Но он все равно скис, и она это заметила. Настя поцеловала его в губы, и Саша смог выдавить почти бодрую улыбку.
— Прости, но я после этих ночных смен с трудом уговариваю себя почистить зубы, — продолжала оправдываться Сокол.
— Какие идиоты занимаются вечером? Я в десять уже теряю сознание.
— Я, — хихикнула Настя.
Геллер нахмурился, не одобряя такое положение дел. Настя разгладила складку между его бровей… губами.
— Ну а что делать? — снова оправдывалась она, — у меня много клиентов, а это хорошо. И народу в зале ближе к ночи почти нет.
Саша задержался у зеркала, причесал волосы пальцами, пожал плечами вместо ответа. Он имел много чего сказать, но понимал, что полномочий для выражения собственного фи и проявления излишней заботы у него пока нет. Поэтому только улыбнулся ей, нейтрально заметив:
— Тебе видней, конечно. Ты же босс.
Сказал он это, застегивая рубашку, одновременно засовывая ноги в обувь. Саша ожидал еще небольшой порции поцелуев, но Настя вместо этого подпрыгнула, как ошпаренная.
— Обед, — взвизгнула она, — Ты же не обедал.
Геллер не успел выдумать какое-нибудь правдоподобное вранье, типа заказа еды на время или, что взял с собой из дома, а Сокол уже тащила ему из кухни два контейнера.
— Вот, — вручила она ему пластиковую посуду, — Обязательно после встречи поешь. Если затянется, то во время.
— Наааасть, — протянул Геллер, — Ну как во время я буду хомячить?
— Извинившись, — отрезала она, — Скажешь, что у тебя язва, и врач велел. Тренер он же, как врач.
Сокол подмигнула.
— Ладно, — согласился Геллер, смеясь, — Язва у меня, ага. Она же и врач в одном лице, и тренер.
Сокол ущипнула его за бок, а Саша ее в ответ за попу. Хихикая и обмениваясь шуточками, они добрались до машины. Трафик был милостив, и оба успели к назначенному времени. Саша попытался навязать свои услуги извозчика на вечер и снова заманить к себе, но Настя отказала. Их всех и так развозили на такси за счет клуба. Она не хотела афишировать близкие отношения с подопечным. Да и просто не одобряла порыв Геллера отсрочить свой отбой.
— Ложись вовремя, — ласково приказала она, целуя его на прощание, — Ты мне нужен свеженьким завтра.
Геллер поплыл. Пользуясь его блаженным безволием, Настя выскочила из машины, хотя на самом деле ей хотелось уехать с ним куда-нибудь далеко, где нет тренировок, режима, подготовки к соревнованиям, ее бывшего, Сашиных важных встреч. Но жизнь ставила иные условия, и Сокол поспешила в клуб.
Следующие две недели они виделись только в зале. Настя стала тренироваться дважды в день, а Геллер старался больше времени проводить с детьми. Но он все равно скучал по ней, много думал о Насте. Гнал от себя, конечно, мысли о любви, но избавиться от желания стать ближе к своему тренеру не мог. Поэтому просто смирился с этим.
Последняя неделя далась Саше нелегко. Он собирался снова съездить с детьми к реке, но бывшая жена неожиданно отменила его планы, заявив, что мальчики отправляются к бабушке. Светлана поставила его перед фактом в пятницу. Геллер с трудом подавил в себе желание начать громко качать свои отцовские права. Он успокоил себя решением сгонять к мужикам на покер, расслабиться. А к вечеру у Геллера и вовсе созрел дьявольский план.
Он позвонил в клуб, выяснил, что Настя освободится к шести. Оперативно закончил все дела и в начале седьмого набрал ее номер.
— Где ты? — выдал он вместо привета.
— Эммм, — Сокол опешила, — Собираюсь потренить.
— Одевайся, выходи — жду у клуба.
— Саш, я не могу. Тренировка…
Он знал, что она так скажет, потому заранее подготовился, и смело перебил:
— Устроим тренировку на улице. Ты же давно хотела посмотреть площадку возле моего дома.
Геллер бил в больное место. Расчетливо и сильно. Настя очень любила заниматься на свежем воздухе, любила бегать, любила силовые на турниках, брусьях. Саша часто рассказывал ей о классном тренажерном городке на территории своего двора, и Сокол регулярно пускала слюни. Конечно, она не смогла отказать ему.
Десять минут спустя, Настя запрыгнула на пассажирское сиденье и всю дорогу звала Геллера искусителем и дьяволом во плоти. Саша улыбался, не желая скрывать, как он сам себе приятен.
Увидев спортивную площадку, Сокол застонала от зависти.
— Хочу здесь жить, — заявила она.
Геллер прикуси язык, чтобы не предложить: "Переезжай ко мне". Чудом удержался. Вместо этого, Саша уточнил план тренировки. Они сошлись на кроссфтовском комплексе, где силовая сочетается с бегом. Уже во время разминки стали сгущаться тучи. Удивительно, но Настя этому даже обрадовалась.
— Обожаю бегать в дождь.
Саша не разделял ее энтузиазма. Перспектива схватить пневмонию пугала его больше, чем возможность увидеть, как мокрая одежда обтягивает тело его тренера.
Они заканчивали первый круг под аккомпанемент грома и светомузыку молний. Начали второй, когда первые капли упали с неба. Дождь полил стеной, вмиг промочив неудачливых спортсменов до нитки.
— Уходим, — проговорил Саша.
Но Настя упрямо замотала головой и прибавила скорости.
— Давай хоть побегаем, — крикнула она ему.
Как два сумасшедших они носились по стадиону, накручивая один круг за другим. К своему счастью Геллер осознал, что ему ничуть не холодно. Прохладный дождь приятно остужал горячее тело, делая пробежку невероятно приятной. А когда Настя сняла майку, оставшись в одном спортивном топе, Саше стало не просто тепло — горячо. Словно мало ему было коротких шорт, которые обтягивали ее круглый зад.
Чтобы не выдать себя с головой, он тоже стащил футболку, заткнул ее за пояс своих шорт. Настя засмеялась, показала ему два больших пальца, а потом закусила губу, изображая вожделение. Геллер зарычал и кинулся догонять дразнилку. Сокол не слишком старалась спастись.
Остановившись посреди круга, они жарко целовались, наплевав на приличия и жестокие погодные условия.
Дождь смывал пот с их тел, шумел в ушах, остужал горячую кожу, но не кровь, что почти кипела в венах.
— Быстро в дом, — скомандовал Геллер, почувствовав, как озноб передернул Настины плечи.
— Да, — быстро согласилась Сокол.
Саша потащил ее за руку к подъезду. Бегом, разумеется. По дороге он вытащил из багажника Настину сумку, радуясь, что у нее есть с собой сменная одежда.
Войдя в квартиру, он забыл обо всем. Губы скользили по мокрой коже, собирая аромат дождя. Ладони тонули в мокрых волосах, путая пряди. Дыхание превратилось в стоны, перемешалось с одышкой. Шепот, просьбы, прикосновения. Под раскаты грома и вспышки молнии.
Наверно все случилось бы прямо в прихожей, стоя, если бы Геллер не заметил, что она вся дрожит.
— Быстро в душ, — опять скомандовал он.
— Да, — Настя снова не возражала.
Горячая вода беспощадно убивала запах летнего ливня, а мыло избавляло от пота. Настя с сожалением отпускала эти естественные афродизиаки. Истома и жаркие ласки были отличной платой. Сашины руки скользили по ее телу, изводя до сладкой боли. Она просила его, умоляла, даже грозила. Но
