Я думала, что выпуск, посвященный погибшей Мари, будет излишне пафосным и полным неискренности, но все в итоге получилось очень красиво, достойно и светло. Каждая участница смогла подобрать слова так, что образ юной драконицы получился чистым, правильным и почти целомудренным.
– Мы не знаем, почему она решила уйти, – сказала Берта. Все участники проекта собрались в саду, и помощники приготовили алые бумажные фонарики – россыпь звезд, которая отправится в небо в память о Мари. – Теперь это и не важно. Важно то, что мы будем помнить добрую и милую девушку, которая пробыла с нами совсем недолго, но смогла дотронуться до сердца каждого.
Я добавила про себя, что Мари не заслужила такой смерти. Не ее вина в том, что она была драконицей. Эдвард, стоявший среди девушек, строгий и бледный, казался античным героем, скорбящим по утраченной возлюбленной. Вряд ли, конечно, он горевал по-настоящему, но сейчас хватило и маски искренней скорби.
Бумажные фонарики в руках собравшихся наполнились огнем, ожили. Еще мгновение – и они стали медленно подниматься в небо. Рыжие звезды в синеве вечера казались настолько хрупкими и трепетными, что горло сжалось от подступивших слез. Я каким-то образом заставила девушку покончить с собой. Я одна была в этом виновата.
Макс, который стоял рядом, решил, что нам пора уходить. Он взял меня за руку, и я послушно отправилась с ним в сторону дома мимо операторов, снимавших полет фонариков и плачущих девушек.
– Рейтинги растут? – спросила я.
По губам Макса скользнула какая-то жалкая улыбка, словно он был вынужден оставаться сильным, уверенно делающим то, что нужно, хотя на самом деле ему хотелось уйти куда-нибудь подальше и побыть одному.
– Растут, конечно, – ответил он. Верный планшет по-прежнему был в его руке, но Макс не включил его. – Инга, не надо так на меня смотреть.
– Как? – спросила я. Не люблю додумывать за других, предпочитаю, чтобы собеседник сам сказал, что именно ему надо. Так для всех проще.
– Так, словно считаешь меня бесчувственной сволочью, – припечатал Макс. – Я делаю то, что поручила мне семья, потому что это важно для семьи. Но это не значит, что я одобряю все, что происходит.
Мы вошли в пустой дом и направились к переговорной. Похоже, Макс связался с отцом, и тот переговорит с нами онлайн. Сейчас, когда все обитатели особняка были в саду, это место казалось заброшенным. Замком с привидениями.
– Я и вправду подумала, что ты действуешь очень холодно, – призналась я. – Это неожиданно. У тебя, мягко говоря, другой образ.
Рука, сжимавшая мои пальцы, дрогнула.
– Понятно, – произнес Макс. – Видишь ли, Инга, драконы всегда принимают исключительно взвешенные и продуманные решения. Такова наша природа.
Мы вошли в переговорную, Макс включил свет и, подойдя к одному из мониторов, продолжил:
– И наша свадьба тоже была исключительно продуманным и взвешенным решением. Не просто потому, что мне так захотелось. Я знал, на что иду, и знал, что ты меня не любишь.
– Макс! – начала было я, но он резко вскинул руку с планшетом, приказывая мне молчать.
Я и замолчала. Следующим номером программы могло бы стать сожжение на месте – а мне этого не хотелось.
– Но я бы очень хотел, чтоб ты не считала меня чудовищем, – отчетливо проговаривая каждое слово, сказал Макс, – просто потому, что я делаю то, что должен.
– Я и не считаю, – ответила я, стараясь, чтоб мой голос звучал максимально миролюбиво. – Я просто удивилась, Макс. У тебя очень твердый характер, даже жесткий. Зачем его прятать под маской простачка, я не знаю и не могу понять.
Макс кивнул. Мне подумалось, что на самом деле младший брат – тот еще кремень и глыба, хлеще Эдварда и папеньки. Просто до поры до времени ему удавалось успешно маскироваться, а потом началось шоу, и стало ясно, кто есть кто.
– Я не говорю, что мне это не нравится. – Я подошла к Максу вплотную и поцеловала его в щеку. – Если ты строишь из себя простака, значит, у тебя есть на это причины. Конечно, я хотела бы узнать, какие именно…
– Да ничего я не строю, – отмахнулся Макс. Похоже, он уже начал жалеть о том, что вообще завел этот разговор. – Я такой и есть. Размазня и недотепа, отец всегда так говорил. Заставил меня заняться отбором просто для того, чтоб ковать характер.
Он опустился на стул, нажал на кнопку пульта, и монитор ожил, показав бело-голубую заставку сетевого соединения. Я смотрела на слоган: «Умная связь – звони по всему миру!» – и никак не могла избавиться от ощущения, что Макса тоже использовали вслепую.
Пошел звонок. Я взяла Макса за руку и сказала:
– Нам с тобой нужно найти что-то общее. То, что нас сблизит.
Он кивнул, соглашаясь. Связь установилась, и на экране возник папаша Финниган в своем кабинете. Драконы, конечно, любят пафос и роскошь, но старый Финниган переплюнул всех – золота, кожи и красного дерева было столько, что у меня зарябило в глазах.
– Ну что, – сказал он, не утруждая себя такой мелочью, как приветствия. – Печать поставили. Молодцы.
Я не удивилась. Если уж Кристиан Семеониди был в курсе нашего поменявшегося семейного положения, то папаше Финнигану знать об этом сам бог велел.
– Папа, Инга хотела с тобой поговорить, – начал Макс, но папаша Финниган только отмахнулся.
– Про смерть Мари? Не стоит. Все и так в трауре.
Неудивительно – драконы могут презирать всех за пределами семьи, но гибель одного из них показывает, что они смертны. Тем более если это такая страшная гибель.
– Не сомневаюсь, – сказала я и спросила: – Что у вас есть по феномену драконобоцев?
Папаша Финниган вопросительно поднял левую бровь.
– Драконьи семьи много веков отслеживают драконоборцев, – продолжала я. – Вы тоже нашли меня не просто так. И раз уж грядут перемены, то я хочу знать то, что знаете о нас вы.
Старый Финниган задумчиво посмотрел на меня, словно прикидывал, как много мне следует узнать. Я с вызовом взглянула на него: мне нужно было все.
– Ну, для начала – женщин-драконоборцев было две за всю историю, – неохотно начал он. – Святая Магда и ты. Про святую Магду знаешь?
– Спутница Хорхо-Победоносца, – ответила я. – Он называл ее своей сестрой во Господе.
Папаша Финниган криво усмехнулся – так, словно полумифические дела далеких лет касались его напрямую.
– В библиотеке патриарха есть апокрифическая легенда, – продолжал старый дракон. – Магда соблазнила пятерых патриархов драконьих семей и всех их сыновей. Вот силища, правда?
Я пожала плечами. Мне не хотелось обсуждать чужой моральный облик. Я стремилась узнать о том, что делать дальше.
– И именно эти семьи уцелели после того, как Хорхо, – папаша Финниган скорчил такую физиономию, словно отведал коровьего навозу, – истребил всех остальных драконов. Он ведь не смотрел, младенец перед ним или старик. Магда тоже должна была убивать, но не стала. Сумела отстоять их перед Хорхо, и он сдался… Он был безумен, да, но он тоже любил Магду. Потом она прожила долгую жизнь, спасенные были ей благодарны. Упросили патриарха признать ее
