Истории из приюта

уверен, что ты до сих пор злишься, и я не обижаюсь.

Подумай о моих словах, ладно? Я по тебе скучаю, дружище.

Береги себя, Оливер.

Мика 2015 год

Благодарности

Эта повесть не смогла бы появиться без вдохновения и наставничества Эндрю Харвелла. Также благодарю Кейт Мак-Кин и Оливию Руссо за их тяжелую работу и семью Вайлдер из Франкфурта за то, что показали мне все местные дома с привидениями для вдохновения. Клаудиа Грей оказала ценную помощь, поделившись информацией о местных развлечениях в Новом Орлеане. Как и всегда, отдельной похвалы заслуживает креативная команда издательства «Харпер-Коллинз». И наконец, ни одного из моих произведений не было бы без постоянной любви и поддержки моей семьи.

Надзиратель

Такое искушение всех подлее:

творить добро, дурную цель лелея.

Т. С. Элиот. Убийство в соборе

Знаете, идеализм – последняя роскошь молодости.

Дуг Райт. Перья

Пролог

Эта раздражающая девушка все еще проявляет сильную тенденцию к самоотверженности.

Ее наивная одержимость бесплодными добрыми делами может как воспрепятствовать, так и помочь мне – осталось только убедить ее, что, приняв мое видение, она на самом деле будет делать добро. Я продолжаю за ней наблюдать, особенно меня заботит Катализатор. Поначалу я счел ее сострадание к его состоянию проблемой, но нет: их углубляющаяся связь сыграет мне на руку.

Выдержка из дневника главного врача лечебницы Кроуфорда, июнь

Глава № 1

Лечебница Бруклин, весна 1968 г.

Шел дождь. На самом деле лило как из ведра, о чем Мэдж, попутчица Джоселин последние шесть часов, повторяла каждую минуту.

– Знаешь, сколько времени мне нужно, чтобы сделать что-то с кудрями? – вздохнула Мэдж, которая стояла возле Джоселин на темном тротуаре, держа над головой журнал «Photoplay», чтобы капли дождя не испортили прическу. Журнал прогнулся посередине, и вода стекала с него на пальто Мэдж. – Столько трудов ради того, чтобы произвести хорошее впечатление, – проворчала она.

Джоселин улыбнулась. Ей было сухо и тепло в уродливом, но практичном дождевике с капюшоном.

– Ты выглядишь так, будто натянула на голову презерватив, глупышка, – фыркала Мэдж в автобусе, уткнувшись в «Photoplay», неодобрительно глядя на Джоселин и, похоже, сравнивая ее с цветным изображением Джекки Кеннеди на обложке.

– Ну и кто теперь глупышка? – сказала Джоселин, когда они повернули на подъездную дорожку и прошли через облако выхлопных газов, оставшихся после автобуса в качестве прощального жеста. Во время поездки водитель поглядывал на них. Джоселин не сразу обратила на это внимание, а потом решила, что он просто любуется красотой Мэдж. Она и правда была невероятно привлекательной.

Еще немного ворчания Мэдж, и они уже направлялись по мощеной дорожке к лечебнице. Она выглядела… что ж, намного менее веселой, чем в рекламных брошюрах, которые им раздавали на встречах по трудоустройству. Джоселин и Мэдж окончили университет Грейс-Пойнт в Чикаго, получив степени бакалавров методики ухода за больными. Джоселин – с отличием, а Мэдж – со стилем.

В брошюре лечебница Бруклин сияла, как маяк на скале, – белое, девственно-чистое здание со светящимися окнами и аккуратными лужайками. Пациенты на рекламных изображениях улыбались с коек и кресел-каталок. Улыбки медсестер, запечатленных в коридорах, отличались подобающей им скромностью и мудростью. Врачи столь тщательно изучали дела, что их усики завивались от предельной концентрации.

– Боже правый… – пробормотала Мэдж, остановившись одновременно с Джоселин.

– Ну, не так уж плохо, – не сдавалась Джоселин. Она натянуто улыбнулась, посмотрела в сторону лечебницы и перевела взгляд на Мэдж. – Давай веселее, красотка. Нас взяли на работу. Мы – специалисты.

– Незамужние специалисты, – хихикнула Мэдж. – Ой, боже, я что, покраснела? Похоже, у меня появился румянец. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Она огляделась. Улыбка ее исчезла, когда очередная струйка воды сбежала с журнала ей на пальто. Изображение Джекки Кеннеди практически полностью размокло. – И что я еще хотела сказать: мы больше не в Канзасе. То есть не в Чикаго. Ну, ты поняла. Но дождь здесь точно такой же.

– Ты серьезно? Мы практически жители Нью-Йорка, – засмеялась Джоселин.

Переднюю площадку лечебницы обрамлял черный кованый забор. Здание находилось на достаточно большом расстоянии от него и, казалось, было немного наклонено вперед – то ли из-за близости грозовых туч, то ли из-за плохого фундамента. Слева к территории подступали здания Нью-Гемпширского университета, но возле кампуса было всего несколько студентов, спрятавших головы под зонтиками. Джоселин повернулась к забору, нажала на заржавевшую ручку и, поморщившись от скрипа, вошла в ворота.

– Да уж, никаких предрассудков.

– Ну и кто теперь зануда? Давай-ка пройдем внутрь. Я промокла до нитки. – Мэдж поспешила за подругой, одной рукой отчаянно придерживая журнал над золотистыми волосами, а другой волоча свою единственную сумку. – Чего ты ждешь? Я уже хочу познакомиться с медперсоналом. И с врачами! И со своим будущим мужем!

Джоселин закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку: Мэдж права, это важный день для них обеих. Она торопливо прошла по мощеной дорожке. Ее взгляд устремился вверх, и ей показалось, что в окне наверху мелькнул чей-то силуэт. Он сразу исчез, но когда Джоселин заходила в лечебницу, ее не покидало ощущение, что за ней наблюдают.

Глава № 2

Главный врач Кроуфорд периодически поглядывал на Джоселин, просматривая ее документы.

Девушка ерзала на стуле. Разве решение еще не принято? Она считала, что ее утвердили в должности. Зачем бы еще она проделала столь утомительную дорогу от Иллинойса к побережью? Поездка в холодном автобусе по ухабам была мало похожа на приятное путешествие.

«Не переживай, – успокаивала она себя. – Смотри вперед!»

Кабинет главврача был удивительно загроможден как для кабинета доктора. Она полагала, что мужчины такого типа держат все вокруг себя в чистоте и порядке, как военные. Но из ящиков стола и из шкафчика в полном беспорядке торчали бумаги. У Джоселин при виде этого задергался глаз. Она была по природе аккуратным человеком, и эта черта характера, по словам куратора в университете, делала ее идеальным кандидатом для работы медсестрой. Здесь было особенно важно не упускать детали, при этом работа была нелегкой и неблагодарной: длинные смены, огромное давление и стресс.

«Если повар поздно перевернет бургер – мясо подгорит, ничего не поделаешь, – говорил ее преподаватель. – Если допустишь ошибку ты – пациент может умереть. Понимаешь, Эш? Ты же не хочешь перевернуть мясо слишком поздно?»

Джоселин закусила губу. Она ненавидела это сравнение. Ненавидела за то, что оно заставляло думать о людях, о людской плоти, как о мясе.

– Чикаго далековато отсюда, – вскользь заметил доктор Кроуфорд.