Но до наступления этого страшного времени был этап мощной глобальной цивилизации, когда не существовало еще расовых противоречий, поразивших современную эпоху, а Шактану, государство, на месте которого сейчас раскинулись просторы пустыни Сахары, было центром этой цивилизации.
Шактану. Женева могла пересчитать по пальцам одной руки, сколько всего раз их создатель произносил это название без слез.
И сейчас он не плакал.
Он слушал и продолжал есть, позволяя им любоваться видом своего прекрасного возрождающегося тела, купающегося в лучах солнца – оно по-прежнему мягко заливало пещеру через проем в потолке.
Женева никогда прежде не видела пробуждения великого бессмертного.
Его замешательство было секундным и малозаметным. А разум полностью вернулся еще до того, как сила восстановилась после утоления неимоверного голода и жажды.
Они закончили свой недолгий рассказ. К этому времени он успел уничтожить всю еду, которую они принесли с корабля. Повисло тяжелое напряженное молчание: все понимали, что настал момент принятия решения.
На борту оставались еще запасы еды. Присоединится ли он к их трапезе?
– Если они действительно бессмертны, то это не моих рук дело, – наконец сказал Сакнос. – Так вы для этого меня разбудили? Чтобы это выяснить?
– В какой-то мере, – ответила Женева. – Мы опасаемся царицы, памятуя все ваши предостережения. Если этот граф Резерфорд – один из ее сторонников или ее дитя, тогда мы были правы, что не…
– Бектатен спит, – отрезал Сакнос, пожалуй, слишком резким и властным тоном. Но они ему это, конечно, позволяли. Да и какой у них был выбор? Сами они никогда не встречались с этой могущественной царицей, способной уничтожить их всех. Он редко рассказывал о ней, в основном только самые пугающие вещи. – Она всегда стремилась охранять чистый эликсир, а не расточать его. Она не стала бы порождать ненужных бессмертных, вроде этого графа. Выходит, дети мои, вы разбудили меня все-таки в надежде найти зелье. А на длительный поиск ни у кого из вас нет времени.
– Но это время есть у вас, повелитель, – сказала Женева. – И разбудили мы вас преимущественно поэтому.
– Перед нами стоит выбор, – вмешался Каллум. – И мы не можем сделать его сами, поскольку нас мало.
– И что же это за выбор? – спросил Сакнос.
– Стоит ли нам последовать за этим азартным аристократом в его поездках, либо же отправиться в Лондон и попробовать узнать как можно больше об этом мистере Реджиналде Рамзи из Египта?
Наступило долгое молчание. Мучительное для Женевы.
Сакнос смотрел куда-то сквозь них, и она даже не догадывалась, что он мог там видеть. Было так тихо, что они слышали, как снаружи волны плещутся о скалы. Свет, проникающий в пещеру, постепенно начал меркнуть.
Вскоре на остров опустятся сумерки, а с их наступлением их творец может принять решение вновь погрузиться в сон.
– Мы отправимся в Лондон, – наконец заявил Сакнос. – Мы отправимся в Лондон, чтобы узнать об этом мистере Рамзи все, что только нам удастся.
Часть 2
10
Пароход «Орсова»Этот корабль был намного мощнее того, который тысячи лет тому назад переправил ее в Рим.
Никогда еще Клеопатра не наблюдала таких сильных ветров, если не считать песчаных бурь в пустыне.
Перед тем как рискнуть выйти на верхние палубы, она заставила Тедди гарантировать ей, что ее не сдует за борт.
– Просто мы сейчас движемся очень быстро, и от этого движения возникает такой резкий непрекращающийся ветер, – объяснил он. – Если бы в поезде, на котором мы ехали в Александрию, не было крыши, мы бы ощущали примерно то же самое, моя прекрасная царица.
Этот разговор состоялся в первый день их морского путешествия, но теперь, несколько дней спустя, она уже овладела собой и, безбоязненно облокотившись о перила, упивалась приятным дуновением ветра, развевавшего ей волосы.
Ее опасения, конечно, были абсурдны. Она должна была понимать, что сила, данная ей эликсиром, в любом случае сможет удержать ее на палубе. Ведь других пассажиров не сметает в море, как горсть песчинок.
Но молодой красавец-доктор и нужен был ей рядом именно для того, чтобы вовремя проливать свет на такие удивительные и неожиданные головоломки этого современного мира с его летающими машинами и ревущими поездами.
Вот только если бы Тедди смог еще и проникнуть в тайну эликсира…
Но нет, для этого ей нужен был Рамзес. Этот факт вызывал у нее раздражение и чувство невыносимой горечи, грозя превратить дорогу к нему в своего рода пляску смерти для ее терзаемой души.
Как так вышло, что ее жажда мести так быстро утратила свою остроту?
Всего несколько недель тому назад она приходила в восторг, предвкушая, как будет задавать мучительные вопросы своему бывшему любовнику, своему бывшему советнику, своему бессмертному царю. Теперь же она боялась этого. К тому же она была уверена, что не сможет непосредственно угрожать его жизни. Разумеется, были еще и жизни тех, кого он любит, кого возил с собой в Египет. Так что, если он откажется дать объяснения тем странным видениям, которые преследуют ее в последнее время, она сможет легко перенести свои угрозы на кого-либо из тех, кто ему дорог.
А эта его женитьба на Джулии Стратфорд – означает ли это, что он дал эликсир и ей? Она сомневалась в этом. Эта Джулия была просто бесхарактерной неженкой с бледной кожей, которая, конечно же, слишком труслива, чтобы принять вызов вечной жизни.
Она действительно сомневалась, что Рамзес первым делом предложил бы эликсир Джулии. Его ведь привлекала лишь иллюзия отношений со смертными. В конце концов, он всегда жаждал свободы, чтобы в любой момент иметь возможность погрузиться в очередной долгий сон и очнуться в следующей новой эпохе. В противном случае чем же еще можно объяснить то, что много лет назад он не захотел дать эликсир для Марка Антония, чем запустил процесс окончательного падения Египта?
«Но он, однако, не отказывался дать эликсир мне», – думала она.
То, что голос рассудка, звучавший сейчас в ее голове, так напоминал его голос, голос Рамзеса, сводило ее с ума.
«Он не захотел передавать его Марку Антонию, нуждающемуся в бессмертной армии, – продолжала она размышлять. – Хотя лично мне он эликсир предлагал. Но я отказалась сама, потому что верила, что буду править царством до тех пор, пока мне не станет изменять мое тело».
И
