— Ну и как полёт?
— Машина конечно отличная, явно ручной сборки, всё идеально подогнано, но всё же высоту больше одиннадцати с половиной не держит, мотор захлёбывается и глохнет от недостатка воздуха.
— Не знаю, что и сказать, сам без понятия. На высоту машину поднять могу, но как это поучается, извини сказать не могу. Сам не знаю. Прошу машину, миленькая, поднимись ещё выше, и она поднимается. Это было что с прошлой, что с этой. Может в этом всё дело?
— Может быть, — хмыкнул тот
— Хорошо ещё сейчас лето, пулемёты не замерзают, а что зимой будет? Да, кстати, у нас вечером награждение. Всем на плацу быть.
Тот лишь кивнул, принимая информацию, после чего мы направились на завтрак, уже готов был. А после него время сна, и мы отсыпались. До вечера время есть, успеем.
Три следующих дня ни каких событий не принесли. Немцы не летали, мы тоже. То, что я сбил семерых немцев, да ещё высотников, конечно вызвало интерес, всё же это такая редкость, но правильно оформленные документы ясно показывали, что это было сделано на одиннадцати тысячах метрах, редко двенадцати. На той высоте где «Миги» хоть и с трудом, но могли работать. Об этом бое и количестве сбитых, даже по радио объявили, назвав мою фамилию, парни что сидели у репродуктора тарелки об этом слышали и позвали меня. Да не успел, на словах передали что сказано было. Награждение тоже прошло нормально, я свой «Боевик» получил, и остальных наградили, кому они пришли. К счастью все их дождались, всё же не всегда такое бывает. Сегодня утром пришло сообщение о том, что я могу поменять знаки различия, вставить ещё по одной шпале, и поменять документы, майора мне утвердили. Я съездил в штаб обороны, и там всё сделали, а шпалы у меня уже были, успел заготовить, и сегодня прикрутил. И вот возвращаясь из штаба, я заехал в местный Горьковский медицинский институт, тут готовили врачей для фронта и тыла. Я уже неделю сюда езжу и сдаю экзамены. Я смог договорился с руководством института, и они пошли мне на встречу, только преподавателей я должен вылавливать сам, сейчас шла пора приёмных экзаменов. Сегодня я надеялся попасть к преподавателю по анатомии и сдать знание предмета. Табель с оценками постепенно заполнялся, сдам его и получу диплом врача. Я это затеял со скуки, тем белее профессия для мирной жизни тоже нужна.
К счастью, я застал его и у того даже было нужное время. Три часа тот меня опрашивал, и давал задачи, мы даже в морг ездили, и я на практике показывал знание предмета, так что ещё одна роспись с отметкой отлично у меня появилась в табеле. Ещё три предмета сдам, и всё, можно получать диплом. А тут освободившись, узнав у двух преподавателей, когда их можно посетить, договорились о времени, и я направился в полк. К сожалению, преподаватель третьего предмета в отъезде и будет только через неделю. Ничего, подожду. Хорошо, что сегодня быстро успел, два часа дня, а я уже в полк возвращаюсь.
А на въезде, знакомый сержант на посту, попросил срочно проехать в штаб. Меня ищут. А чего искать? Я сообщил где буду, телефон есть, найти было не проблема. Тем более, если бы вылет, меня бы из-под земли достали. Нет, тут что-то другое. Так и оказалось. Дежурный по штабу, когда я прошёл в здание, постукивая тростью по деревянному полу, тут же сообщил:
— Мы звонили в институт, сказали, что уже уехал. К вам тут, товарищ майор, товарищ полковник приехал. Командир авиационного корпуса, фронтовик.
— А кто такой?
— Егорьев его фамилия.
— Нет, не слышал, — стараясь вспомнить всех полковников ВВС, пробормотал я. — Ладно, сейчас узнаю. Где он?
— А комполка его повёл показывать ваш истребитель, там они сейчас на стоянке.
— Угу
Покинув здание штаба, я сел в «Виллис», и с пробуксовкой стронувшись с места, погнал к капониру моего самолёта. Между прочим, на стоянке стоял незнакомый «Як», видимо полковник на нём прилетел. Гнал я по привычке так, что пыль столбом стояла, по этой манере езды меня издалека узнавали. У нужного капонира действительно виднелась группа командиров, я с разворотом повернул, зад занесло, и ударил по тормозам, ставя машину точно на месте её стоянки, и подхватив трость, направился к гостям. Там Светлов был, Никита мелькал у «Мига», Бадин возвышался своей мощной фигурой. Нормально. А вот полковник действительно выглядел знакомым, я его где-то видел, а вот тот смотрел на меня как на совершенно незнакомого, но уже известного человека. Ну точно, вспомнил где я его видел.
— Здравия желаю, товарищ поклонник, давно не виделись. Полгода уже почитай, как.
— А мы знакомы? — нахмурился тот, явно пытаясь припомнить встречались ли мы где.
— Ну как же, в камере на Лубянке одну баланду хлебали. С нами тогда в одной камере ещё два генерала сидели.
Командиры вокруг тут же навострили уши, слушая такие откровения, подобного о нашей жизни те явно не знали и не догадывались.
— А-а-а, ты тот лейтенант-миномётчик?
— Зенитчик, вообще-то. А так да.
— Помнится недолго ты у нас пробыл.
— Так меня и задержали за слишком наглый и независимый взгляд, не испугался приезда спецгруппы НКВД. Вот решили проучить, в камеру посадить.
— Как я посмотрю, не сильно это им помогло.
— Точно.
Полковник наконец нормально со мной познакомился, да и в принципе тоже представился, хотя этого не требовалось, тот меня и так по фото из газет знал. Там и краткая биография моя была. Странно что по ним же не опознал. Хотя у нас там встреча в камере мимолётная была. Тот попросил командиров нас оставить наедине, и мы неспешно стали прогуливаться вдоль стоянки, и тот наконец посвятил меня в суть проблемы:
— Корпус я недавно принял, с дивизии перешёл, вроде воюем хорошо, хвалят, но повадился к нам днём высотный разведчик летать. Полетает, а ночью по разведданным целям немцы бомбардировку устраивают. И никак его с верха не сковырнёшь. Мне комфронта грозит, снимет, если я этого гада не уберу. Тот на артиллерийский склад навёл, крупный, большая воронка получилось. Это
