"Люблю ее", — эта мысль ошпарила крутым кипятком его разум и душу. Геллер аж вздрогнул, встрепенулся. Все рефлексы обострились. Словно только сейчас заметил, что она с ним в одном помещении, маленьком, изолированном. Если бы не камеры, Саша уже накинулся бы на своего тренера, забыв о субординации, наплевав, что их могут застукать.
Но он смирил этот внезапный порыв. Лишь в голове навязчиво билось пульсом: "Люблю, люблю, люблю".
— Выдыхай, — скомандовала Настя.
Саша с радостью послушался. Он постарался сосредоточиться только на ее голосе, командах. Но именно в этот момент Сокол соизволила принять участие, а не только наблюдать. Она надавила Геллеру на спину, заставляя уткнуться лбом в колени, и аккуратно пружинила, считая:
— Два, три четыре, пять.
Настя отпустила, Саша выпрямился, сделал несколько глубоких вдохов.
— Еще, — потребовала Сокол, снова положив ладони ему на спину, — Выдыхай. Расслабься.
Геллер застонал, потому что на этот раз Настя прижалась к его спине грудью, а носом уткнулась ему в шею.
— Нааасть, — проскулил он.
В ответ она всхлипнула. Несмотря на весьма дискомфортные ощущения от растяжки, его пах отозвался сладкой болью на этот звук. Уж слишком хорошо Саша помнил, как она хныкала под ним, прося еще.
Возможно Геллер смог бы уговорить свой не очень еврейский орган уняться, если бы она его сейчас отпустила. Но Сокол и не думала отстраняться. Она даже не считала. Просто лежала на нем, водя носом по соленой от пота шее.
— Ненавижу тебя, — проговорила Настя через миллион бесконечных секунд, — Ты даже после бега не воняешь. Как так?
Она провела по его коже языком, словно решила продегустировать, так ли он хорош на вкус, как и на запах. Саша не сдержал стона.
— Еще один такой звук, и я за себя не отвечаю, — пригрозила тренер.
— Насть, блин, да больно же, — не выдержал Саша.
Она тут же отпрыгнула от него.
— Ох, прости. Прости, пожалуйста.
Сокол заметалась по маленькой комнатке.
— Я с ума схожу. Наваждение какое-то.
Она зачесала рукой челку, приложила ладони к щекам, которые пылали алым. Прежде, чем Саша успел утешить ее, Настя выпалила:
— Закончили на сегодня, — и вылетела пулей в общий зал.
Оставшись в одиночестве и наедине со своими мыслями и возбуждением, Саша долго сидел, как замороженный. Он совершенно не понимал, что происходит, и что это было. Как зомби, потянул ноги. Не очень заморачивался. Просто нужно было закончить и не хотелось выходить к людям таким растерянным. Но покинуть убежище пришлось. Хотелось в туалет.
Уборная в раздевалке, как всегда, была занята. Геллер пошел в общую. Сделав все свои дела и вымыв руки, он нажал ручку, открыл дверь. Но не успел сделать и шага, как его тут же затолкали обратно. Горячие губы впились в его рот, за спиной щелкнул замок.
— Сокол, ты меня убить хочешь? — зло зашептал Геллер, отбирая губы.
— Не знаю, — бормотала Настя, переключившись на его скулы и подбородок, — Еще не решила.
— Тогда пристрели. Эти пытки ни разу не гуманны.
Саша положил ладони ей на попу, сжал, притянул к себе ближе. Настя пискнула, почувствовав масштаб его возбуждения.
— Мне одной мучиться что ли? — зло шептала Настя сквозь тихие стоны, — Куда ты пропал?
— Работа, что б ее. Дети вернулись, — оправдывался Саша.
Он прижал ее к стене, Настя закинула ногу ему на бедро, подставила губы поцелуям. Геллер не мог отказаться.
— Хочу тебя. Сил нет, — жаловалась Настя, почти рыдая.
Саша знал, что может дать ей желаемое. Напряжение достигло той точки, когда для разрядки требовалось меньше минуты. И ему было бы классно. Какой мужик не мечтает о быстром горячем сексе в туалете? Только Насте вряд ли это принесло бы желаемого удовлетворения. Эгоизм Геллера достиг пика, разрешая идти до конца, но все же он уточнил:
— Здесь? Сейчас? Уверена?
Саша отстранился, чтобы дать ей секунду подумать. Он провел рукой по ее бедру, заглянул в глаза и там прочел ответ.
— Тут ведь нет камер? — хохотнул Геллер.
Настя отрицательно помотала головой. Она все еще тяжело дышала, но разум победил похоть.
— Я вечером свободен, — сообщил Саша.
— У меня тренировки почти до ночи, — захныкала Сокол, но тут же скомандовала по тренерски, — В обед у меня. Отказ не принимается.
Она отодвинула Сашу, взглянула в зеркало, пригладила волосы, одернула одежду, напоследок прижалась поцеловать его быстро, но сладко.
— Скучала, — выдохнула Настя, еще раз чмокнула и быстро вышла из туалета.
А Геллер просидел еще минут пять, стараясь успокоиться.
Он изо всех сил вспоминал маму, мертвых щенков и особенности стилистики в рекламных текстах. Палатка, в которую превратились шорты, сложилась, но настроение осталось приподнятым. На работе Саша никак не мог сосредоточиться, переспрашивал все по сто раз, перепутал время встречи. В общем, с трудом дожил до обеда.
По всей видимости, Настя испытывала схожие чувства. Геллер едва успел переступить порог ее дома, как сразу был заключен в плен жарких объятий и поцелуев. И естественно не сопротивлялся. Легкое дежавю потревожило разум. Как и месяц назад, они шли приставными шагами до кровати, натыкаясь на все предметы мебели, что были в квартире, оставляя за собой тропинку из одежды.
— Сестра не ворвется на этот раз? — поинтересовался Саша на всякий случай.
— На работе. И я заперла дверь изнутри.
— Умничка.
Часа хватило, чтобы скинуть до нормальной температуру кипения крови, а потом медленно и сладко смаковать друг друга на низких скоростях.
— Ну… как дела? Что нового? — блеснул остроумием Геллер, наконец, насытившись ее телом.
Сокол засмеялась.
— Все плохо. Постоянно хочу набить рот хлебом. Спасибо, что отвлек. Обед самое сложное время, — призналась она.
— Отвлекать, утешать, веселить — в этом я мастер, — похвастался Сашка.
— Ты просто виртуоз, — чувственно выдохнула Настя ему в ухо, прикусила мочку.
Геллер протяжно заныл, чувствуя, как ее язык играет с серьгой, а зубы пикантно царапают ухо. Он прихватил Настю за ногу, помогая перекинуть через себя, чтобы она могла его оседлать. Сокол отпустила ухо, выпрямилась, позволяя любоваться собой. Саша довольно улыбался, готовясь к третьему раунду. Он поднял руки, положил ладони ей на грудь. Взгляд невольно упал на циферблат часов.
— Черт, — ругнулся Геллер, — Уже три?
Настя заломила ему руку, тоже сверяя время.
— Дьявол, — помянула и она рогатого, — У меня в четыре тренировка.
— А я через полчаса назначил встречу в офисе.
Сокол тихо захныкала, неуклюже сползая с Геллера сначала на кровать, а потом на пол, чтобы одеться, Собирая вещи, которые раскидали по всей квартире, они перебрасывались отрывистыми фразами.
— Подбросить до клуба?
— Не стоит.
— Брось, опоздаешь ведь, а мне все равно туда.
— Ну ладно. Только у офиса остановишь, а там я уже добегу.
Геллер хмыкнул, но комментировать ее шпионские игры не стал. Вместо этого заметил:
— Рискую показаться навязчивым, но я сегодня вечером свободен.
— Я в клубе до ночи. Последняя тренировка в девять, а дежурю до десяти, — призналась Настя с очень унылым
