– Все будет хорошо, – негромко сказал Макс.
Мне захотелось заорать: «Что тут может быть хорошего? Вы вчера чуть не поубивали друг друга!» Но вместо этого я ответила:
– Вернись живым. Вернись живым, пожалуйста.
Мне показалось, что Макс улыбается. Возможно, он и в самом деле улыбался, сидя за одним столом со своей смертью.
– Вернусь, – ответил он. – Конечно, вернусь.
Макс вернулся ровно в одиннадцать вечера. Я несколько раз звонила ему, но доброжелательный механический голос отвечал, что абонент не отвечает или находится вне зоны действия Сети.
Но потом Макс наконец-то вернулся. Он летел в драконьем обличье, и, стоя на балкончике, я видела, как огромный ящер заваливается то вправо, то влево, будто могучие порывы ветра превратили дракона в живую игрушку. Мощные крылья тяжело хлопали, разрубая воздух, чтоб в следующую минуту смяться, словно от удара невидимой руки: тогда дракон начинал крениться набок, но в итоге все-таки умудрялся удержаться.
Я сбежала вниз и выскочила из тускло освещенной гостиной во двор – как раз к тому моменту, когда дракон рухнул огненной каплей и приземлился в облаке алых брызг. Когда волна горячего воздуха прокатилась по двору и улеглась, я увидела, что Макс стоит, покачиваясь, хлопает себя по карманам и что-то бормочет под нос.
Макс был пьян. Когда я подошла ближе, в нос ударили алкогольные пары. Он по-прежнему хлопал себя по карманам, не видя меня, и почему-то весь облик его был настолько жутким, что я едва не споткнулась на ровном месте.
Мужчина, стоявший перед домом, был настолько не похож на Макса, что я едва не перестала дышать от страха.
– Макс… – негромко окликнула я.
Давным-давно, в прошлой жизни, которая уже не была моей, мой отец напивался каждый божий день, и, когда он возвращался домой, я чувствовала такой же озноб, как и сейчас.
«Тварь слепорылая», – процеживал он равнодушно. Потом я, как правило, получала крепкую затрещину. Такую, что вечная тьма, в которой я тогда плавала, расцветала пестрыми кругами.
– Инга. – Макс наконец-то увидел меня и попробовал улыбнуться. Его глаза косили, а волосы стояли дыбом. – А я смартфон в том кабаке про… – Макс икнул и добавил: – Потерял…
– Макс… – только и смогла повторить я.
Он шагнул вперед, обнял меня так крепко, что кости хрустнули, и я почувствовала, что Макса тоже знобит. Ему было больно и страшно.
– Все, я вернулся. – Горячий шепот обжег мой затылок. – Все, все…
– О чем вы говорили? – спросила я.
Макс рассмеялся, негромко и горько.
– Я спасал мир, – ответил он и икнул. – Папенька и остальные… умные сволочи… как всегда решили, что цель оправдывает средства. Ох, Инга, ты не представляешь…
Макс разжал руки и рухнул на дорожку – я резво отпрыгнула, чтоб он меня не задавил. На шум из дома выглянул один из помощников и, правильно оценив ситуацию, скрылся за дверями. Я присела на корточки рядом с Максом, погладила его по голове, пытаясь сдержать волны паники, что накатывали на меня, утекали и накатывали снова.
Мне казалось, что я тону.
– Макс, милый ты мой. – Он не потерял сознание, просто окончательно ослаб от выпитого и теперь смотрел на меня, но никак не мог сфокусировать взгляд. – Что случилось-то?
Из дома выбежал Эдвард – всю его одежду составляли пижамные брюки – и ему хватило одного взгляда на Макса, чтоб окончательно понять ситуацию. Он нагнулся над братом, легко и без малейших усилий поставил его на ноги и, мягко встряхнув за воротник сорочки, спросил:
– Так вы договорились?
Макс кивнул. Главы драконьих семей отрядили его переговорщиком к Кристиану. Макса, добряка и дурачка, которого никто и никогда не воспринимал всерьез и который мог бы добиться большего, чем все остальные, опытные и влиятельные. Бледное и осунувшееся лицо Эдварда залило румянцем – казалось, он сейчас бросится в пляс от облегчения.
– Войны не будет, – произнес Макс. Он наконец-то смог встать твердо. – Драконам ничего не угрожает. В президенты он не пойдет.
Я не могла сказать, что почувствовала в эту минуту. Мысли кружились перепуганными птицами, и я смогла поймать за хвост только одну: «Какую плату Кристиан потребовал за свой отказ?»
– О господи… – только и смог вымолвить Эдвард. Он прижал брата к себе, его лицо искривила нервная и очень счастливая гримаса. – Слава богу.
Драконьи башни устояли. Мир оставался прежним, спокойным, незыблемым, и драконы в этом мире по-прежнему могли ничего и никого не бояться. Они станут и дальше вести свою привычную жизнь, в которой их ждут дорогие машины, еда на золотой посуде и женщины на веницейском шелке.
Но Макс так напился не от радости. Он пытался залить спиртным мучительную боль.
– И что вы ему дали за отказ? – спросила я.
Слова были камнями, рухнувшими на драконью голову, – огромными, тяжелыми глыбами, из-под которых не спастись. Я уже догадывалась, что именно заставило Кристиана отступиться, но мне хотелось все-таки услышать ответ от Макса.
Драконы всегда предлагают самое ценное. Драконы способны отказаться от самых важных вещей, если того требует их выживание. Но сейчас, глядя на Макса, я очень сомневалась, что он сможет смириться с тем решением, которое его вынудили принять.
Макс повел плечами, освободившись из рук брата. Обернулся ко мне. Я смотрела в его лицо – мертвое, опустошенное болью – и не могла оторвать от него глаз.
– Инга… – промолвил Макс. По его щеке скользнула слеза, сорвалась и оставила влажное пятно на сорочке. Он смотрел так, словно я была не живым человеком, а призраком, и тоже не мог оторвать глаз. – Инга, пойдем в дом. Я… я все тебе расскажу.
Похоже, Эдвард тоже понял, какую именно плату Кристиан запросил за то, чтобы драконьи головы остались на плечах. Понял и, кивнув, сделал шаг в сторону, освобождая нам дорогу.
Я посмотрела в его потемневшее лицо и отвела взгляд.
– Мой отец и остальные главы семей договорились о переговорах с Семеониди, хотя поначалу даже не надеялись, что он согласится. А он согласился. Но сказал, что будет разговаривать только со мной. Ему, видите ли, так удобнее.
После контрастного душа Максу стало легче, а кружка крепчайшего угольно-черного кофе окончательно привела его в чувство. Мы расположились на кровати, голова Макса лежала у меня на коленях, и, глядя в потолок болезненным воспаленным взглядом, он не выпускал мою руку, словно она не давала ему окончательно утонуть во мраке.
– В общем, в «Экономисте» все написали правильно, – продолжил Макс и спросил: – Ты читала «Экономист»? Там экстренный выпуск задает жару.
– Читала, – кивнула я.
Макс по-прежнему смотрел в потолок, и меньше всего мне хотелось, чтоб он перевел взгляд на меня. Я беззвучно плакала, я ненавидела, когда меня видят в таком состоянии, я не хотела расставаться с Максом. Но меня сделали жертвенной коровой.
– Он все подтвердил, – сказал Макс. Провел ладонью по лицу, и этот спокойный, в сущности, жест едва не заставил меня закричать. – Драконов лишили бы всех гражданских прав, потом
