— Несколько месяцев, — честно признался Бен.
— Плохо. И это я тебе уже как врач говорю.
Она расцеловала его лицо, снова вернулась к губам, прося с поцелуем:
— Останься со мной, Бен. Ты нужен мне сейчас.
Бенедикт застонал, увидев, как она расстегивает платье, оголяя сочные груди. Удивительно, но возбуждение не затмило его разум. Наоборот, он вдруг понял, почему Стейна спустя столько лет проявила инициативу.
— Полагаешь, если я останусь с тобой, то не убью Кена? — спросил Бен, ибо привык быть прямым с ней.
— Полагаю, нам будет хорошо, — а Стейна, напротив, привыкла увиливать.
— Каждый раз будешь соблазнять меня? — не унимался Волк.
— Возможно. Но для разнообразия можешь и сам проявить инициативу.
— Ну спасибо, что разрешила. Я учту.
— Учти, милый.
Бен прижал ее к себе, отдаваясь женщине, которой всецело доверял. Это не было странно или неловко, что частенько приходилось испытывать с другими. Это не было феерично, взрывоопасно, но все же более чем удовлетворительно.
И эффективно. Как бы не ерничал Бен, а Стейна действительно стала его лекарством от гнева и ярости. Она тушила его огонь на любой стадии, но чаще успевала предотвратить вспышку.
За спиной, конечно, шептались. Но Старшая уже давно не оказывала Бену никакой протекции, поэтому разговоры касались лишь ее слабой на передок женской натуры.
— Я уеду, Наташ, — проговорил Бен, рассеянно гладя плечо Старшей.
— Что? Куда? — она аж приподнялась.
Бен не мог не отметить, как красиво упали на грудь волнистые волосы цвета пшеницы. Он провел по ним рукой, понимая, что уже скучает по странному, но такому сладкому спокойствию, которое всегда растекалось теплом по его сердцу после секса с бывшим куратором.
— Норвегия. Тор открыл филиал. Там проблемы. Я нужен, — кратко отчитался Бен.
— Я все улажу с Тором. Не нужно тебе никуда уезжать, так справитесь.
— Справимся, — кивнул Бен. — И Тор так думает, но я хочу уехать.
— Почему?
— Мне нужен отпуск. Я больше так не могу. Ганс. Кеннет. Ты. Слишком много. Даже в бою не могу отключиться, Наташ. Еще немного, и я просто сломаю строй, забью на все приказы и поломлюсь сносить башку этому…
— Бен, — перебила его Стейна, — сколько можно? Ганс умер. Это был несчастный случай. Нельзя все вешать на Кеннета. Отпусти.
— Я не могу, Наташ. Это сильнее меня. Прости.
Она подтянула колени к груди, понимая, что он не изменит решения.
— Не извиняйся. Я-то тут причем?
— Ты знаешь, что при многом. Все это, — Бен обвел взглядом шатер, — твой благотворительный успокаивающий секс работал… до поры.
Она зыркнула на него испепеляющим взглядом и уже приготовилась возмутиться, но Бен притянул ее к себе и тихо засмеялся.
— Спрячь клыки, Волчица. Это было классно, правда. Я благодарен.
— Благодарен он, — фыркнула Стей.
— Мне хорошо с тобой. Ты… ты же знаешь, что дорога мне. Как никто другой.
— Знаю, — она откинула голову ему на грудь, прикрыла глаза. — Я буду скучать.
— Я тоже, Стей. Я тоже.
* * *Его походка быстра, его движенья просты.
Он укрощает ветра, он ловит их за хвосты.
— Опаздываю, черт, — ругался Артур, запихивая в рот остатки сэндвича, запивая кофе, натягивая в то же время рубашку и перебирая документы, часть которых запихнул в портфель.
— Эрик тебе вставит. Он не выносит опозданий, — хихикала Стей.
— Уж мне-то не рассказывай.
— Смысл торопиться, если уже опоздал?
Стейна крутнулась на высоком барном стуле и вздернула брови, намекая.
— Не искушай меня, — рыкнул Артур, злясь на свой неугомонный член, который тут же среагировал на ее соблазнительный вид.
Она была лишь в трусиках и его рубашке, которую не потрудилась застегнуть. А распушенные волосы и лукавые глаза приглашали, завлекали. В конце концов, он действительно опоздал. Какая разница — плюс-минус пятнадцать минут.
Стей хихикала и вырывалась, визжа, как девчонка, пока Артур сгребал ее со стула и тащил до дивана. Он не потрудился снять с нее рубашку, но разодрал трусики, чем разозлил Стейну до чертиков.
— Ты чертов питерский придурок, это последние, — ругалась она между стонами.
— Без белья ты мне нравишься больше, — ответствовал Артур, мрачно ухмыляясь. — Запрещаю трусики в моем доме.
— Командир, мать твою.
Он уложился в четверть часа, даже оставив себе пару минут, чтобы доесть и как следует завязать галстук.
— Мне опять нужно в душ, — пожаловалась Наташа с дивана, наблюдая, как он затягивает петлю перед зеркалом.
— Иди, — милостиво позволил Артур.
— Может, я быстренько оденусь, и ты добросишь меня до центра? В гостинице…
— Что у тебя там в гостинице, Стей? Вагон трусов? Нафига они? — снова начал раздражаться он.
— Туда точно не нагрянет Ольга.
— Она и сюда не нагрянет.
— Откуда такая уверенность?
— Разок застукала меня с Нори, больше не приезжает без звонка. Личное пространство, знаешь ли. Свободные отношения. Меньше знаешь — крепче спишь.
— Нори? — приподняла бровь Старшая. — Повариха ваша что ли?
— Она самая.
— Ты такой блядун, Кини, — беззлобно и снова хихикая, поддела Стей.
— Такой, такой, — покивал Савицкий.
Он обошел диван, навис над обнажённой Старшей. Чувствуя, что заводится от запаха ее пота, перемешанного с его собственной спермой, проговорил:
— Хочу, чтобы ты была здесь, когда я вернусь. Хочу, чтобы ты была здесь всю неделю.
— Звучит, как приказ.
— Потому что это именно он.
— Я не подчиняюсь твоим приказам, Командир.
— Это тебе не Москва, Старшая. Даже не Север. Тут мои приказы — закон.
— Еще хоть слово в этом тоне, и ты опоздаешь на долбанную вечность.
Артур хмыкнул, ущипнул ее за сосок и отпрянул, напоминая:
— Ты в душ собиралась.
Она встала и отправилась по коридору вглубь квартиры, эффектно скидывая по дороге рубашку.
— Ведьма, — буркнул Артур, предвкушая
