась и ответила:
– Вы резко изменились в лице, когда включили ролик. Словно очень заволновались.
– Не друг, – ответила я. – Знакомый и один из спонсоров шоу. Будет не очень весело, если он умрет, когда еще ничего и не начиналось особо.
Берта снова улыбнулась. Ее лицо было спокойным и вежливым ровно настолько, чтоб выражать сочувствие и доброжелательность, а не равнодушие.
– Вот уж точно, – сказала она и поинтересовалась: – Как можно выжить в таком взрыве? Да еще и удовлетворительное состояние.
Мне оставалось только руками развести.
– Поди знай! Бывают же чудеса на свете. – Правда, я никогда не слышала о том, чтоб кто-то выжил после драконьего пламени.
Раньше драконы так казнили государственных преступников, и от тех оставалась лишь щепотка пепла. А Кристиан выжил.
– Главным чудом будет, если Эдвард действительно на ком-то женится, – заметила Берта. – Как вообще можно выбирать себе невесту вот так? Словно мы товар на рынке, а он – рабовладелец.
Берта говорила спокойно, но за ровной мелодичностью ее голоса улавливалось пламя.
– Если вам не нравится, – уточнила я, – то почему вы пошли на шоу?
Берта улыбнулась.
– Люблю наблюдать за людьми, – ответила она. – Мне это интересно как врачу. Пока летели, успела собрать материал на пару статей.
Мне она определенно нравилась. Женщина с умом и щепоткой самоуважения не может не нравиться. А Берта, в отличие от большинства девушек на отборе, себя уважала.
Экран смартфона снова засветился присланным сообщением. Номер был незнакомым.
«Папаша Финниган хотел меня зачистить, – прочла я и поняла, что Кристиан действительно в удовлетворительном состоянии. Может писать сообщения и язвить. – Я не дался».
– Думаю, вы его на две докторские диссертации наберете, – уважительно сказала я и написала:
«Поражаюсь, как ты выжил».
«Если будет хоть что-то подозрительное, – сразу же ответил Кристиан, – пусть даже самая малость, то пиши на этот номер. Я сразу же тебя вытащу».
Я представила, как над особняком кружат черные вертолеты с эмблемой «Мэссив лаб», а бравые десантники с покрытыми краской лицами спускаются на парашютах, чтоб спасти меня от братьев Финниганов и их родителя, и мне почему-то стало не смешно, а страшно.
«Спасибо, – ответила я и добавила: – И сказал Господь: «Не бойся, не умрешь».
Моя комната была на втором этаже, в самом конце длинного, ярко освещенного коридора. Это крыло здания отвели для организаторов шоу, и, поворачивая ключ, торчащий из замочной скважины, я увидела, что соседняя дверь приоткрыта. На темно-красном пушистом ковре лежала сумка Макса. Значит, соседи.
Я зашла в комнату, закрыла дверь и почти без сил опустилась на кровать. Мои чемоданы уже успели принести и поставить возле небольшого шкафа – надо было принять душ с дороги, переодеться и отправляться на первый этаж, где уже собирались участницы отбора. Но я и шевельнуться не могла. Тело наполнило вязкой томительной слабостью.
В коридоре рассмеялись. Я узнала смех.
– Да, договорились! – сказала Амели. – Ох, ну и потеха будет!
– Еще какая. – Судя по голосу, Макс улыбался. – Главное – держаться поближе к камерам. Все должны видеть, как красива драконья ярость.
Амели расхохоталась. Я представила, как она ласково гладит Макса по щеке. Затем послышался звонкий стук каблучков, и Амели сбежала по лестнице. Почти сразу же в мою дверь постучали.
– Фрин Инга, – холодно сказал Макс. – Нам пора идти.
Я с трудом подняла руку и дотронулась до правого века. Темнота сгущалась, темнота царапала глаза, хотя за окном был летний солнечный день и на ковре лежала широкая полоса света. Я видела ее словно из другого мира.
– Инга? – Я услышала, как скрипнула дверь, и обернулась, но вместо Макса увидела лишь размытый силуэт. Мир проваливался во мрак, мир тонул во тьме, а я не могла сопротивляться. – Инга! – Макс бросился ко мне, схватил меня за руку, и это прикосновение отдалось такой болью, что я с трудом сдержала крик.
Боль встряхнула и разогнала тьму, боль очистила сознание, и тогда на какое-то мгновение я увидела, что на краю кровати сидит не Макс. Это было чудовище. Монстр с распахнутой пастью, в которой в три ряда росли острые изогнутые зубы. Маленькие глаза были наполнены такой яростной злобой, что я отшатнулась. Он ненавидел меня только потому, что я была человеком, а он – драконом. Кристиан был прав. Такие создания не смеют жить в мире людей.
Должно быть, так действовал хортасин с добавкой. Значит, Кристиан успел заменить мои таблетки, и впервые я увидела дракона так, как его видел драконоборец. Не было доброго человека Макса, больше не было. Его истинная природа была чудовищной.
– Инга? – Голос чудовища был человеческим и по-настоящему встревоженным. – Инга, что с тобой? Позвать врача?
Я провела ладонью по лицу. Наваждение развеялось – Макс опять был тем человеком, который мне искренне нравился и с которым я не могла быть вместе.
– Все в порядке, – сказала я, стараясь, чтоб мой голос звучал максимально спокойно. – Это просто мое зрение подводит… так бывает.
Макс пристально посмотрел мне в лицо, словно пытался понять, говорю ли я правду, и его взгляд был настолько глубоким и печальным, что на мгновение мне стало страшно. Как человек может быть в одном теле с монстром? Как я могу сделать выбор?
– Тогда нам пора, фрин Инга, – сухо сказал он и поднялся. – Куллинан начнет запись через десять минут.
Я понимающе кивнула. Моя слабость утекла, я снова могла двигаться, а Макс вновь решил выглядеть отстраненным и официальным. Это было правильно. Работа – прежде всего.
– Уже выбрали, кого сожжет Амели? – спросила я, когда мы спускались по лестнице. Смартфон в руке негромко завибрировал. Я посмотрела на экран – номер Кристиана.
Макс улыбнулся краешком рта.
– Графоманку, конечно, – ответил он. – Она отвратительна. Во время полета всех измучила рассказами о своей великой книге.
– Ее книга – о сопернике Сальцхоффа, – заметила я. – Тебе как дракону это должно льстить.
Макс не успел ответить – мы вошли в гостиную, где
