Сокол нервно перебирала бумаги, суетилась, что-то бормотала себе под нос.
— Придурок чертов, вечно все через жопу. И какого дьявола я повелась… — расслышал Саша, подойдя ближе.
— Привет, — подал он голос.
Настя подняла глаза, в которых плескалась паника. Она вымученно улыбнулась.
— Сашка, господи, как я рада тебя видеть. Это капец какой-то. Кирилла все еще нет. Начало через десять минут, а его нет! Понимаешь?
— Вот пусть он и психует по этому поводу, — нашелся Геллер, — Расслабься.
— Не могу, — опять запричитала она, — Пора взвешивать участников, а я даже карточки сигнальные не сделала для судей.
Настя вытряхнула из сумки на стол цветную бумагу, картон, клей. Саша не мог не удивиться.
— Это что?
— Надо склеить карточки, — втолковала ему Настя повторно, как маленькому.
— Ты шутишь? Есть ведь готовые в спецмагазинах. Ну или на заказ через интернет в конце концов.
— Он мне аккурат час назад сказал об этих чертовых карточках. Все, что у меня есть — это бумага и клей из ближайшего магазина канцтоваров, — процедила Настя сквозь зубы.
— Новиков? — уточнил Саша, хотя это было очевидно, — Он сам где?
— Не знаю, — ее голос задрожал, — Но я ничего не успеваю. Саш, поможешь?
— Конечно. Показывай, чего резать?
Настя быстро обозначила ему фронт работ, вооружила ножницами клеем, картоном, цветной бумагой. Вместе они справились намного быстрее.
— Ты чего приплясываешь? — поинтересовался Геллер, заканчивая предпоследнюю карточку.
— В туалет хочу, — призналась Настя.
— Господи, так иди. Я доделаю.
Он выдернул у нее из рук кусок картона.
— Ты лучше всех. Присмотри, пожалуйста, за ноутом моим.
Саша кивнул, Настя чмокнула его в щеку и убежала. Он разомлел. Сокол вернулась как раз, когда Геллер доклеил. К ним тут же подошел парень, заявив, что он второй секретарь. Настя была готова наехать на него за опоздание, но нервы и так были ни к черту, и она сдержалась, зная, что не вынесет скандала. А ведь они еще даже не начали.
Пока Настя выясняла, можно ли взвешивать без отмашки главного судьи, объявился Новиков.
— Кир, — взвизгнула Сокол, — Где ты ходишь? Почти шесть. Нам начинать пора, а я даже взвешивать не могу. Мы же ни черта не успеем. Меня все спрашивают, что делать. А я знаю? И ты…
— Тихо-тихо, — запел Кирилл, обрывая ее тираду, — Все хорошо. Сейчас взвешиваем, всех заносим в таблицу. Ноут включила? Молодец. Не нервничай. Начнем в семь. Это обычная практика. Расслабься, дорогая.
Новиков потирал Настины плечи, успокаивая. Она словно погружалась в транс от его спокойной размеренной речи, расслаблялась.
Саше это не нравилось. Чужие руки на ее коже. И то, как она реагировала на слова Кирилла. Он велел себе прекратить ревновать, потому что для этого у него не было ни повода, ни права.
— Геллер, — услышал он окрик из зала.
А потом и увидел, как приятель по качалке машет ему рукой, приветствуя.
— Я отойду, Насть, — предупредил он.
Сокол не сразу расслышала, погрузилась в себя и ноутбук.
— А… Да-да, иди, конечно, Саш. Спасибо за помощь, — и уже себе под нос, — Сейчас взвешиваем, потом всех вбиваем… угу. Ясно…
Геллер постарался подавить глупую детскую обиду. Ну склеил он ей карточку. Что теперь?
«Ничего», — ответил сам себе Саша и со спокойной совестью окунулся в разговор с приятелем по качалке.
Он все равно поглядывал на Настю, которая была очень занята. Куда-то бегала с весами, вернулась, снова обратила все внимание на ноутбук. Чуть позже рядом со стойкой для штанги поставили стол, куда и посадили секретарей. Следующие два часа Сокол не поднимала головы.
Да и Саша не особенно нуждался в общении с ней. Его захватили соревнования. Было очень интересно наблюдать со стороны, как готовятся спортсмены, выполняют подход. А в компании знакомых, под разговор, прибаутки и стеб, это оказалось еще и весело. Геллера немного пугали атлеты, которые туго-туго перетягивали себе колени бинтами, шли, как терминаторы к стойке. Брали вес. Или не брали. А потом разматывали весь этот жуткий бандаж. Особенно страшно смотрелось у дам.
«Нормальные же девчонки», — думал Саша, — «Симпатичные. А такой фигней маются. Разве это спорт?»
Когда закончились выступления по приседу и стали разбирать стойку под жим, Геллер подошел к Насте. Она выглядела еще хуже, чем в начале вечера. Дёрганная, нервная, хмурая. Саша положил руку ей на плечо, и Сокол вздрогнула, напряглась. Но подняв глаза и увидев его, выдохнула.
— Это пипец, — в очередной раз за этот вечер проговорила она, потеревшись щекой о его руку.
— Все так плохо? — уточнил Геллер.
— Ужасно. Ты видел, как тот мужик двести не взял?
— Видел.
— А я — нет. Потому что, блин, пялюсь в чертову таблицу.
— Да брось, — попытался успокоить ее Саша, — Не взял же. Вот если бы взял — было бы обидно. А так…
Он опустил ладонь на второе плечо девушки, мягко сжал. Настя глухо застонала. Ее коллега, сидевший рядом, повернул голову. Но, кажется, Сокол было плевать. А Геллеру тем более. Он размял ее плечи, аккуратно, почти не надавливая, чтобы только подогнать кровь к онемевшим мышцам. Настя замурлыкала, но едва Саша убрал руки, не желая компрометировать ее, она начала хныкать.
— Черт, еще жим этот дурацкий. А у меня уже все затекло. И есть так хочется.
— И когда ты последний раз ела? — вернул Геллер ее любимый вопрос.
— Днем, — пискнула Настя, — Ничего не говори. Это кошмар.
— Ладно. Буду молчать. Не умирай.
— Постараюсь.
Она улыбнулась ему и опять вернулась к занесению данных. А Саша сходил в бар, взял там протеиновый коктейль, принес Насте.
— Пей, — приказал он, поставив перед ней стакан.
Сокол взглянула на коктейль, потом на Сашу.
— Пей, — повторил Геллер.
Она не посмела перечить и буквально за десять секунд втянула в себя через трубку протеин. Ее глаза заволокло пеленой блаженства, когда стакан опустел. Словно пьяная, Настя проговорила, растягивая слова:
— Александр Геллер, ты потрясающий мужчина. Хочешь, я рожу тебе ребенка?
Саша расхохотался. Он бы с удовольствием отметил, что для начала предпочел бы просто переспать с ней, но сдержался. Все-таки их разговор могли услышать человек пятнадцать, что стояли рядом. Не говоря уже о втором секретаре, который изо всех сил грел уши и сально ухмылялся.
— Мы обсудим это, когда ты протрезвеешь и выспишься, дорогая, — подмигнул Геллер.
В этот момент Новиков объявил начало второго тура — жима. Настя застонала, а Саша забрал стакан и поспешил вернуться к приятелям, чтобы не отвлекать ее. Но теперь он все чаще смотрел на своего тренера, а не на спортсменов, которые жали
