— Ох, нет, нет. Бывшая. Конечно, бывшая. Я по привычке, прости, — поспешил исправиться Костя.
Настя выдохнула, а Бирюков продолжил.
— У нас тут небольшое недоразумение вышло. Я был занят, а Дэн Свету первый раз видел. Это, конечно, не отменяет того факта, что он этим двоим позволил в Митькиной спальне потрахаться, — Кос осекся, — Пардоньте за мой французский.
— Ничего-ничего, — Сокол даже хихикнула, немного оживившись от грубоватой лексики Бирюкова, — Факты вещь упрямая, а из песни слов не выкинешь.
— Рад, что мы друг друга поняли. А вот кстати и народ. Народ, это Настя, подруга Геллера.
Несколько мужчин оторвались от беседы и дегустации спиртного, поприветствовали ее нестройным хором.
— О, Настя, привет, — вышел вперед смазливый парень.
Сокол решила, что он ее ровесник, но потом присмотрелась и отметила морщины в уголках глаз. Правда, их затмевали ямочки на щеках, которые сразу заиграли, когда он заулыбался. Из-за этого и выглядел моложе. Как пацан.
— Денис, мой придурошный двоюродный братец, — представил Костя, пока Дэн бесцеремонно тискал Сокол в объятиях.
Настя не сопротивлялась, хотя обычно не приветствовала такое бурное выражение симпатии.
— Слушай, прости, что так вышло. Я не знал, — начал сразу извиняться младший Бирюков, отпустив ее.
Настя сама не знала, что сказать. А вот Костя быстро нашелся.
— Перед Геллером извиняйся, пацан. И перед Митькой. Он же при тебе по-человечески просил левых людей на второй этаж не пускать.
— Да как-то неудобно было, — пожимал плечами Денис, — Я вроде из солидарности…
Сокол продолжала молча слушать разговор братьев, впитывая подробности, как губка.
— С чего вообще Светка сюда сунулась? Всю жизнь от нас открещивалась. Да и знала прекрасно, что Сашка у Митьки на даче часто бывает теперь, — продолжал рассуждать Кос.
Денис только рукой махнул, объясняя:
— Она приехала уже в таком состоянии, когда пофиг, чья это дача: Токарева, Путина или Челентано. А Славик, кажется, не знал, что она бывшая Геллера. Не дебил же он, в конце концов.
— Ты думаешь? — едко уточнил Костя.
Сокол хмыкнула.
— У нас вообще обычно все тихо-мирно, по-семейному, — среагировал на ее усмешку Денис.
На этот раз хохотнул Костя.
— Ну да, — подтвердил он, — Все тихо. Спокойно, как в Багдаде.
Настя уже собралась развить тему спокойствия, как с кухни донесся ор Геллера:
— Да плевал я, с кем ты спишь, Свет. Меня твои интрижки давно уже не трогают. Ты мне можешь внятно объяснить, какого дьявола мои дети сейчас одни, у бабки?
Она никогда не слышала, чтобы Саша повышал голос. Он был сердит на нее, когда требовал признать, что им было хорошо в машине в поле, но сейчас Геллер пребывал в состоянии бешенства. И Настя порадовалась, что не она тому причина. Судя по недоумению, которое отразилось на лицах Кости и Дэна, они тоже впервые столкнулись с громким Геллером.
— Оригинально, присвистнул Денис, — А я думал, он там в роли Отелло.
— Аналогично, — кивнул Костя.
И только Настя почти не удивилась. Она, конечно, первым делом подумала то же, что и Бирюковы, но Сашино возмущение расставило все на свои места. В первую очередь его всегда волновали дети. Хотя, наверно, Геллер лукавил. Вряд ли было приятно лицезреть даже бывшую жену после секса со своим знакомым.
А на кухне в это время продолжали орать.
— Да пошел ты в задницу, Геллер. Я буду спасть с кем захочу и не надо судить меня за это. Ангел, мать твою. Дети тут не при чем. Ты просто бесишься.
— Свет, ты тупая или — да? Совсем все мозги тебе Славка вытрахал? Услышь уже! Какого черта ты мне наврала и отправила детей к матери, когда я хотел забрать их на все выходные?
— Не твоя печаль, кто трахает мои мозги. И не только мозги.
— Да и слава, блин, богу.
— Ты ревнуешь, Саш. Все еще ревнуешь меня.
Народ в гостиной изо всех сил делал вид, что ничего не слышит. Настя большими глазами смотрела то на Костю, то на Дениса. Они тоже тихо офигевали не только от воплей Геллера, но и от того, как зациклилась на его ревности Света. Словно только ради этого и переспала со Славой в доме друга бывшего мужа.
— Насколько она пьяна? — поинтересовался Кос.
— Думаю, настолько, чтобы попытаться его соблазнить в порыве ругани, — уточнил Деня.
— Пора заканчивать, а то еще прибьет ее тут ненароком. Мужика простит, а вот за детей не грех не отпустит.
И старший Бирюков поспешил на кухню. Но перед этим велел брату:
— С Насти глаз не спускай. Головой за нее отвечаешь.
Сокол закатила глаза, а Дэн отсалютовал двумя пальцами.
— Так точно.
Крики из кухни моментально стихли, как только там нарисовался Костя. Правда, ни Саша, ни Света не спешили выйти к гостям.
— Давай я тебе дом покажу, — предложил Дэн.
Настя согласилась, конечно. Бирюков водил ее по первому этажу, травил байки о том, что происходило в малой гостиной, заострял внимание на безделушках, которые Дима привез из путешествий. Но Насте больше всего понравился облезлый фикус в кадке.
— Что это за чудовище? — засмеялась она.
Дэн поспешил рассказать:
— Местный ветеран. Не знаю, почему еще не сдох. Сначала в него блевали все, кому не лень, потом дети резвились. Я думал, моя добьет, но нет. Костиной младшей достался черенок и листик.
— У тебя дочка? — спросила Настя.
— Даааа, — лицо Дениса тут же разукрасила придурковатая улыбка, — Даже две. Но Ленка уже невеста. Ей девятнадцать.
Настя нахмурилась, и он пояснил:
— Она дочь моей жены от первого брака. Такая зараза. Как родная мне.
— А маленькой сколько?
— Скоро два. А Костиной полтора. В тот год мы выступали почти синхронно, — похвастался он.
— Молодцы какие, — не могла не похвалить Настя, — А у Токаревых тоже дочка? Постарше?
— Да, ей четвертый год пошел. У Костика еще двое пацанов. Близнецы. Вот они и начали драть этот кактус. Тьфу, то есть фикус.
Сокол засмеялась снова. Она слабо себе представляла такую толпу народа в одном доме, поэтом уточнила:
— Вы тут часто все вместе собираетесь?
— Раньше регулярно. Даже жили одно время летом. В городе невыносимо, в деревне детям лучше. Да и новый год тут все толпой пару раз встречали. Эх… — Дэн вздохнул. — Без Сашки и Митьки не то. Пустовато. Давай что ли выходи за Геллера. Нам срочно нужна свежая кровь.
Настя опять захохотала, на этот раз с примесью истерии в голосе.
— Это вряд ли, — выдавила она, стараясь унять нездоровое веселье.
Но в воспаленном воображении тут же зарисовалась пасторальная картинка.
Сашка оттаскивает ребенка от кадки, наставляя шутливо-серьезным голосом, что некрасиво портить чужие растения. А она смеется, глядя на них с дивана, поглаживая круглый живот. И Денис поддерживает Геллера, потому что добить фикус должен тот, кто сейчас у Насти в животе.
Сокол заморгала, прогоняя шальные фантазии.
Штанга, тренажеры, бег, диета, соревнования на носу — все, о чем она должна сейчас думать. Но слезы все равно увлажнили глаза, потому что хотелось хотя бы помечтать.
— А
