– Раскололась сучка! Все выложила. Сабля в тайнике, в доме Юшани.
– Сходи, достань. Только солдат с собой возьми, мало ли что. А я за ней пригляжу. Если тайник не найдешь или он пустым окажется, возвращайся, спросим еще раз.
Фелонов отправился искать саблю, а Алекс вошел в комнату, где лежала Суюке. Ну и вонь! Похоже, гохарец не выдержал зрелища и блеванул. И дочь эмира уже не была красавицей – просто сломленная, изуродованная девчонка. И все это сделал он, лейтенант Магу. Стало стыдно и противно. Не выдержав, лейтенант вышел из комнаты, опустился на пол, привалившись спиной к стене.
Ждать пришлось долго. В сопровождении солдат вернулся Фелонов, притащил с собой слугу-толмача и саблю.
– Нашел?
– Нашел, только камешек кто-то успел из нее выковырять.
– Твою же мать! Кто?!
– Сейчас узнаем.
Унтер решительно вошел в комнату к Суюке, но буквально сразу вернулся обратно.
– Не узнаем, померла девка. Что дальше делать будем?
– Ничего, я мертвых воскрешать не умею. Полковник нам приказал саблю найти, мы ее нашли. А камень пусть сам ищет, хоть всю Гохару по камешку разбирает, а нам еще Ивасова надо похоронить. Кстати, ты гроб нашел?
Предоставив врачу возможность самому разобраться с трупом любимой дочери бывшего эмира, руоссийцы покинули его жилище. Фелонов отправился на поиски гроба, а лейтенанту Магу еще предстояло объясниться с Сарехановым.
Полковник рвал и метал.
– И у вас еще хватает наглости заявлять, что мой приказ выполнен?
– Так ведь саблю я нашел…
– К черту саблю! Где бриллиант?
– Не могу знать, господин полковник!
И прежде, чем полковник успел высказать свое мнение об умственных способностях лейтенанта Магу, Алекс успел вставить:
– Да и был ли он вообще? Мне думается, господин полковник, что все это только слухи. Кто этот «Солнечный свет» видел?
– Вы видели, лейтенант!
– Видел, – признался Алекс, – но вовсе не уверен, что это был, действительно, бриллиант, а не какой-нибудь заурядный горный хрусталь. По-моему, бриллиантов такого размера быть не может, а эмир просто дурил всем головы.
Сареханов выдохнул уже набранный в грудь воздух. А ведь это был не самый худший выход из создавшегося положения, причем для всех. Конечно, найти бриллиант, достойный храниться среди сокровищ короны Руоссийской империи, очень полезно для карьеры, но уж коли не удалось… А сегодняшний бой, в ходе которого были понесены заметные потери и разгромлен целый городской квартал, можно вполне представить как ликвидацию заговора местной знати. Если же грамотно все обставить, то всех еще и наградят. Тем более что тех, кто был в курсе происходящего, можно по пальцам одной руки пересчитать, и языком болтать не в их интересах.
Полковник поднялся, подошел вплотную к лейтенанту, глянул сверху.
– Знаете, лейтенант Магу, какой лейтенант самый худший?
– Затрудняюсь ответить на данный вопрос, господин полковник.
– Самый худший лейтенант – это лейтенант с инициативой, а вы – самая настоящая головная боль для любого начальника.
– Осмелюсь заметить, господин полковник, что моя инициатива…
Полковник жестом указал Алексу заткнуться и дальше слушать молча.
– Ваших заслуг никто не отрицает, но вы всего лишь прикомандированы к полку и даже не числитесь в списке его офицерского состава, а я уже начал вздрагивать при любом упоминании вашей фамилии. Поэтому считайте, что ваша командировка закончена. Очень надеюсь, что уже завтра я не буду иметь удовольствия видеть вас в Гохаре.
– Господин полковник, сегодня был убит один из моих унтер-офицеров, и прошу вашего разрешения присутствовать завтра на похоронах.
– Хорошо, – разрешил Сареханов, – присутствуйте, но послезавтра – в дорогу. Кстати, со дня на день мы ожидаем прибытия в Гохару генерала Маркашева. Хотите с ним увидеться?
От такой перспективы Алекса аж бросило в пот. В победном угаре от сравнительно бескровного покорения Гохары всем было как-то не до маленького лейтенанта, а вот генерал-губернатор вполне мог о нем вспомнить. И все его последние выходки припомнить заодно.
– Никак нет, господин полковник!
– Я почему-то так и подумал, – усмехнулся Сареханов. – Свободны, лейтенант!
Алекс уже взялся за дверную ручку, когда полковник спросил:
– А у кого все-таки мог оказаться бриллиант?
Пришлось задержаться, а ведь почти успел уйти от скользкого вопроса. Пришлось выкладывать свои умозаключения.
– Тот, кто зарезал часового и казначея, вряд ли рискнул бы отдать саблю Юшани уже без него. Значит, остаются сам Юшани и Суюке, которая знала, где спрятана сабля. Оба сейчас мертвы.
– Да-а, провела она вас, но кто бы мог подумать, что искать надо не саблю, а сам камень.
– Осмелюсь спросить, господин полковник, а что теперь будет с самой саблей?
Сареханов вернулся к столу, взял саблю в руки, наполовину вытащил клинок из ножен, затем вернул его обратно.
– И без этого камешка хороша, да и стоит немало. Ладно, лейтенант, забирайте, все-таки ваш трофей.
И в Гохаре про нее меньше вспоминать будут, пусть лучше будет легендой.
Алекс принял саблю из рук Сареханова.
– Но не позже, чем послезавтра, – напомнил полковник.
На этот раз на кладбище было гораздо многолюднее. Товарищи убитых, полковой оркестр, игравший траурный марш, замерший по стойке «смирно» взвод для траурного салюта. Седенький священник в парадной рясе, расшитой потускневшим золотом, скрипел молитву, размахивая дымящимся кадилом. Длинная яма, на краю которой лежало девять тел, уже зашитых в белый саван, и поблескивал свежестругаными досками один гроб.
– Как все нелепо, столько боев прошел, при штурме выжил, а тут…
Какая разница, тут или там? Смерть молодого, здорового мужчины в любом случае нелепа, и не важно, мирное небо над головой или кипит вокруг яростный бой. Просто мы не замечаем этого, пока не погибает близкий нам человек, пока смерть не касается нас лично. Только тогда мы видим всю неестественность произошедшего. Он же только что был живым, буквально минуту назад, всего какую-то минуту… И тут же хочется повернуть время вспять, сделать все чуть по-иному, и он останется жив… Но ничего изменить уже нельзя. И только на краю свежевырытой могилы приходит осознание того, что все кончено. Совсем все. Останется только могильный холм на чужой земле.
Фелонов продолжил стоять молча, хотя было видно, что переживает. Все же лейтенант Алекс Магу, несмотря на все пройденные вместе версты и бои, был для них всего лишь начальником. Белая кость, голубая кровь. И обращение на «ты» в отсутствие посторонних было всего лишь своего рода игрой в демократию.
А с Ивасовым они были по-настоящему дружны.
Покойников опустили в могилу, пришла пора проститься окончательно. Алекс осторожно толкнул неподвижно замершего унтер-офицера. Фелонов вздрогнул, огляделся по сторонам, заново осознавая, где он находится и что сейчас происходит. Сделав два шага к краю могилы, механически нагнулся, бросил горсть песка. Лейтенант последовал его примеру, затем отвел Влада от ямы. Под негромкое шуршание могила постепенно заполнялась песком, что-то бубнил священник, размахивая дымящимся кадилом.
– Плохая ему досталась
