Настя не знала, конечно, но Геллер всегда так делал, когда купал сыновей. Он уж точно не питал к Насте отцовских чувств, но не мог не позаботиться о ней. Потому что… любил.
Как бы Саша не игнорировал это чувство, но контролировать себя в таком состоянии не мог. Нежность, забота и внимание буквально рвались из него, потрясая Настю до глубины души. Никогда она еще не была так близка с мужчиной. Вроде они и переспали всего пару раз, собирались на третий круг. Но Сокол чувствовала, что на эмоциональном уровне гораздо ближе к Саше, чем ей хотелось бы.
Саша вытер ее всю насухо полотенцем.
— В постель, — приказал Геллер, войдя во вкус.
— Слушаюсь, босс, — Настя все больше проникалась его командным тоном.
Глава 11. Близко и далеко
Саша глазел в потолок, наслаждаясь теплом тела, что укрыло его словно одеялом. Настя лежала у него на груди, и он лениво перебирал ее волосы, пропуская между пальцев, укладывая пряди в причудливый абстрактный узор.
Геллер был до безобразия спокоен и до ужаса счастлив. Отчасти, потому что был дома, и точно знал, что никто не посмеет побеспокоить, ворваться в безмятежную нирвану. Но кроме этого, Саша чувствовал, что на этот раз все случилось не просто так. В Настин день рождения был порыв, отчаяние. Потом их обоих настигла крайняя степень похоти. Но сегодня Геллер был уверен, что Настя приняла решение. От нее веяло решимостью и надежностью. Кажется, она прекрасно знала, чем закончится их тренировка, и была этому рада.
Что-то в ней изменилось. Она больше не дергалась, не смущалась, не молчала. Это одновременно радовало и пугало Сашу.
— Останься на ночь, — попросил он.
Она тут же отняла голову от его груди, приподнялась, ломая так любовно уложенный узор из волос, что красовался на Сашкином животе.
В общем, Геллер ожидал, что она будет сопротивляться.
— У меня же завтра тренировка с самого утра, — попыталась отмазаться Настя.
— Не поверишь, но у меня тоже.
— Геллер, — рыкнула.
Он почти испугался.
— Брось, Сокол. Поедем вместе. Я тебя высажу за углом, если хочешь скрываться.
Настя открыла рот, чтобы возразить, но он не дал ей такой возможности.
— Вещи у тебя с собой. Могу постирать быстро потные шмотки, но я прекрасно знаю, что ты всегда носишь с собой смену белья и формы.
Сокол сморщила нос.
— Не слишком ли ты много обо мне знаешь, господин Геллер?
— Меньше, чем хотелось бы.
— Ой ли? Хотя…
Настя деланно передернула плечами, провела ладонями по его плечам, откинула волосы назад, снова растеклась по его груди теплым киселем.
— Ладно. Останусь. У тебя хорошо.
Геллер порадовался, что она не может видеть его самодовольную улыбку. Он записал себе ночевку в список побед первым номером. И сразу захотел продолжить завоевывать Настино доверие и… любовь? Саша пока не очень хорошо понимал, для чего ему это, но азарт не оставил ему возможности струсить или поразмыслить. Да еще и Настя недолго баловала тишиной.
— Почему ты развелся? — спросила она, снова приподнявшись.
Саша чуть заметно сморщился, но оценил ее прямоту. Хотя отвечать ему не хотелось.
— Что за вопросы, Сокол? — как всегда наехал он, обороняясь.
— Любопытно, — Настя сделала большие глаза.
— Ох, ладно. Я ее бил. И бухал. Детьми не занимался. Вечно в командировках. Ну и по бабам, конечно, ходил.
— Геллер, — рявкнула она.
— Что?
— Отвечай честно.
— Ладно. Признаюсь, это она меня била.
— Саш! — Настя ткнула его в бок.
Сашка запищал, как девчонка, отбиваясь от ее пронырливых острых пальчиков, пряча ребра.
— Пощади, пощади, — скулил он, забившись в угол кровати.
Настя сжалилась, расцеловала его, уложила обратно, сама пристроилась рядом.
— Расскажи, — попросила она, — Пожалуйста. Или… Или это… больно?
Геллер фыркнул.
— Это неприятно, но терпимо, — Саша набрал воздуха в грудь, выпалил на одном дыхании, — Она спала с моим лучшим другом.
— О, — Сокол вздрогнула.
Геллер крепче прижал ее к себе.
— Прости.
— Не извиняйся. Не с тобой же изменяла, — хохотнул он, но вышло не очень весело.
Настя понимала, что бередит рану. Пусть Саша и пытался подать все легко, словно ничего особенного не произошло, но такие события всегда оставляют след. И боль, которая никогда не утихает.
Она не хотела терзать его, но все равно желала знать подробности.
— Как ты узнал?
— По ошибке уехал с ее телефоном на работу. Не успел в машину сесть, посыпались смски. Забавные такие. Оказалось, что он больше месяца ее трахал, — Сашин голос чуть дрогнул, — Я больше даже на Леху злился. Работу ему дал, доверял, думал присмотрит за Светкой, поможет, поддерживать будет. Угу, поддержал.
Настя потерлась щекой о его плечо, поцеловала. Она тоже была так себе в роли поддержки.
— Знаешь, я так счастлив, что в свое время открыл журнал с Нестеровой, а не с ним. Хотя… — он махнул рукой, — Чего сейчас гадать? Все сложилось, как сложилось. Журнальчики стопочкой, а брак мой, как карточный домик.
Геллер шумно выпустил носом воздух, но тут же отменил рефлексию.
— Да к черту все.
Он опрокинул Настю на спину, навис сверху.
— Почему мы обсуждаем в постели мою жену и ее любовника? Это ни в какие ворота!
— Ох, согласна, — простонала Настя, выгибаясь навстречу его губам, подставляя поцелуям кожу.
Сокол знала, что однажды все раскроется, и Саша вряд ли простит ее, примет. Но в этот момент ей было все равно. Потому что тело плавилось от его ласк, и снова все заныло от желания. Губы Геллера гуляли по ее груди, плечам, шее. Он спустился ниже, к животу, увлекся пупком. Настя затрепетала, догадываясь, куда его рот прокладывает влажную дорожку. Но все испортил мерзкий звук. Даже хуже ключа в замке и рингтона мобильного. В животе у Саши заурчало. Настин желудок оказался солидарен, подхватил бунтарское настроение еще громче.
Сокол схватила Геллера за запястье, дернула, чтобы посмотреть на часы.
— Ты мне однажды руку сломаешь, — сморщился он.
— Черт! Я пропустила прием пищи.
— О, блин. Да брось! — заныл Геллер.
Он прекрасно знал, что с едой у Сокол шутки плохи. И не удивился, когда она отпихнула его, вскочила, начала поучать:
— Между прочим, ты — тоже. Вставай. Нужно поесть. Мне нельзя сдвигать режим. Тебе кстати — тоже.
— Ой, Насть, — отмахнулся Саша, — Вечно ты паришься не по делу.
— Надеюсь, у тебя есть приличная еда, — продолжала бубнить Сокол, — И чистая футболка. Или…
— Или ты голая пойдешь в магазин? — продолжал веселиться от ее угроз Геллер.
— Закажу, — Настя вздернула нос, уперла кулаки в бока, — и открою курьеру в чем мать родила. Да!
— С таким потенциалом, если не сложится с
