– Господи, какое горе… – выдохнул Макс. – Я знал его. Все его знали…
– Хороший парень? – поинтересовалась я.
Что-то мне подсказывало, что за маской светского льва скрывался опасный и опытный хищник. Макс перевел на меня задумчивый взгляд.
– Он был ликвидатором, – произнес Макс. – Если драконам надо было кого-то убрать, то приглашали Энди…
А потом Энди пошел убивать Кристиана Семеониди и сложил буйну голову. Убийство было пощечиной всем драконам – расчлененный труп лежал в семейной вотчине Финниганов, а родителям Энди досталась голова, которую увидел весь район. Я представила, как Кристиан рубит покойника, и меня обдало морозом.
– Пожалуй, ты можешь вернуть мне смартфон, – сказала я.
Белая капля зубной пасты показалась из уголка рта Макса. Он стер ее указательным пальцем и ответил:
– Да, пожалуй, могу. Но как, Инга? – Похоже, Макс растерялся, как ребенок, который обнаружил, что его бросили в лесу. – Как он это сделал? Как человек смог убить дракона?
– Он драконоборец, – предположила я.
Макс отрицательно мотнул головой.
– У него нет метки. Или есть?
Я вспомнила спину Кристиана – никаких меток там не было. Макс недобро прищурился – должно быть, испытал прилив знаменитой драконьей ревности, о которой недавно меня предупреждал.
– Нет, – сказала я с максимальным спокойствием. – У него нет метки.
– Странно. – Макс вернулся в ванную, ополоснул рот и сказал уже громче: – Очень странно! Как человек может убить дракона? Как человек может уцелеть в драконьем огне?
– Ему дьявол ворожит, – хмуро сказала Амели, когда за завтраком обсуждали смерть младшего Каллимана и чудесное спасение Семеониди.
Камеры были выключены: Пол, который вышел из комнаты Ксаны только утром, решил, что у дракониц слишком угрюмые лица, чтоб показывать их в прямом эфире. Я согласилась: им нужно было прийти в себя. Мы сидели за столом, уныло ковырялись вилками в яичнице с беконом, и аппетит был только у Берты, которой несли уже вторую порцию. Именно Берта и привела всех в чувство, сказав:
– Девушки, вы выглядите отвратительно.
Я подмигнула Куллинану, и тот улыбнулся и взглядом указал на зеленый глазок одной из камер: съемка все-таки велась.
– Да-да, я вам это говорю, – продолжала Берта, когда драконицы составили дружную пантомиму «Мы поражены и потрясены». – Он был вашим лучшим другом? Сомневаюсь. Вы вдруг поняли, что все мы смертны, и люди, и драконы? Да, это неприятно. Но до смерти надо успеть что-то сделать, например, взять себя в руки. Наша главная задача – победить в отборе невест, так что лучше думать об Эдварде Финнигане, а не о покойнике.
– Как ты смеешь! – воскликнула Мари, самая юная драконица, казавшаяся сейчас более испуганной, чем остальные. – Как ты можешь! Он… он был…
Берта посмотрела на нее с холодным любопытством патологоанатома.
– Назови его второе имя, – предложила она, и Мари тотчас же перестала всхлипывать и опустила глаза в тарелку.
Я внутренне зааплодировала: Берта прекрасно поняла саму суть драконов. За пределами семьи у них нет ни крепкой дружбы, ни уважения. Сейчас хмурыми драконицами руководил только страх – они вдруг поняли, что не бессмертны. Что их можно убить и опозорить.
– Что же до вашей безопасности, – Берта посмотрела на меня, будто передавала слово, – то фрин Инга знает об этом больше, чем я.
Я вкратце рассказала о системах безопасности по периметру нашей территории, которые никто не сможет обойти, и девушки стали успокаиваться. Когда завтрак закончился и участницы отбора во главе с Куллинаном направились в гостиную, я достала смартфон, который Макс вернул мне перед завтраком, и написала Кристиану:
«Это было жестоко».
Он ответил почти сразу:
«Это было правильно. Ты рада, что я жив?»
Я вспомнила голову незадачливого наемного убийцы с остекленевшими глазами. В груди стало тесно и горячо. Сквозь привычную толщу моих убеждений, мыслей и веры пробивалось понимание: чудовища должны умирать. Оно пока не оформилось в слова, но я осознавала, что скоро скажу об этом вслух.
Чудовища должны умирать.
«Да, – написала я в ответ. – Да, я очень рада».
Первый день настоящей работы проекта выдался длинным и суматошным. Потом, когда я вспоминала его, он казался всего лишь шоу, которое придумали обкуренные сценаристы.
После завтрака в гостиную спустился Эдвард. До начала съемок ему выдали список девушек, с которыми он должен провести этот день: среди них была Милли, которая выглядела очень угрюмой и недовольной. Когда стилисты наносили последние штрихи, припудривая лбы и носы участниц, я отвела Милли в сторонку и сказала:
– Попробуй оставаться такой же угрюмой. Букмекеры уже делают ставки, и Бука как раз в середине. И рейтинги растут. Твоя уверенность людям нравится, так что продолжай в том же духе.
Милли посмотрела на меня так, словно не могла взять в толк, о чем я говорю, а затем рассмеялась.
– Значит, я Бука? – воскликнула она. – Надо же! А какие у других клички?
– Самые разные, – ответила я, уходя от прямого ответа.
Куллинан тем временем вышел вперед, и камеры развернулись в его сторону. Для меня пришла пора отступить в сторонку.
– Мы возвращаемся на шоу «Дракон выбирает невесту», и с вами я, ваш ведущий Пол Куллинан! – проговорил он, и участницы дружно зааплодировали. – И сегодня часть наших девушек отправится на первое свидание с Эдвардом Финниганом! Все мы ждали этой минуты!
Аплодисменты стали еще громче. Эдвард, который неслышно спустился с лестницы и встал за моей спиной, прошептал:
– Зайдите ко мне после съемок, фрин Инга. Есть разговор.
Я кивнула, решив не препираться с ним во время шоу.
– А вот и он! – воскликнул Куллинан, широким жестом указывая на Эдварда, – тот вышел к девушкам и, приобняв Милли и Амели, произнес:
– Доброе утро, девушки! Очень рад вас видеть.
По сценарию Милли и Амели должны были пройти в финал. Уже придумали слоган: «Почти тезки. Настоящие соперницы», – и отдел маркетинга не спал ночей, создавая рекламные ролики и баннеры с фотографиями девушек. «Самая завидная невеста столицы против самой образованной и умной. За кого ты? Голосуй!» На мой взгляд, звучало по-дурацки, но я обычно не спорю с профессионалами.
– Сегодня мы выбрали десять девушек, – продолжал Куллинан, – которых ты, Эдвард, поведешь на первое свидание. Расскажи нам, где же оно пройдет?
Эдвард улыбнулся лихой мальчишеской улыбкой. В эту минуту он был невероятно, до дрожи в коленях обаятелен. В него можно было влюбиться раз и навсегда. Драконы понимают, когда надо прикинуться паиньками, а когда следует жечь огнем.
Вспомнилась горящая машина Кристиана. И драконья голова на заборе.
– Я люблю экстремальный отдых, – произнес Эдвард, – и хотел бы, чтоб моя будущая жена разделяла мои увлечения. На территории есть большой бассейн, так что девушкам надо будет захватить купальники. Мы пойдем плавать с акулами.
Лица дракониц и человеческих участниц вытянулись одинаково. Никто из них, отправляясь сюда, не думал, что придется рисковать жизнью, но и отказываться от свидания никто не спешил, не желая выглядеть слабачкой и трусихой.
– С настоящими акулами? – переспросил Куллинан.
У него прекрасно получался удивленный вид.
– С самыми что ни на есть настоящими.
– Что за акулы, Эдвард? – уточнил Куллинан.
Я заметила, что он бледен. Интересно, пришлось ли ему объяснять своему любовнику и