Бросила Саше его джинсы и майку, оделась сама.
— Я с сестрой живу, — призналась Сокол, виновато глядя на своего гостя.
— Хорошо, что не с мамой, — отшутился Геллер.
"Или не с бывшим бойфрендом" — это, разумеется, про себя.
Он даже немного пожалел, что они давно не студенты. В молодые времена сестры, друзья и однокашники были обязаны игнорировать любые проявления интима в общей жилплощади.
Саша тут же озадачился мыслью, сколько вообще лет его тренеру. Она выглядела едва ли на двадцать, но казалась такой рассудительной и зрелой. Не по годам. Геллер, наверно, долго муссировал бы эти думы в голове, а потом все-таки решился бы спросить Настю, но она подгоняла его, не позволяя отвлекаться.
— Нааасть, ну ты где? — послышалось из прихожей, — Супер Ксюха спешит на помощь.
Саша прыснул. Настя покраснела. Она понимала, что проскользнуть мимо сестры не удастся, поэтому решила все делать быстро.
— Привет. Дай минутку, — скороговоркой выпалила Сокол, подталкивая своего гостя к двери.
Саша еле успел кивнуть.
— Очень мило, — только и фыркнула в ответ супер сестра, но успела просканировать незнакомое мужское тело на наличие симпатичности, подтянутой фигуры и простой, но не дешёвой одежды.
Геллер едва успел надеть кроссовки, а уже оказался за дверью. Правда в награду за скорость, именинница одарила его глубоким сладким поцелуем. Сто лет он не целовался в подъезде. И теперь вся канитель с сестрой уже не раздражала, а скорее бодрила. Но тот самый не очень еврейский орган был резко против романтики, которая велела ограничиться поцелуями у двери юной девы.
— Поехали ко мне, — прохрипел Геллер, не желая отпускать ее.
Настя запрокинула голову, наслаждаясь легкими поцелуями, которые рассыпали по ее лицу его губы.
— Не могу. Я сама Ксюшу вызвала. Совсем забылась с тобой. Прости, Саш, — бормотала она.
Разочарование остудило пыл, как холодный ветер февраля. Геллер оставил на ее лице несколько последних поцелуев, провел носом по щеке, спустился к шее, чтобы вдохнуть немного сладкого аромата кожи, уронил лоб ей на плечо.
— Будешь должна, — проговорил он.
— Расплачусь, — хихикнула Настя.
Она первая отстранилась, взглянула на него виновато, сделала шаг назад, открыла рот, чтобы в очередной раз повиниться. Геллер положил палец ей на губы, запрещая говорить. Он знал, что опять услышит извинения. Ее раскаяние уже в печёнках сидело.
— Если потребуется утешение, я всегда готов, — выпалил Саша, заставляя Настю улыбнуться, — Обращайся
Опасаясь, что еще минута, и он наплюет на всех сестер и правила приличия, перекинет ее через плечо и утащит к себе, Геллер быстро поцеловал Настю и почти бегом стал спускаться с лестницы.
— Обращусь, не сомневайся, — крикнула Сокол ему вдогонку, все еще посмеиваясь.
Ее хорошее настроение стало неплохой наградой за слишком тесные джинсы.
Настя не спешила возвращаться в квартиру. Лишь когда хлопнула дверь подъезда, она глубоко вздохнула, зашла домой.
— Ну и как это называется? — тут же накинулась на нее сестра.
Она уже поставила чайник и достала из холодильника именинный десерт.
— А на что похоже? — огрызнулась Настя, — Морковный торт. Мама сказала, что ничего гаже не пробовала в жизни.
— Не валяй мне тут дурочку, — допроса избежать не удалось, — Что за мужик?
— Просто… просто мужик.
— Мило. Холостой?
— Разведен.
— Мило. Зовут как?
— Саша.
Ксюша фыркнула.
— В любой непонятной ситуации назови сына Сашей, — процитировала она бородатый мем.
Настя хихикнула. Ксюше этого показалось мало.
— Фамилия у Саши есть?
— Геллер.
Сестра замерла. По ее сведенным бровям, напряженному молчанию и пристальному взгляду в торт Настя поняла, что та усиленно роется в памяти, сопоставляет, анализирует.
— Геллер, Геллер, — бормотала Ксюша, — Знакомая фамилия. Да и лицо. Где-то я его видела.
— На Ярмарке, — осторожно подсказала Настя, — Он с речью выступал.
Нож выпал из рук, глухо стукнулся о линолеум.
— Ну вот! Еще мужик придет, — посетовала Настя.
— Геллер! — взвизгнула Ксюша, — Геллер из «Ресторатора»? Серьезно?
— Ну да, — почти равнодушно. Словно каждый день спала с владельцами заводов, газет и пароходов.
— Ненавижу тебя, — зарычала старшая Сокол, — Такой мужик и не мой.
— Какой — такой?
Настя прекрасно знала ответ на этот вопрос, но ей было интересно послушать версию сестры.
— Это же Геееееллер, — протянула Ксюша с придыханием, — Он как Король Артур в бизнесе. Чистые руки, чистое сердце, чистая совесть. Без страха и упрека. Миллиардами не ворочает, конечно, но вполне обеспечен по нашим меркам. Я с ним пересекалась на прошлой Ярмарке, а на этой не вышло.
— Ты как раз рекрутов набирала, когда он выступал, — подсказала Настя, — И на фуршете занята была.
— Почему я его сразу не узнала? Стрижку что ли сменил?
— Ага.
Сестрица неожиданно прекратила восторженный стрекот, уставилась на Настю пытливым взглядом.
— А ты его откуда знаешь, мелкая?
— Из клуба. Он мой клиент, — многозначительно вздохнула, добавив, — тот самый.
— Что? — взвизгнула Ксюша, — Тот самый секс-кроссфитер, которого ты уже третий месяц мечтаешь изнасиловать?
— Он самый, — простонала Настя.
Сестра подняла нож, сполоснула. Все это с гаденькой ухмылочкой.
— Ну что ты за коза такая, — наигранно злилась она, — Я бросаю всю свою бумажную волокиту, несусь вытаскивать из петли брошенную именинницу…
— Не перегибай уж с петлей, — одернула ее Настя.
— Цыц! Я бы уже удавилась с твоим этим, — Ксюша изобразила лицом крайнюю степень омерзения, — И с рационом букашки вместо еды, и с пытками, которые ты называешь тренировками.
— Ксю, ну хватит уже.
— Да, пожалуй. Так о чем я? Ах, о петле, — вспомнила она, — Собиралась вынимать из петли хладный труп, а она тут тепленькая под Геллером трепыхается. Хорошо задержалась, а то наверно пришлось бы из-под него вынимать?
— Зачем это? — хихикнула Настя, совсем развеселившись.
— От зависти, безусловно. Такой мужик. Хорошо, что ушел, а то я за себя не отвечаю, — подвигав бровями, уточнила, — Вы ведь… Да?
— О, да, — подтвердила младшая Сокол.
Старшая захныкала.
— И как он?
— Лучше тебе не знать.
— А по сравнению с этим твоим? — Ксюша снова изобразила, что съела лимон с горчицей.
— Я… Я не знаю, Ксю.
Настя села, положила руки на стол, уронила на них голову, глухо заговорила:
— Я так устала от его наплевательства. А Сашка… Он хороший, понимаешь? Последняя надежда была — вдруг импотент, но не повезло.
Ксюша хмыкнула.
— Странное у тебя понятие везения. Послать пора этого… — она хотела выразиться честно и грубо, но решила смягчить, — этого козла. Я бы на твоем месте вцепилась в Геллера. Или отдавай мне. Я не гордая. Могу принять по-родственному. Ты же донашивала мои шмотки в детстве.
— Отстань, — отмахнулась Настя.
— Не отдашь, значит?
— Нет. Не знаю… Черт, Ксюх, я так запуталась. С одним не успела распрощаться, а уже другого в койку затащила.
— Не успела? Ты с ним с самого начала пытаешься распрощаться, а он все равно возвращается и здоровается, как ни в чем ни бывало. А ты прощаешь. Идиотка.
— На этот раз не буду. Хватит.
— Неплохой настрой. А Геллер чего?
— Прицепилась ты со своим Геллером.
— Он не мой, — Ксюша печально вздохнула, — к сожалению.
Она, наконец, положила себе на тарелку торт, попробовала, скривилась.
— Ну и гадость.
— Ничего ты не понимаешь.
Настя перехватила сестру у помойного ведра, куда та
