– Вы кто?
Голос прозвучал из глубины зала. Алисия различила человека, сидевшего в углу на стуле.
– Меня зовут Алисия Грис. Я не хотела испугать тебя.
Фигура выпрямилась и начала медленно приближаться. Когда она вышла из-под сени сумерек и вступила в полосу неяркого света, падавшего от входной двери, Алисия узнала девушку, чей портрет был запечатлен на всех фотографиях в кабинете Вальса.
– У тебя красивая коллекция кукол.
– Они не нравятся почти никому. Отец говорит, что мои куклы похожи на вампиров. Многих они просто пугают.
– Потому они мне и понравились, – произнесла Алисия.
Мерседес пристально рассматривала необычную гостью. В ее внешности она уловила даже мимолетное сходство с куклами из своей коллекции. Словно одна из кукол, не захотев навсегда оставаться девочкой из слоновой кости, выросла и превратилась в женщину из плоти, крови и тени. Алисия улыбнулась и подала ей руку:
– Мерседес, да?
Девушка кивнула и пожала протянутую руку. Холодноватый и проницательный взгляд гостьи успокаивал и внушал доверие. Мерседес дала бы ей чуть менее тридцати лет, однако чем внимательнее она смотрела на женщину, тем труднее становилось определить ее возраст – как с куклами. Хрупкого телосложения, она была одета в стиле, который втайне нравился Мерседес. Она с удовольствием одевалась бы так сама, если бы не уверенность, что отец с доньей Ирене никогда не позволят ей этого. От дамы исходила тончайшая аура. Почувствовав ее, дочь Вальса поняла, что гостья околдовывала мужчин, заставляя их облизываться при ее приближении, и провоцировала на безрассудные поступки, которые могут совершать только мальчишки или старики. Мерседес видела, что она приехала вместе с полицейским и заходила в дом. Мысль, что кому-то в высших сферах пришло в голову поручить поиски отца именно этой женщине, посчитав ее идеальной кандидатурой, казалась столь же невероятной, сколь и обнадеживающей.
– Вы приехали из-за отца?
Алисия кивнула:
– Не говори мне «вы». Я лишь немного старше тебя.
Мерседес пожала плечами:
– Меня учили обращаться на «вы» ко всем.
– А меня учили вести себя как подобает девушке из хорошей семьи. И вот она я.
Мерседес застенчиво хихикнула. Алисия подумала, что девочка не привыкла смеяться и смех в полной мере отражал ее мироощущение. Она смотрела на реальность как ребенок, спрятанный в теле женщины, или как женщина, которая всю жизнь прожила в путах детской сказки, населенной слугами и куклами со стеклянным нутром.
– Вы из полиции?
– Вроде того.
– По виду не скажешь.
– Все мы кажемся не теми, кем являемся в действительности.
– Наверное, вы правы.
– Мы можем присесть? – спросила Алисия.
– Конечно…
Мерседес поспешно вытащила два стула из угла и поставила на то место, куда падал свет от двери. Алисия села, соблюдая осторожность в движениях. Девочка заметила гримасу боли, исказившую лицо гостьи, и бросилась помогать. Алисия слабо улыбнулась. На лбу у нее выступил холодный пот. Поколебавшись мгновение, Мерседес принялась вытирать его носовым платком, извлеченным из кармана. Прикасаясь к лицу Алисии, она нашла кожу гостьи восхитительно нежной и белой, и ей даже захотелось погладить ее пальцами. Неуместное желание родилось спонтанно, застигнув врасплох, и Мерседес почувствовала, что покраснела.
– Вам лучше? – спросила она.
Алисия кивнула.
– Что с вами случилось?
– Старая рана. Она у меня с детства. Иногда, если идет дождь или очень сыро, она болит.
– Несчастный случай?
– Нечто подобное.
– Сочувствую.
– Ничего страшного. Не возражаешь, если я задам тебе несколько вопросов?
В глазах Мерседес мелькнула тревога.
– Об отце?
Алисия кивнула.
– Вы его найдете?
– Попробую.
Мерседес посмотрела на нее с мольбой:
– Полиция не сможет разыскать его. Это должны сделать вы.
– Почему ты так считаешь?
Дочь Вальса потупилась.
– Мне кажется, он не хочет, чтобы его нашли.
– Почему ты так решила?
Мерседес по-прежнему сидела с поникшей головой.
– Не знаю…
– Со слов доньи Марианы, тем утром, когда твой отец уехал, ты поделилась опасениями, что он ушел навсегда и больше не вернется.
– Да.
– Отец что-то сказал тебе в ту ночь? Что привело тебя к такому выводу?
– Не знаю.
– Ты разговаривала с ним после бала?
– Я поднялась к нему в кабинет. Отец не стал спускаться к гостям. Он находился с Висенте.
– Это телохранитель?
– Да. Отец был печальным. Странным.
– Он не объяснил, почему?
– Нет. Сказал лишь то, что, как ему казалось, я хотела услышать.
Алисия улыбнулась:
– Все отцы ведут себя одинаково.
– Ваш тоже так делает?
Алисия промолчала, и Мерседес не стала допытываться.
– Помню, он просматривал какую-то книгу, когда я вошла в кабинет.
– Эта была книга в черной обложке?
На лице Мерседес отразилось удивление.
– По-моему, да. Я спросила его, о чем она. А он ответил, что это не подходящее чтение для девочек. Отец не хотел, чтобы я ее трогала. Наверное, это была запрещенная книга.
– У твоего отца есть запрещенные книги?
Мерседес кивнула, вновь зардевшись.
– В запертом шкафу в его кабинете в министерстве. Он не знает, что мне об этом известно.
– Ну, я его тоже просвещать не собираюсь. Скажи, отец часто приводил тебя к себе в министерский кабинет?
– Я была там только два раза.
– А в городе?
– В Мадриде?
– Да, в Мадриде.
– Дома у меня есть все, что может понадобиться.
– Наверное, мы с тобой иногда можем съездить в город вместе. Погулять. Или в кино. Ты любишь кино?
Мерседес прикусила губу:
– Я никогда не ходила в кинотеатры. Но я с удовольствием пошла бы с вами.
Алисия похлопала ее по руке, улыбнувшись как можно беззаботнее:
– Мы сходим на Кэри Гранта.
– Я не знаю, кто он.
– Идеальный мужчина.
– Почему?
– Потому, что в жизни таких не бывает.
Мерседес опять рассмеялась, как и прежде, стесненно и невесело.
– Что еще говорил отец в последний вечер? Помнишь?
– Почти ничего. Сказал, что любит меня. И будет всегда любить, что бы ни случилось.
– Еще что-нибудь?
– Он нервничал. Пожелал мне спокойной ночи, а сам остался в кабинете, чтобы поговорить с Висенте.
– Тебе удалось услышать хотя бы часть беседы?
– Некрасиво подслушивать у двери…
– Я всегда считала, что только так можно услышать самое интересное, – провокационно заметила Алисия.
Мерседес лукаво улыбнулась:
– Отец полагал, что кто-то побывал там. Во время праздника. В его кабинете.
– Он не называл имени?
– Нет.
– Еще что? Нечто, что привлекло твое внимание?
– Отец упоминал список. Мол, у кого-то есть список. Не знаю, у кого.
– О каком списке шла речь?
– По-моему, там были цифры. Извините. Я с радостью помогла бы вам больше, но это все, что мне удалось услышать…
– Ты очень помогла мне, Мерседес.
– Правда?
Алисия улыбнулась и ласково потрепала ее по щеке. Мерседес была лишена подобного отношения с тех пор, как десять лет назад мать слегла окончательно и руки у нее скрючились, превратившись в клешни.
– Как ты думаешь, что имел в виду твой отец, заявив «что бы ни случилось»?
– Не знаю.
– Ты не слышала,
