Она сосредоточилась на сотрапезниках. Леандро Монтальво сидел, как всегда, лицом к двери. Среднего роста, он имел вид обеспеченного бухгалтера с изнеженным и пухлым телом. От мира Леандро отгородился очками в роговой оправе, они были ему велики и служили для того, чтобы спрятать глаза, острые, как кинжалы. Они разрушали образ благодушного и приветливого человека, который создавала его внешность провинциального клерка, поклонника сарсуэлы[18], служащего банка, любителя побродить по музеям после окончания рабочего дня. «Милейший Леандро».
С ним рядом с рюмкой бренди сидел тип с напомаженными волосами и усиками, в костюме английского покроя, который совершенно не сочетался с внешностью неотесанного деревенщины, уроженца плоскогорья. Лицо его показалось Алисии знакомым. Одна из персон, часто мелькавших в газетах, ветеран постановочных фотографий, где непременно присутствовали флаг с черным одноглавым орлом и картина, образец неувядаемого иппического жанра[19]. Генеральный секретарь какой-то серьезной конторы.
Леандро вскинул голову, заулыбался ей издалека и фамильярно поманил к себе жестом, каким привычно подзывают ребенка или собачку. Алисия неторопливо продефилировала по залу, прилагая титанические усилия, чтобы не захромать, за что была наказана обжигающей болью в боку. По дороге она вычислила спрятавшихся в тени, в глубине салона, двух министерских охранников, вооруженных и неподвижных. Замершие в ожидании.
– Алисия, рад, что ты сумела найти свободную минутку в своем расписании, чтобы выпить с нами чашечку кофе. Признайся, ты позавтракала?
Она даже не успела ответить. Леандро приподнял брови, двое официантов покинули пост у стены и принялись расставлять перед ней приборы. Пока они наливали в бокал свежевыжатый апельсиновый сок, Алисия чувствовала на себе хищный взгляд кречета, будто поджаривавший ее на медленном огне. Для нее не составило труда взглянуть на себя его глазами. Большинству людей, включая профессиональных наблюдателей, свойственно путать понятия «смотреть» и «видеть». И почти всегда они обращают внимание на очевидные, поверхностные детали, мелочи, лишь помогающие завуалировать суть. Леандро любил повторять, что исчезнуть на глазах противника – искусство, которому можно учиться всю жизнь.
Алисия знала свое лицо, не имевшее возраста, худощавое и пластичное, лишь слегка тронутое штрихами тени и цвета. На работе она всегда принимала тот образ, какой было необходимо воплотить для осуществления замыслов Леандро, в русле задуманных им интриг и махинаций. Она могла стать тенью или светом, частью пейзажа или действующим лицом, в зависимости от либретто. В дни отдыха словно растворялась, погружаясь в состояние, которое Леандро называл «прозрачной тьмой». У Алисии были темные волосы и бледная кожа, созданная для холодного северного солнца и салонных интерьеров. Зеленые глаза сверкали в темноте и становились колючими, как булавки, заставляя забыть о фигуре, хоть и хрупкой, но которую было трудно обойти вниманием. По этой причине Алисии в случае необходимости приходилось выряжаться в мешковатую одежду, чтобы не привлекать на улице лишних взглядов, брошенных украдкой. Однако в обществе ее появление неизменно вызывало повышенный интерес, нагнетая атмосферу и пробуждая, по мнению Леандро, беспокойное чувство. Эту свою особенность наставник рекомендовал Алисии маскировать как можно тщательнее: «Ты ночное создание, но мы вынуждены прятаться, стараясь сделаться незаметными при свете дня».
– Алисия, позволь познакомить тебя с достопочтенным сеньором доном Мануэлем Хилем де Партера, директором Генерального корпуса полиции.
– Для меня большая честь, ваше превосходительство, – любезно произнесла Алисия, протянув руку, которую высокий чин не принял, словно опасаясь, что она его укусит.
Хиль де Партера смотрел на нее с задумчивым выражением, будто до сих пор не мог решить, кто она: барышня с порочными наклонностями или неизвестный науке экземпляр, и он не представлял, как его классифицировать.
– Сеньор директор счел возможным попросить нас применить профессиональные навыки для решения проблемы весьма деликатного свойства, которая потребует высокой степени такта и усердия.
– Несомненно, – пропела Алисия ангельским тоном послушной девочки, получив легкий пинок под столом от Леандро. – Мы в вашем распоряжении и готовы сделать все, что в наших силах.
Хиль де Партера, еще не приняв окончательного решения, по-прежнему глядел на Алисию со смесью недоверия и вожделения – ее близость обычно воспламеняла мужчин определенного возраста. Эту мистическую притягательность Леандро называл ароматической аурой тела, или же побочным эффектом внешнего облика. С его точки зрения, привлекательность являлась обоюдоострым оружием, которым Алисия пока не научилась пользоваться в совершенстве. Но в данном случае, в свете явной неловкости, какую Хиль де Партера испытывал в ее присутствии, Алисия решила, что удар пришелся точно в цель. «И это настоящая причина его враждебности», – подумала она.
– Вам известно что-нибудь об охоте, сеньорита Грис? – спросил он.
Алисия помедлила с ответом, посмотрев на своего наставника в поисках подсказки.
– Алисия преимущественно городское создание, – вмешался Леандро.
– На охоте человек многому может научиться, – предложил директор. – Я имел честь несколько раз охотиться вместе с его превосходительством генералиссимусом. Он объяснил мне основное правило, заключающееся в том, что охотник обязан полагаться только на себя.
Алисия заинтересованно кивала, будто он рассказывал нечто невероятно увлекательное. Тем временем Леандро намазал джемом ломтик поджаренного хлеба и протянул ей. Она взяла его не глядя. Директор, словно оседлав любимого конька, говорил:
– Охотник должен понимать, что в решающий момент добыча и охотник находятся в одинаковых условиях. Настоящая охота – дуэль равных. Невозможно предугадать, какая роль кому уготована в итоге, пока не пролилась кровь.
Он замолчал и выдержал театральную паузу, давая понять, что все сказанное требует глубокого осмысления. Алисия придала лицу почтительное выражение.
– Это тоже относится к основным принципам генералиссимуса?
Леандро предостерегающе наступил ей на ногу под столом.
– Скажу откровенно, девушка, вы мне не нравитесь. Мне не нравится все, что я о вас слышал. Ваш тон и тот факт, что вы вообразили, будто можете заставить меня ждать вас полдня, словно ваше время дороже моего. Мне не нравится, как вы смотрите, и особенно ваша ироническая манера разговаривать с теми, кто выше вас по статусу. Больше всего на свете меня возмущают люди, которые забывают свое место. А еще больше – необходимость им об этом напоминать.
Алисия смиренно потупилась. В одно мгновение температура в зале, казалось, понизилась на десять градусов.
– Простите меня, сеньор директор, если…
– Не перебивайте. Я веду с вами беседу лишь потому, что питаю глубокое доверие к вашему начальнику, который по непостижимой для меня причине решил поручить это дело вам. Я вынужден примириться с его
