Кассир смотрел на меня так, словно я сошла с ума, и красное облако вокруг его головы сделалось ярче.
– Варианты? Что вы хотите этим сказать? Вам ведь нужен взрослый билет, да? – Очередь за моей спиной заволновалась, но тут Кэллум наконец все понял.
– Прости! Я забыл. Тебе нужно попасть на самый верх собора.
– Студенческий билет, включая проход на верх купола, пожалуйста. – Я еще раз улыбнулась и показала кассиру удостоверение учащейся. Он сердито воззрился на меня.
– Галерея шепота открыта, Каменная галерея открыта, Золотая галерея на вершине купола закрыта до окончания проведения текущего ремонта, – все тем же скучающим тоном объявил он, беря у меня деньги. – Но в цену билета входят они все. Тоже мне, «варианты». – Он еще что-то недовольно буркнул себе под нос, в то время как я отступила в сторону, чтобы пропустить к окошку кассы следующего человека из очереди.
Наконец я очутилась внутри грандиозного помещения. Гул разговоров посетителей, скопившихся у входа, неожиданно уступил место безмолвию громадного внутреннего пространства собора. Я двинулась по центральному нефу в сторону купола и едва не подпрыгнула, услышав голос Кэллума в своей голове.
– Тебе надо идти к лестнице.
– А мы не могли бы сначала постоять под центром купола? Было бы здорово еще раз увидеть тебя прямо передо мной.
– Позже. К тому же мы все равно не можем это сделать – там как раз сейчас идет служба.
Я посмотрела вперед и увидела, что он прав. Вокруг центральной звезды на полу стояли стулья, на которых сидели люди, рядом с ними стоял священник.
– Хорошо. Давай тогда поднимемся по лестнице. Но я не смогу пройти на самый верх купола – кассир сказал, что он закрыт.
– Думаю, нам не стоит об этом беспокоиться – я сумею незаметно провести тебя туда. Иди в сторону вон той женщины в красном.
Идя в сторону женщины в красном, я видела вокруг себя призрачные фигуры в темных плащах, постепенно бледнеющие и исчезающие. Я повернулась, чтобы посмотреть на Кэллума, и заметила в воздухе очертания его фигуры, что-то вроде отражения в оконном стекле, полупрозрачного, призрачного.
– Я вижу тебя! – воскликнула я, сделав это слишком громко. – Ты это знал? – спросила я уже шепотом, перехватив неодобрительный взгляд проходящего мимо туриста.
– Я надеялся, что здесь все будет иначе. Наиболее сильным эффект должен быть на самом верху. – Он пытался говорить спокойно и невозмутимо, но я все равно слышала в его голосе воодушевленные нотки.
Мы подошли ко входу на лестницу, и я показала свой билет. На стене висело объявление, предупреждающее, что поднимающимся до самого верха купола придется преодолеть пятьсот двадцать восемь ступенек.
– Неужели ты не мог устроить свидание немного пониже? – пошутила я.
– Ну если я, по-твоему, не достоин некоторых усилий…
– Да иду я, иду, – засмеялась я.
– Я пойду вперед. Продолжай подниматься и просто не обращай внимания ни на какие барьеры. Увидимся на самом верху.
Ступеньки, ведущие на Галерею шепота, шли широкой спиралью и были очень низкими. Охваченная нетерпением, я перешагивала сразу через две, легко обгоняя плетущихся туристов. Казалось, эта лестница никогда не закончится, но в конце концов я все-таки добралась до коридора, ведущего на галерею. На несколько секунд я остановилась, чтобы посмотреть вниз, на красивый, украшенный мозаикой пол. Ее узор выглядел отсюда великолепно и был освещен длинными лучами солнечного света, льющегося из окон.
Отвлекшись от прекрасного вида, открывающегося внизу, и подняв взгляд на саму галерею, я потрясенно ахнула. На узкой каменной скамье, идущей вдоль ее края, сидели десятки призрачных фигур в длинных темных плащах. У большинства из них капюшоны были подняты, закрывая лица.
На мгновение меня опять захлестнул страх, и в голове мелькнула мысль, что мне не следует иметь ничего общего с этой странной, бесплотной толпой. Но затем я оглянулась и увидела некоторые из лиц, прячущихся за материей ближайших ко мне капюшонов. Это были самые обычные лица, и их обладатели смотрели на меня с недоумением и удивлением. Я улыбнулась девушке с темно-русыми волосами, которая показалась мне еще моложе, чем я сама, и она сразу же покраснела и потупила взор, но прежде чем успела спрятать лицо, я увидела, как ее губы дрогнули.
Туристы не видели ничего из этого. Когда они садились на каменную скамью, Зависшие скользили прочь. Мне надо было пройти мимо них, чтобы добраться до входа на следующий пролет лестницы, находящегося на противоположной стороне галереи. Когда я проходила мимо них, большинство отступали назад, к стене, но некоторые приветственно кивали.
Добравшись до Каменной галереи, опоясывающей основание купола снаружи, я почувствовала приятное дуновение ветерка и быстро огляделась по сторонам в поисках фигур в плащах, но их не было видно. Я задержалась здесь лишь до тех пор, пока не утихла боль в мышцах икр, а потом двинулась ко входу на лестницу, ведущую к Золотой галерее. Как и предупреждал брюзгливый кассир, продавший мне билет, вход оказался перегорожен барьером, на котором висело объявление, гласящее, что галерея закрыта. Я быстро огляделась по сторонам. Туристы любовались видом города, так что я быстро перемахнула через барьер и очутилась в прохладном полумраке начинающегося за ним лестничного пролета.
По опыту предыдущих визитов сюда я знала, что это самая необычная и пугающая часть подъема на самый верх – чугунная лестница со ступеньками, связанными друг с другом только по бокам, которая, изгибаясь, идет вверх между внутренним и внешним куполом и переплетается при этом с гигантской клеткой из толстых деревянных балок, держащих на себе всю конструкцию. От взгляда с этой части лестницы вниз начинала кружиться голова, поэтому я волновалась.
Мышцы моих ног возмущенно протестовали, когда я наконец приблизилась к самому верху купола и остановилась в маленьком помещении, где располагалось смотровое окошко, через которое далеко-далеко внизу прямо под ним можно было разглядеть звезду на полу – то самое место, где я стояла, когда впервые увидела Кэллума. Я подождала какое-то время, чтобы отдышаться, чувствуя, как колотится сердце в моей груди и как все мое тело пробирает нервная дрожь. Я попыталась убедить себя, что, возможно, не смогу разглядеть Кэллума по-настоящему, и сказала себе: не стоит впадать в разочарование, если из того, на что он рассчитывает, что бы это ни было, ничего не выйдет. Я отпила воды, поправила волосы и расправила плечи. Затем преодолела последние ступеньки – где-то с десяток – и, толкнув дверь, очутилась снаружи, где ярко светило солнце.
Когда глаза привыкли к яркому свету, я смогла обозреть панораму Лондона, лежащую передо мной, – здания, казалось, целиком состоящие из стекла, блистали в лучах солнца, Темза
